Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
Он застыл неподвижно. Я закинул руку за голову и уставился в потолок.
Если… если вдруг когда-нибудь Эдит захочет, чтобы я стал одним из них… что это будет означать для мамы? И для Чарли?
Мне требовалось о многом подумать. О том, что раньше даже не приходило мне в голову.
Но кое-что казалось очевидным. По какой-то причине Эдит не хотела, чтобы я задумывался об этом. Почему? У меня внутри все сжалось, когда я попытался найти ответ на этот вопрос.
Вдруг Арчи вскочил.
Я вскинул голову и уставился на него, напуганный внезапным движением, а потом встревожился, увидев выражение его лица.
Оно было совершенно отрешенным и пустым, рот приоткрылся.
Подоспевшая Джессамин мягко усадила его обратно в кресло.
– Что ты видишь? – негромко, успокаивающе спросила она.
– Что-то изменилось, – еще тише ответил Арчи.
Я придвинулся ближе.
– Что?
– Комната. Длинная, повсюду зеркала. Пол из досок. Следопыт в комнате, она ждет. Поперек зеркал золотистая полоска.
– Где эта комната?
– Не знаю. Чего-то не хватает, решение еще не принято.
– Долго еще?
– Недолго. В комнате с зеркалами она будет сегодня или завтра. Смотря по обстоятельствам. Она чего-то ждет. – Его лицо снова стало отрешенным. – А теперь она в темноте.
Джессамин расспрашивала его спокойно и методично.
– Что она делает?
– Смотрит телевизор… нет, включила видеомагнитофон. В темноте, уже в другом месте.
– Можешь посмотреть, где это место?
– Нет, там слишком темно.
– А комната с зеркалами? Что еще в ней есть?
– Только зеркала и золотистая полоска – она тянется вокруг комнаты. Черный стол с большой аудиосистемой и телевизором. Следопыт прикасается к видеомагнитофону, но не смотрит его так, как в темной комнате. Здесь она ждет. – Его взгляд сконцентрировался на лице Джессамин.
– Больше ничего?
Он покачал головой. Они смотрели друг на друга, стоя неподвижно.
– И что это значит? – спросил я.
Поначалу оба молчали, потом Джессамин посмотрела на меня.
– Это значит, что планы следопыта изменились. Она приняла решение, которое приведет ее в комнату с зеркалами и в темную комнату.
– Но мы не знаем, где эти комнаты?
– Нет.
– Зато знаем, что в горах на севере Вашингтона, где следопыта ждут охотники, ее не будет. Она улизнет от них, – голос Арчи звучал мрачно.
Он схватил телефон еще до того, как тот завибрировал.
– Карин, – произнес он, потом взглянул на меня: – Да. – Некоторое время он слушал, потом сообщил: – Я только что видел ее, – и описал свое видение. – То, что заставило ее сесть в самолет… приведет ее в эти комнаты. – Он помолчал. – Да.
Арчи протянул телефон мне.
– Бо?
Я выхватил телефон из его пальцев.
– Алло!
– Бо, – выдохнула Эдит.
– Эдит! Где ты?
– На окраине Ванкувера. Прости, Бо, мы упустили ее. Она, кажется, что-то заподозрила и держалась на расстоянии, так что я не слышала ее мысли. А теперь она сбежала; кажется, угнала маленький самолет. Наверное, для начала она отправится в Форкс.
Я слышал, как Арчи посвящает Джессамин в новые подробности.
– Знаю. Арчи увидел, что она сбежала.
– Но тебе не о чем беспокоиться. Ты не оставил следов, по которым она могла бы найти тебя. Оставайся с Арчи и жди, пока мы не найдем ее. Скоро Арчи вычислит ее местонахождение.
– Со мной все хорошо. А Эрнест караулит Чарли?
– Да, но Виктор пока тоже в городе. Он проник в дом, когда Чарли был на работе. Не волнуйся, с Эрнестом и Ройалом твой отец в безопасности.
Почему-то защита Ройала уже не казалась мне надежной.
– И чем теперь занят Виктор?
– Пытается напасть на след. Всю ночь он рыскал по городу. Ройал следовал за ним до аэропорта в Порт-Анджелесе, по всем дорогам вокруг города, до школы… он ищет, Бо, но ничего не найдет.
– А ты уверена, что Чарли ничто не угрожает?
– Уверена. Эрнест глаз с него не спустит. Я тоже скоро буду там. Стоит только следопыту приблизиться к Форксу, как она попадет ко мне в лапы.
Я сглотнул.
– Будь осторожна. Оставайся рядом с Карин и Элинор.
– Я знаю, что делаю.
– Я соскучился, – сказал я.
– Знаю. Поверь, я знаю. С твоим отъездом у меня как будто отняли половину души.
– Так приезжай за ней.
– Скоро, сразу же, как только смогу. Но сначала сделаю то, что должна. – Голос звучал жестко.
– Я люблю тебя.
