Бессонница - Кинг Стивен
5
— У меня будут неприятности за пользование вот этим? — час спустя поинтересовался Ральф, указывая на один из двух запечатанных конвертов, лежащих на захламленном столе в кабинете Майка Хэнлона. На желтой ленте было написано: «ВЕЩ. ДОКАЗАТЕЛЬСТВА: Газовый баллончик, ДАТА: 10/3/93, МЕСТО: Библиотека Дерри», — Не такие, как у старины Чарли за использование вот этого, — ответил Джон Лейдекер, указывая на второй запечатанный конверт. Внутри находился охотничий нож с темно-бордовыми пятнами засохшей крови. Сегодня Лейдекер облачился в свитер с эмблемой университета штата Мэн, делавший его похожим на амбар. — В нашем захолустье мы по-прежнему верим в концепцию самообороны. Однако говорим об этом не слишком часто. Это позволяет считать, что мир еще достаточно устойчив. Майк Хэнлон, опиравшийся о дверной косяк, рассмеялся от всей души. Ральф надеялся, что огромное облегчение, испытанное им при этих словах Лейдекера, не отразилось на его лице. Пока им занимался медицинский работник (один из тех парней, которые отвозили Элен Дипно в больницу в августе) — сначала фотографировал, потом дезинфицировал рану, затем накладывал повязку, — Ральф, стиснув зубы, сидел, представляя, как судья приговаривает его к шести месяцам тюремного заключения за нападение с применением чуть ли не смертельного оружия. «Надеемся, мистер Робертс, это послужит уроком и предостережением всем старым клячам, которые считают вполне нормальным разгуливать с газовыми баллончиками,..» Лейдекер еще раз взглянул на шесть снимков, выложенных в линию вдоль компьютера Хэнлона. Молоденький служащий «скорой помощи» сделал первые три снимка еще до того, как немного подлатал Ральфа. На них виднелась небольшая круглая рана — походившая на кружок, нарисованный малышом, еще не привыкшим держать карандаш, — на боку Ральфа. Три другие фотографии были сделаны после наложения повязки, когда Ральф расписался в больничном акте, где говорилось, что пострадавшему предложен стационар, но он отказался. На этих фотографиях была видна предтеча того, что вскоре превратится в весьма впечатляющие кровоподтеки. — Благослови, Господи, Эдвина Ленда и Ричарда Полароида, — произнес Лейдекер, складывая фотографии в еще один пакет для вещественных доказательств. — Не думаю, что когда-нибудь Ричард Полароид существовал на самом деле, — заметил со своего места у двери Майк Хэнлон. — Возможно, и так, но все равно — благослови его, Господи. Ни один из присяжных, которые увидят эти фото, не присудит тебе, Ральф, что-то иное, кроме медали, и даже красноречие Кларенс Дарроу не сможет убедить их в обратном. — Лейдекер взглянул на Майка. — Чарли Пикеринг? Майк кивнул: — Чарли Пикеринг. — Трахнутый на голову? Майк снова кивнул. Они молча переглянулись, затем одновременно расхохотались. Ральф отлично понимал чувства обоих — это было смешно, потому что было ужасно, и ужасно, потому что смешно, — ему пришлось сильно прикусить губу, чтобы не присоединиться к хохотавшим. Меньше всего в данный момент он хотел смеяться: боль была бы адская. Лейдекер достал из заднего кармана брюк платок, вытер глаза и снова стал серьезным. — Пикеринг — один из «Друзей жизни», — правильно? — спросил Ральф. Он вспомнил вид Пикеринга, когда помощник Хэнлона помогал ему сесть. Без своих очков Чарли Пикеринг выглядел столь же грозно, как кролик в зоомагазине. — Можно сказать и так, — сухо заметил Майк. — Именно его в прошлом году задержали в гараже, обслуживающем Центр помощи женщинам. При нем нашли канистру с бензином и рюкзак с пустыми бутылками. — А также полоски ткани, не забывай об этом, — добавил Лейдекер. —Их он собирался использовать в качестве фитиля. Это случилось еще тогда, когда Чарли входил в группировку «Наше дело». — У него уже все было подготовлено к взрыву? — поинтересовался Ральф. Лейдекер пожал плечами: — Не совсем. Очевидно, кто-то из их группы решил, что взрыв женской клиники будет рассматриваться скорее как террористический акт, чем политическая акция протеста, и анонимно позвонил в местную полицию. — Отличная сделка. — Майк хмыкнул, а затем скрестил руки, словно стараясь удержать внутри остальные вспышки. — Да уж, — крякнул Лейдекер. — Вместо тюрьмы заботливый судья послал Чарли на шесть месяцев в Джунипер-Хилл для лечения, а там, должно быть, решили, что он здоров, потому что уже в июле Пикеринг снова появился в городе. — Вот именно, — согласился Майк. — Он ежедневно сшивается возле библиотеки. Цепляется к каждому