Скотт Линч - Красные моря под красными небесами
Слева от Локка служители столпились у стенной ниши, занятой каким-то устройством непонятного назначения: сверкающие медные цилиндры, рычаги и шестеренки приводились в движение напором воды, толстые железные цепи уходили в отверстия в полу рядом с желобом, по которому скользил деревянный короб. Даже Жан с любопытством рассматривал диковинку, но, едва гвардейцы миновали скользкий участок пола, пленников бесцеремонно поволокли дальше.
Жана и Локка провели через необъятный зал приемов (в нем можно было проводить несколько балов одновременно), где окнами служили огромные, подсвеченные изнутри витражи с изображениями окрестных пейзажей – тех самых, что виднелись бы из настоящих окон: белоснежные виллы и роскошные дворцы на фоне темного неба, цепочки островов и парусники в гавани.
Оттуда Очи архонта направили пленников в следующий зал, а затем, поднявшись по лестнице, пересекли еще один; у каждого входа замерли стражники в синих мундирах, провожая гвардейцев архонта взглядами, исполненными не только уважения, но и еще какого-то чувства, – впрочем раздумывать над этим Локку было некогда. Гвардейцы в бронзовых масках провели пленников мимо ряда деревянных дверей к внушительной железной двери в конце коридора.
Один из гвардейцев отпер замок; за дверью оказалась небольшая темная комната. Очи архонта, развязав руки Жану и Локку, втолкнули пленников внутрь.
– Эй, погодите… – возмутился Локк.
Железная створка с лязгом захлопнулась, и пленники оказались в полной темноте.
– О Переландро, – выдохнул Жан, – и зачем мы понадобились этим бронзовым истуканам?
В кромешной тьме приятели едва не упали, столкнувшись друг с другом.
– Не знаю, Жером, – ответил Локк, едва заметно выделив голосом вымышленное имя. – Может, у здешних стен есть уши? Эй, истуканы! Куда это вы попрятались? Мы и в обычной темнице не буяним.
Локк ощупью подобрался к стене и саданул кулаком по шершавым кирпичам, мгновенно ободрав костяшки пальцев:
– Тьфу ты!
– Странно как-то… – сказал Жан.
– Что?
– Да вот не пойму…
– В чем дело?
– Тебе не кажется, что здесь понемногу теплеет?
3Время тянулось, как ночь при бессоннице.
В кромешной тьме перед глазами Локка мелькали разноцветные вспышки и расплывались радужные круги; он смутно понимал, что ему это чудится, но сопротивляться видениям не было сил. Жар тяжелой пеленой обволакивал тело. Локк расстегнул рубашку, а ладони обмотал шейным платком и уперся ими в пол, чтобы не завалиться набок. Приятели, спина к спине, сидели на свернутых камзолах.
В двери щелкнул замок, но Локк только чуть погодя сообразил, что ему не послышалось. Узкая полоска света превратилась в яркий прямоугольник, и Локк отшатнулся, прикрыв глаза руками. В жаркую темноту холодным порывом осеннего ветра ворвалась струя свежего воздуха.
– Господа, произошло ужасное недоразумение, – прозвучало с порога.
– А… ы… а-а-а… – просипел Локк, пытаясь разогнуть колени; в рот будто горсть крупы насыпали.
Сильные руки подняли его с пола, поставили на ноги; перед глазами все плыло.
Локка и Жана вывели наружу, в благодатную прохладу коридора, где их снова окружили гвардейцы в синих мундирах и бронзовых масках. Локк, щурясь от яркого света, сгорал от стыда, хотя страх исчез. Мысли путались, словно во хмелю, и Локк больше ничего не соображал. Ноги не слушались. Его волоком потащили по каким-то бесконечным коридорам и лестничным пролетам.
«О боги! Зачем в этом проклятом замке столько лестниц!» – рассеянно думал Локк, представляя себя крошечной марионеткой в издевательской комедии, разыгрываемой на огромной сцене.
– Воды… – прохрипел он.
– Погодите, уже недолго осталось, – пообещал один из гвардейцев.
Наконец сквозь высокие черные двери пленников провели в кабинет, залитый неярким светом; сияние исходило от стен, составленных из тысяч крошечных стеклянных ячеек, в которых колыхались смутные тени. Локк отчаянно заморгал, пытаясь сосредоточиться; по рассказам мореходов он знал о «сухом угаре» – от сильной жажды человек становится раздражительным и ослабевает физически и умственно, – но не подозревал, что однажды ему придется испытать это на себе. В конце концов он решил, что странные стены – плод его воспаленного воображения.
В кабинете стоял небольшой стол и три простых деревянных стула. Локк обрадованно рванулся к ним, но его твердо удержали за локти.
– Ждите, – сказал один из гвардейцев.
