Питер Бретт - Копье Пустыни
Лицо Джардира потемнело. Быть может, напасть на Дамаджи? Амадэверам – великий мастер шарусака, но Джардир моложе, сильнее и быстрее. Он сможет убить старика.
Но он пока не шарум ка. Убить Амадэверама – спутать планы Инэверы и лишиться Трона копий.
«Неужели я обречен вечно побеждать без чести?» – спросил он себя.
– Шарум ка мертв! – крикнул андрах воинам, собравшимся в Шарик Хора. Шарумы, заполнявшие скамьи великого храма, в ответ завыли, застучали копьями по щитам. Оглушительная какофония должна была возвестить Эвераму пришествие первого бойца.
– Но мы не покоримся ночи, как северяне! – крикнул андрах, когда шум стих. – Мы красийцы! Потомки самого Шар’Дама Ка! И мы будем воевать, пока не вернется Избавитель или пока копье не выпадет из рук последнего най’шарума, а Красию не поглотят пески!
Воины с гиканьем затрясли копьями.
– И потому я выбрал нового шарум ка, который поведет вас на алагай’шарак, – продолжил андрах. – Будучи най’шарумом, он стал най ка и поднялся на стены в двенадцать – раньше всех за сотню лет! Не прошло и полугода, как он поймал сетью воздушного демона, который убил его дозорного и сбил с ног наставника. За это он ступил в шатер Каджи – самым юным со времен Возвращения! Он так отважно сражался в свою первую ночь на алагай’шарак, что его отправили в Шарик Хора, где он пять лет учился у дама, чтобы впервые надеть черное уже кай’шарумом, самым молодым со времен самого Избавителя!
Каджи зашептались. Они хорошо знали об успехах Джардира. Андрах мгновение помолчал, чтобы слушателей охватило возбуждение, и продолжил.
– Две ночи назад он отважно повел своих воинов на спасение шарахов, которым грозила неминуемая гибель. Он убивал алагай голыми руками, пока его воины еще готовили копья!
Шепотки превратились в гудение. Все мужчины, женщины и дети Красии уже слышали эту историю.
– Ахман асу Хошкамин ам’Джардир ам’Каджи, встань перед Троном черепов! – повелел андрах.
Джардир вышел в своем черном одеянии шарума, с обнаженной головой, под радостные крики воинов и грохот копий о щиты.
Инэвера молча встала рядом. Джардир подошел к Трону черепов, пал ниц, затем поспешно встал на колени, положил перед собой Эведжах андраха и вжался в него лбом. Священная книга была написана кровью даль’шарумов на пергаменте из кожи кай’шарумов и переплетена в кожу шарум ка. Если он солжет, она прожжет ему лоб.
– Ты служишь Эвераму во всем? – спросил андрах.
– Да, святейший владыко, – поклялся Джардир.
– Ты будешь Его сильной рукой в ночи? Обещаешь почитать троны Шарик Хора?
– Да, святейший владыко.
– Ты готов вести алагай’шарак, пока не вернется Шар’Дама Ка или сам не умрешь?
– Да, святейший владыко.
– Встань, – приказал андрах, высоко подняв белый тюрбан шарум ка, чтобы все его видели. – Ночь ждет своего первого бойца.
Джардир встал, и андрах повернулся к Инэвере. Он протянул ей тюрбан, и она возложила его на голову Джардира.
Шарумы взревели и застучали ногами, но Джардир не обращал на них внимания. Почему андрах сам не возложил тюрбан на его голову, как велит традиция? Почему уступил эту честь Инэвере?
– Хватит купаться в лучах славы, говори, – прошипела Инэвера.
Джардир вздрогнул, очнулся от размышлений и повернулся к собравшимся шарумам. Их было почти шесть тысяч копий. Не так давно было десять, но предыдущий шарум ка тратил жизни впустую. Джардир пообещал себе, что не станет этого делать.
– Мои братья в ночи, – начал Джардир. – Что за славное время для шарумов! Поодиночке племена Красии заставляют алагай дрожать от страха, а вместе мы покорим любые высоты!
Воины взревели, и Джардир подождал, пока воцарится тишина.
– Но я смотрю на вас и вижу разлад! – воскликнул он. – Маджахи сидят по другую сторону прохода от Каджи! Джама сторонятся Ханджинов! У каждого племени в этом зале найдутся враги! Мы должны быть братьями в ночи, но кто из вас вызвался помочь шарахам, которых становится все меньше?
Повисла тишина. Воины не знали, что отвечать. Они понимали, что шарум ка прав, но племенная вражда укоренилась слишком глубоко, чтобы легко от нее отказаться, даже если бы они хотели… а хотели не многие.