посетителю, убеждая, что женщина, сделавшая аборт, захлебнется серой, а такие «штучки», как Сьюзен Дэй, будут вечно гореть в геенне огненной. Но я не могу понять, почему он напал на вас, мистер Робертс. — Думаю, таково уж мое везение. — Как вы себя чувствуете, Ральф? — Лейдекер обеспокоенно посмотрел на него. — Вы так бледны. — Нормально, — ответил Ральф, хотя чувствовал себя неважно: его все время подташнивало. — Не уверен в вашем хорошем самочувствии, но вам действительно повезло. Хорошо, что женщины дали вам баллончик, и просто здорово, что он оказался при вас, но лучше всего то, что этот Пикеринг не подкрался сзади и не воткнул вам нож прямо в спину. Вы можете сейчас отправиться со мной в участок и сделать официальное заявление, или… Ральф внезапно вскочил со стула, промчался по комнате, закрывая левой рукой рот, и распахнул дверь в дальнем правом углу кабинета, моля Бога, чтобы за ней оказалась не кладовая, иначе он наполнит галоши Майка Хэнлона полупереваренными сэндвичем с сыром и томатным супом. Оказалось, что это именно нужное помещение. Ральф опустился на колени перед унитазом, закрыв глаза и прижав левую ладонь к ране. Его вырвало. Боль, когда мышцы живота сначала напряглись, а затем расслабились, по-прежнему была невыносимой. — Я воспринимаю это как отрицательный ответ, — произнес сзади него Майк Хэнлон, а затем успокаивающе положил руку Ральфу на спину. — Все в порядке? Кровотечение не открылось? — Вроде нет. — Губы явно не слушались Ральфа. Он принялся было расстегивать рубашку, но, прижав ладонь к боку, остановился, когда тошнота снова подкатила, а затем отступила. Он отнял руку и осмотрел рубашку: слава Богу, не запачкалась. — Думаю, со мной все в порядке. — Вот и хорошо, — сказал подошедший Лейдекер. — Уже все? — Кажется, да. — Ральф, пристыженный, взглянул на Майка. — Примите мои извинения. — Не валяйте дурака. — Майк помог Ральфу подняться. — Пойдемте, — заботливо сказал Лейдекер. — Я подвезу вас домой. Завтра будет достаточно времени для официального заявления. А сегодня вам просто необходимо хорошенько выспаться. — Это уж точно, — согласился Ральф. Они дошли до дверей кабинета. — Не желаете ли отпустить мою руку, детектив Лейдекер? Мы ведь еще не обручены. Лейдекер непонимающе уставился на Ральфа, затем отпустил его руку. Майк снова расхохотался: — “Еще не…“Отлично сказано, мистер Робертс! Лейдекер улыбнулся: — Конечно, не обручены, но, думаю, вы можете звать меня Джек, если хотите. Или Джон. Только не Джонни. С тех пор как умерла моя мать, меня так называет только профессор Мак-Говерн. «Профессор Мак-Говерн, — подумал Ральф. — Как странно и непривычно звучит». — Хорошо, Джон. А вы оба можете звать меня Ральфом. Насколько мне известно «Мистер Робертс» — бродвейская пьеса, в которой главную роль играл Генри Фонда. — Договорились, — сказал Майк Хэнлон. — Только поберегите себя. — Постараюсь. — Ральф остановился. — Послушайте, я должен поблагодарить вас за кое-что еще, кроме помощи, оказанной мне сегодня. Майк удивленно приподнял брови: — О? — Да. Вы приняли на работу Элен Дипно. Я очень хорошо отношусь к этой женщине, и она отчаянно нуждалась в работе. Поэтому спасибо вам огромное. Майк, улыбнувшись, кивнул: — Я с радостью принял бы вашу благодарность, но это она оказала мне честь. Элен действительно очень квалифицированный специалист, к тому же, по-моему, ей не хочется уезжать из нашего города. — И я того же мнения, а вы сделали это возможным. Еще раз спасибо. Майк улыбнулся.
6
Уже у выхода из библиотеки Лейдекер неожиданно спросил Ральфа: — Должно быть, сотовый мед сотворил чудо, а? Сначала Ральф вообще не понял, о чем говорит инспектор, — с таким же успехом тот мог задать свой вопрос на эсперанто. — Я говорю о бессоннице, — терпеливо пояснил Лейдекер. — Она прошла, правильно? Наверняка, ведь вы выглядите в биллион раз лучше, чем во время нашей первой встречи. — В тот день я перенес нервное потрясение, — помялся Ральф. Это напоминало старую песенку Билли Кристэла о Фернандо — ту, в которой пелось: “Послушай, Дженни, Не надо нервных потрясений, Не говори, что чувствуешь себя паршиво, Когда ты, детка, так красива! Пускай там что-то и болит, Но у тебя ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ВИД!” — А сегодня разве нет? Так расскажите — это все-таки сотовый мед? Ральф сделал вид, что размышляет, затем кивнул: — Да, думаю, именно он помог. — Фантастика! А что я вам говорил! — радостно воскликнул Лейдекер. И мужчины шагнули под осенний дождь.
