Терри Пратчетт - Наука Плоского мира. Книга 2. Глобус
К сожалению, на вере взрослых в причинно-следственную связь обычно отрицательно сказывается менее тонкая философия исполнения желаний, которую мы несем с собой из звенящей магии раннего детства. Ученые, например, будут возражать против альтернативных теорий, основываясь на том, что «если бы это было правдой, мы не могли бы производить расчеты». Почему они считают, что природе есть дело до того, могут ли люди производить расчеты или нет? Да потому что их собственное желание этим заниматься, которое заставляет их писать статьи в научные журналы, отрицательно сказывается на их рациональных во всем остальном взглядах. Они будто топают ногой: Всемогущий должен изменить свои законы, чтобы мы смогли произвести расчеты.
Веру в причинно-следственную связь можно принять и иными способами, но они представляют сложность для созданий, запутавшихся в собственных культурных домыслах: чуть ли не все, что требуется от взрослого человека, либо стало магическим благодаря технологиям, либо может быть сделано другим человеком, обслуживающим или обслуживаемым им.
В каждой культуре вопросы управления, лидерства и аристократии решались по-своему. При феодальном строе существовал класс дворянства, которому во многих отношениях позволялось оставаться детьми, окруженными прислужниками, рабами и другими людьми, заменявшими им родителей. Богачи при более сложных режимах и персоны, имеющие высокий статус (рыцари, короли, королевы, принцессы, мафиозные боссы, оперные дивы, поп-идолы, звезды спорта), похоже, окружают себя обществом людей, которые потакают им в их желаниях, будто избалованным детям. Поскольку наша среда становится все более технологической, все больше людей, вплоть до самых низких слоев общества, извлекает выгоду из накапливающейся магии технологий. Супермаркеты упростили получение всего, что может желать ребенок в каждом из нас. Все больше и больше взрослых прибегают к детской магии посредством технологий, а настоящая магия, «чудо природы», уходит в тень.
В середине XVII века жил философ Барух Спиноза, который опирался на притворные взгляды эпохи Возрождения и критику работ Декарта и сформулировал совершенно новый подход к причинно-следственным связям. Это один из тех деятелей, кто происходил из эпохи Возрождения и был причастен к зарождению эпохи Просвещения. На основе своего критического отношения к еврейским авторитетам культуры он создал новый рациональный подход к причинно-следственным связям во Вселенной. Он не признавал ни того, что Моисей слышал голос Господа, ни существования ангелов, ни многих других «оккультных» идей, ставших основой для каббализма[25]; он вычеркнул из своей религии всю наивную магию. Он занимался шлифованием линз, занятием, требующим постоянно проверять результат своей работы на соответствие действительности. А значит, Спиноза придерживался ремесленнических взглядов на причинно-следственные связи и исключил всю магию из слова Божьего. Он был отлучен от еврейской общины Амстердама, которая переняла эту практику у католиков, несмотря на то что она не слишком подходила иудейской вере, даже в те времена.
Спиноза был пантеистом. То есть он верил, что во всем присутствует частичка Бога. Главный аргумент его веры состоял в том, что если бы Бог существовал отдельно от материальной вселенной, это означало бы, что есть сущность более великая, чем Бог, а именно вся вселенная плюс Бог. Отсюда следует, что Бог Спинозы – это не существо и не личность, которую можно представить в образе человека. По этой причине Спинозу часто принимали за атеиста, а многие ортодоксальные иудеи считают его таковым до сих пор. Несмотря на это, в его «Этике» представлен красивый, логически выверенный довод в пользу конкретно этого типа пантеизма. Точка зрения Спинозы по сути мало чем отличалась от той, которой придерживались многие склонные к философии ученые от Ньютона до Кауффмана.
Даже такие предшественники Спинозы, как Декарт и Лейбниц, полагали, что Бог перемещает вещи в мире лишь силой своего голоса – магией и детским мышлением. Спиноза выдвинул идею о том, что всемогущий Господь может управлять вселенной, не будучи антропоморфным созданием. Многие его современные последователи считают воплощением такого Бога свод правил, разработанных, описанных или приписываемых наукой материальному миру. Другими словами, то, что происходит в материальном мире, происходит именно таким образом потому, что к этому их вынуждает Бог или природа материального мира. А отсюда вытекают идеи, сходные не с магией и не с исполнением желаний, а с рассказием.