– Говорят, у шарум ка нет племени, но как по мне, это еще хуже! Кому хранит верность человек без племени? Эведжах учит, что единственная истинная верность – верность крови. И потому, – Джардир обвел рукой андраха и Дамаджи на их тронах, – я упросил наших вождей позволить разделить мою кровь с вами. С благословения андраха Дамаджи согласились обвенчать меня с плодовитыми дочерями всех племен. Они родят мне сыновей-шарумов, которым я буду верен до конца своих дней.
Воины потрясенно молчали. Затем зал взорвался одобрительным ревом всех племен, кроме Каджи. Очевидно, они думали, что Джардир не пренебрежет Эведжахом и останется верен родному племени, как все предыдущие шарум ка.
«Пусть обижаются, – подумал Джардир. – Я верну их любовь в Лабиринте».
– Итак, – провозгласил он, и в храме вновь воцарилась тишина, – как только моя дживах ка выберет невест, Дамаджи совершат свадебные обряды.
В этот миг Инэвера шагнула вперед, удивив Джардира не меньше, чем шарумов и их вождей. Она собирается заговорить? Еще ни одна женщина не открывала рот в Шарик Хора, даже дама’тинг.
Похоже, Инэвера любит нарушать устои.
– Ждать нечего, – громко произнесла она. – Невесты шарум ка, выйдите вперед!
У Джардира отвисла челюсть. Она уже выбрала его невест? Не может быть!
Но одиннадцать женщин взошли на великий алтарь Шарик Хора и опустились на колени перед изумленными Дамаджи своих племен. Джардир увидел их, и у него засосало под ложечкой.
Все они были дама’тинг.
Дворец шарум ка был меньше дворца Каджи, но во втором жили десятки кай’шарумов, дама и их семьи, а первый безраздельно принадлежал Джардиру. Он вспоминал годы, проведенные на грязной подстилке на каменном полу переполненной Каджи’шарадж, и с изумлением взирал на окружающую роскошь. Повсюду мягкие ковры, бархат, шелк! Он ел с фарфоровых тарелок, таких тонких, что страшно прикасаться, и пил из золоченых кубков, украшенных драгоценными камнями. А фонтаны! Превыше всего в Красии ценилась влага, но даже в спальне его матери текла свежая и вкусная вода.
Он опрокинул Кашу на гору подушек, восхищаясь колыханием мягких грудей под прозрачной блузой. Ноги Каши были окутаны такой же невесомой тканью, а обнаженное естество было гладко выбрито и надушено. Джардира охватила похоть, он навалился на жену и подумал, что двенадцать дама’тинг в доме – не такая уж страшная участь.
Каша из племени Шарах была любимой новой женой Джардира. Она почти не уступала красотой Инэвере, но была намного покорнее и раздвигала ноги по первому требованию. Ее живот был еще плоским, но за шесть недель брака она успела зачать сына – первого от его новых жен. Джардир знал, что пора набивать животы другим, укрепляя связи с племенами, но положение Каши лишь подогрело его страсть. Инэвере, похоже, было все равно. К дживах сен из дама’тинг она была куда снисходительнее и не мешала Джардиру ложиться с кем вздумается. Ему нравилось держать Кашу при себе, ибо она была послушна, как подобает хорошей жене.
Каша со смехом повалила его на подушки и оседлала.
– Кости Эверама, женщина! – воскликнул Джардир, когда она опустилась на него.
– Разве можно притворяться застенчивой на подушках с шарум ка? – Каша энергично подскакивала на нем. – Не далее как прошлой ночью сам андрах говорил о славе, которую ты снискал в Лабиринте. Принимать твое копье – огромная честь.
Она наклонилась к нему, размеренно двигаясь.
– Иногда женщины вынашивают двух детей сразу, – прошептала Каша между ароматными поцелуями. – Возможно, ты сможешь посеять во мне еще одного сына.
Джардир попытался ответить, но она засмеялась и заткнула ему рот полной грудью. Несколько долгих минут они потели и сплетались в единственной схватке, способной сравниться с алагай’шарак.
Когда все закончилось, Каша скатилась с Джардира и подняла ноги, чтобы удержать его семя.
– Ты была во дворце вчера вечером, когда я ушел, – помолчав, произнес Джардир.
Каша взглянула на него. На ее хорошеньком личике промелькнул страх, сменившийся холодной маской дама’тинг, которую он привык видеть на лицах жен, когда заговаривал о чем-то помимо любви и детей.
– Была.
– И когда же ты виделась с андрахом? Непраздным женщинам, даже дама’тинг, запрещено выходить из дворца по ночам.
– Я оговорилась. Это было другой ночью.
– Которой? Которой ночью ты выносила моего нерожденного сына из безопасного дворца без разрешения?
Каша выпрямилась:
– Я дама’тинг и не должна тебе ничего…
– Ты моя дживах! – взревел Джардир, и Каша задрожала от страха. – В Эведжахе сказано, что жены должны подчиняться, и исключений для дама’тинг нет!