– А ты веришь, что, несмотря на все беды, которые я тебе причинила, я тоже люблю тебя?
– Да. Конечно, верю.
– Я скоро приеду к тобе.
– Жду.
Телефон умолк, и меня снова накрыло волной отчаяния. Но Джессамин вскинула голову, и тучи рассеялись.
Успокоив меня, Джессамин снова повернулась к Арчи. Он сидел на диване, склонившись над столом, и держал в руках ручку с логотипом отеля. Я подошел поближе, чтобы увидеть, чем он занят.
На бумаге с логотипом отеля он рисовал комнату: длинную и прямоугольную, суживающуюся в перспективе. Провел длинные линии, означающие планки пола, проложенные на всю длину комнаты. Вертикальные линии на стенах означали стыки между зеркалами. А я представлял их себе иначе, не думал, что они закрывают всю стену. Примерно на уровне талии зеркала пересекала проходящая по всему периметру комнаты полоса. Арчи говорил, что она золотистая…
– Балетная студия! – неожиданно узнал я.
Они удивленно вскинули головы.
– Ты знаешь эту комнату? – Голос Джессамин звучал спокойно, но в вопросе чувствовался какой-то подтекст. Арчи склонился над своим рисунком, ручка в его руке задвигалась по бумаге, и в дальней стене зала появился аварийный выход, там, где, как я знал, он и находится, а в переднем правом углу – аудиосистема и телевизор на подставке.
– Похоже на студию, где моя мать когда-то преподавала хореографию – правда, недолго. Комната была такой же формы. – Я дотронулся до рисунка там, где он суживался в перспективе, превращаясь в квадрат. – Вон там были душевые и двери, ведущие в другой репетиционный зал. Только проигрыватель стоял не так, – я указал на левый угол, – а телевизора не было совсем. В этой стене расположено окно, и если заглянуть в него из соседней комнаты, где ждали родители, студия видна именно так, как на рисунке.
Арчи и Джессамин неотрывно смотрели на меня.
– Ты уверен, что это та самая студия? – по-прежнему спокойно спросила Джессамин.
– Нет, нисколько. Наверное, большинство балетных студий выглядят одинаково – везде есть и зеркала, и станок. – Я наклонился над диваном и провел пальцем по балетному станку вдоль зеркал. – Просто зал показался знакомым.
– У тебя могут быть причины посетить это место в ближайшее время? – прервал мои раздумья Арчи.
– Нет, я не бывал там с тех пор, как мать ушла с этой работы. Может, лет десять.
– Значит, это место никак не может быть связано с тобой? – настойчиво расспрашивал Арчи.
Я покачал головой.
– Никак. И я даже не уверен, что оно принадлежит прежним хозяевам. Наверное, это совсем другая студия танца, в другом месте.
– А где находилась студия, в которой работала твоя ма-ма? – гораздо спокойнее, чем Арчи, осведомилась Джессамин.
– Недалеко от нашего дома, за углом. Потому мать и устроилась туда – чтобы я заходил к ней по пути из школы… – Я умолк, заметив, как они переменились в лице.
– Значит, это здесь, в Финиксе? – Голос Джессамин по-прежнему звучал почти равнодушно.
– Да, – шепотом ответил я. – Угол Пятьдесят восьмой и Кактусовой улиц.
И мы умолкли, уставившись на рисунок.
– Арчи, не опасно звонить с этого телефона?
– У него вашингтонский номер.
– Значит, можно позвонить с него маме?
– Но она же во Флориде, так? Там ей ничто не угрожает.
– Да, она там, но скоро возвращается, а ей нельзя домой, пока… – У меня задрожал голос. Я вспомнил, что Виктор побывал и в доме Чарли, и в школе – везде, где мог раздобыть информацию обо мне.
– Какой у нее номер? – спросил Арчи, взяв телефон.
– Постоянный номер у них есть только дома, поэтому она регулярно звонит откуда-нибудь и проверяет сообщения на автоответчике.
– Джесс?.. – вопросительно произнес Арчи.
Она задумалась.
– Думаю, это нам ничем не грозит – только не говори, где находишься.
Я кивнул и взял телефон, набрал знакомый номер и дождался, когда после четвертого гудка мамин беззаботный голос предложит мне оставить сообщение.
– Мама, – заговорил я после сигнала, – это я. Послушай, у меня к тебе одна просьба. Это важно. Как только получишь мое сообщение, позвони мне по этому номеру… – Арчи уже стоял рядом и держал рисунок с записанным внизу номером телефона. Я дважды отчетливо повторил номер. – Пожалуйста, никуда не уезжай, пока мы не поговорим. Не волнуйся, у меня все хорошо, но нам надо поговорить как можно скорее, так что звони в любое время, ладно? Я люблю тебя, мама. Пока. – Я закрыл глаза и мысленно взмолился, чтобы непредвиденные изменения в планах не привели маму домой раньше, чем она услышит мое сообщение.