Взгляды Спинозы на взросление ребенка противоположны исполнению желаний. Существуют правила, условия, которые ограничивают наши действия. Ребенок растет и учится совершенствовать свои действия, попутно вникая в правила. Сначала он может пытаться пересечь комнату, предположив, что стул этому не препятствует, но когда тот не сдвинется с его пути, это его расстроит. И тогда ребенок испытает гнев. Позднее, когда он продумает для себя путь, которому стул не будет препятствовать, его действия спокойно и мирно приведут к желаемому результату. Пока он растет и учит правила – будь то воля Господня или особенности причинно-следственной связи во вселенной, – это постепенно приводит к мирному принятию ограничений, а гнев сменяется спокойствием.
Книга Кауффмана «Дома во Вселенной» хорошо отражает взгляды Спинозы, который считал, что мы действительно сами строим свой дом, получая в награду мир и способность контролировать свой гнев, и что каждый таким образом оказывается в своей собственной вселенной. Мы идеально подходим для своей вселенной, ведь мы эволюционировали в ней, и успех нашей жизни зависит от нашего отношения к тому, как она стесняет наши планы и вознаграждает за понимание. В молитве Спинозы нет места для «пожалуйста» и «спасибо». Его точка зрения складывается из взглядов ремесленника и философа, дикарского почитания традиций и варварских добродетелей любви и чести.
Благодаря этому мы имеем историю совершенно нового типа, несущую окультуривающий посыл. Вместо варварского «Тогда он снова потер лампу… и опять возник джинн» у нас появился старший сын короля, который решил завоевать руку прекрасной принцессы… но потерпел неудачу. О чудо! У варваров никогда не случалось такого, чтобы главный герой терпел неудачу. И вообще, в дикарских или варварских сказках никто и никогда не терпит неудач, кроме злых великанов, магов и великих визирей. Однако новая история повествует о том, как средний сын короля учится на ошибках старшего, и показывает слушателю (учащемуся), какая это трудная цель. Но и тот терпит неудачу, потому что учиться не так-то просто. Зато младший сын (или третий козлик, или третий поросенок в кирпичном домике) показывает, как добиться успеха в спинозианском просвещенном мире, где все познается благодаря наблюдениям и опытам. Истории, в которых люди учатся на ошибках других, стали признаком цивилизованного общества.
Рассказий входит в наш комплект «Собери человека». Благодаря ему образуется разум, который отличается от дикарского и руководствуется суждениями вроде «делай так, потому что мы всегда так делали и у нас получалось» и «не делай так, потому что это табу, зло и мы тебя убьем, если ты так сделаешь». Отличается он и от дикарского: «этот путь ведет к славе, трофеям, богатству и куче детей (если мне только попадется джинн); я не предам себя унижению, обесчестив свои руки черной работой». А цивилизованный ребенок, напротив, учится повторять задачи, взращивая зерно своей вселенной.
Читающий сказки, придуманные и переданные при помощи рассказия, готов сделать все, что необходимо для понимания требований поставленной задачи. Возможно, в сказочной вселенной состязания ради руки и сердца принцессы не являются прерогативой среднего слоя общества, но положение младшего принца хорошо ему сослужит и в шахте, и на фондовой бирже, и на Диком Западе (судя по голливудским фильмам, крупному поставщику рассказия), и даже если он станет отцом или бароном. Мы говорим «он», потому что для «нее» все гораздо сложнее, ибо модели рассказия для девушек не существует, а форма, в которую его облекают феминистские мифы, едва ли соответствует тем же вопросам, которым отвечают модели, предназначенные для мальчиков. Но это можно исправить, если понять, что рассказий учит с помощью ограничений.
Технически Плоский мир является миром, который живет по сказочным правилам, но значительная часть его энергии и успеха происходит благодаря тому, что эти правила постоянно оспариваются и подрываются, в основном матушкой Ветровоск, которая цинично использует их или игнорирует, если считает это нужным. Она откровенно выражает неодобрение девушкам, которые по принуждению всепоглощающих «историй» выходят замуж за прекрасных принцев, основываясь лишь на размере собственной обуви. Она считает, что истории существует для того, чтобы оспаривать их. Но сама матушка – часть более длинной истории, и в ней тоже имеются свои правила. В некотором смысле она постоянно пытается отпилить ветку, на которой сидит. А ее истории набирают силу благодаря тому, что мы с ранних лет запрограммированы верить в чудовищ, с которыми она сражается.