Ждать пришлось недолго. Вскоре одна из дверей распахнулась и в кабинет решительно вошел какой-то человек в длинном темно-синем одеянии с меховой опушкой.
– Да хранят боги архонта Тал-Веррара! – дружно воскликнули гвардейцы.
«Максилан Страгос, – с усилием сообразил Локк. – Верховный военачальник Тал-Веррара…»
– Ради всего святого, сжальтесь над несчастными, префект! – сказал архонт. – С ними обошлись совершенно неподобающим образом, и теперь мы обязаны загладить свою вину. Мы же не каморрцы!
– Будет исполнено, архонт!
Гвардейцы заботливо усадили пленников на стулья и, отступив на шаг, вытянулись во фрунт.
– Вы свободны, префект, – раздраженно отмахнулся архонт.
– Ваша честь, а как же…
– Марш отсюда. Вы и так меня опозорили, извратив мои предельно ясные указания. По-вашему, наши гости, в их измученном состоянии, представляют для меня угрозу?
– Слушаюсь, архонт.
Префект отвесил скованный поклон, три гвардейца неуклюже откланялись, и все четверо торопливо вышли из кабинета. Дверь захлопнулась; защелкал сложный механизм замка.
– Господа, примите мои искренние извинения, – сказал архонт. – Мои указания истолковали превратно. Вас должны были доставить ко мне с превеликим почетом, как особо важных гостей, а вместо этого отправили в душегубку, предназначенную для завзятых преступников. Мои гвардейцы в бою стоят десяти воинов, но, к сожалению, несколько переусердствовали, исполняя простое и ясное поручение. А поскольку я за них в ответе, то прошу вас: еще раз простите за досадное недоразумение – позвольте заверить вас в совершеннейшем почтении и, умоляю, окажите мне честь, приняв мое гостеприимство.
Локк, безуспешно подыскивая приличествующие случаю слова, безмолвно вознес благодарственную молитву Многохитрому Стражу за то, что Жан ответил первым.
– Это вы оказали нам высокую честь, о заступник и покровитель, – хрипло произнес Жан. – Время, проведенное в душегубке, меркнет в сравнении с неописуемым восторгом от… непредвиденной встречи с вами. Уверяю вас, извинения излишни. Мы не в обиде.
– Ваша необыкновенная учтивость превыше всяких похвал, – улыбнулся Страгос. – Прошу, давайте обойдемся без церемоний. Зовите меня просто архонт.
В дверь кабинета осторожно постучали.
– Войдите, – сказал архонт.
Лысый коротышка в синей ливрее, богато шитой серебром, торопливо внес серебряный поднос с тремя хрустальными бокалами и бутылкой янтарного напитка. Локк и Жан напряженно уставились на бутылку, будто охотники, готовые метнуть последние копья в разъяренного зверя.
Лакей, опустив поднос на стол, собрался наполнить бокалы, но архонт жестом отослал его и сам потянулся к бутылке.
– Ступай, – сказал архонт. – Наших гостей я собственноручно обслужу.
Лакей с поклоном попятился к выходу. Страгос вытащил из горлышка бутылки неплотно вставленную пробку и до краев наполнил два бокала. Громкое бульканье и плеск заставили Локка непроизвольно втянуть ноющие щеки.
– По обычаю нашего славного города хозяину полагается пригубить напиток первым, – пояснил Страгос, – дабы у гостей не возникало ни малейших сомнений в качестве предлагаемого угощения.
Архонт плеснул янтарную жидкость в третий бокал, поднес его к губам и залпом осушил.
– Мм, – выдохнул он, вручая бокалы Локку и Жану. – Вот, угощайтесь. И не волнуйтесь о правилах приличия, я в походах и не такого навидался.
Приятели жадными глотками опустошили бокалы. Локк, к тому времени готовый хлебнуть чего угодно, хоть давленых червей, с восторгом распознал приятный, терпкий вкус грушевого сидра – невинный напиток, прекрасно утоляет жажду, и даже воробей от него не захмелеет. Холодная, с кислинкой, влага скользнула в пересохшее горло, и Локк невольно содрогнулся от наслаждения.
Приятели, не задумываясь, словно по команде, протянули архонту пустые бокалы, и он с благосклонной улыбкой снова наполнил их до краев. Локк одним глотком выпил половину, однако усилием воли заставил себя остановиться и, чувствуя, как возвращаются силы, вздохнул с облегчением.
– Благодарю вас, архонт, – сказал он. – Позвольте осведомиться, чем мы вызвали ваше неудовольствие?
– Мое неудовольствие? Ничего подобного, – улыбнулся архонт и, усевшись за стол, опустил бутылку на столешницу, а потом дернул шелковый шнурок на стене; под потолком вспыхнула люстра, на стол упал сноп золотистого света. – Напротив, молодые люди, вы возбудили во мне необычайный интерес.
