Кэтрин Ласки - Страж
Глава четырнадцатая
Ветры-ветрищи
– Воробьиный сыч! – крикнул Фаолан.
– Кроличий! – крикнула Эдме.
– Мохноногий сыч! – выпалили они вместе.
– Бородатая неясыть! – Фаолан даже немного подпрыгнул, когда старший тайга Малахий поднял следующую кость с вырезанным профилем совы.
– Ушастая сова!
– Нет, Фаолан, – сказал Малахий.
– Рогатый филин, – поспешила вставить свое слово Эдме.
– Ну, тебе было несложно догадаться, – недовольно заметил Фаолан – Не одно, так другое.
– Ну да, – простодушно подтвердила Эдме.
– Не так уж и просто, – сказал Малахий. – Вы что, забыли, что у северной совки тоже есть хохолки в виде «ушей»? А теперь приступим к вопросам.
Пятнистый волк с искривленным бедром хитро ухмыльнулся.
– Эдме, ты можешь сказать, в чем различия между так называемыми «ушами» этих трех видов?
– Э-э-э… я забыла.
Фаолан задумчиво склонил голову.
– Мне кажется, – начал он медленно, – мне кажется, что у ушастой совы эти пучки перьев выше и расположены ближе друг к другу.
– Замечательно, Фаолан. Да, верно, а у рогатого филина пучки расставлены шире и под углом. У ушастой совки они занимают среднее положение.
Малахий сделал паузу и, сощурившись, внимательно посмотрел на двух молодых волков. Хитрые зеленые искорки в его глазах напомнили Фаолану изумрудные отблески на реке в ясный летний день.
– А теперь вопрос посложнее.
– О чем? – нетерпеливо спросила Эдме. Ее хотелось показать, что и она много знает о совах.
– Он будет вовсе не о совиных головах.
– Ох! – вместе вздохнули Фаолан и Эдме.
– Поверьте в себя, молодежь! У какой совы ноги без перьев?
– Ноги без перьев! – воскликнула Эдме.
– Ни единого перышка! – Малахий щелкнул зубами, словно в знак подтверждения своим словам. – Голые, как новорожденный медвежонок.
Фаолан и Эдме едва сдержали смех и удивленно переглянулись.
– Эм-м… – протянула Эдме с сомнением в голосе. – А вы уверены, что медвежата… голые?
– Ну конечно. Только что родившиеся – да. Они едва покрыты мехом. Когда наступает время выходить из берлоги, они, понятное дело, превращаются в милые пушистые шарики. Только не подходите к ним близко и уж ни в коем случае не дотрагивайтесь!
Фаолан и Эдме подозрительно притихли.
– Ну ладно, молодежь. Не такой уж и трудный вопрос. У какой совы нет перьев на ногах?
– А можно какой-нибудь намек? – прервал молчание Фаолан.
– Ну, если настаиваете. Я понимаю, вы видели мало сов, потому что вулканы еще до конца не проснулись, но какая сова летает хуже всех? Я же вам рассказывал.
– Кроличий сыч, потому что… потому что… – начала было Эдме, но ее отвлекла мысль о медвежатах. «Зачем я только с ними играла?»
– Потому что он хорошо ходит, – предположил Фаолан не очень уверенно.
– Вот именно! – просиял Малахий. – Зачем нужны перья, если можно ходить или бегать? Они будут только мешаться. Что-то не так?
Наставник внимательно вгляделся в учеников. Их задор и воодушевление будто растворились. В это самое мгновение в логово, где проходило обучение, долетел далекий странный звук, как если бы кто-то жалобно скулил. Малахий склонил голову. Неужели это то, о чем он подумал? Так рано! Но если это не капризное завывание ветрищ, то он вообще ни в чем не разбирается в этом мире.
– Слышите? – спросил он тихо, но возбужденно.
Тут же в нору по крутому ходу спустился Падрайг, один из стражей, в обязанности которых входило наблюдать за ветрами.
– Слышал, Малахий? – спросил он.
– Это то, о чем я подумал?
– Да. Я был далеко на юге, на окраине Темного леса. Это ветры-ветрищи. Они наступают!
– Но сейчас же не то время года! – Малахий даже слегка топнул кривой ногой, словно его рассердила сама мысль об этом.
– Им не прикажешь. Приходят, когда захотят. А за ними последуют и совы. Много сов.
Страж посмотрел на новичков.
– Теперь для вас начнется настоящее обучение. Никаких больше костей с рисунками. Настоящие совы, с крыльями!
Ветры-ветрищи были уникальным явлением, встречавшимся только в Кольце Священных вулканов. Они приходили ниоткуда и исчезали никуда, но когда дули, то забирались в самые потаенные уголки пяти кратеров, и поэтому совы-отшельники, кузнецы и угленосы, стекались к вулканам со всех краев страны в огромных количествах.
В возбуждении Фаолан и Эдме забыли о своих опасениях и выбежали из норы вслед за Малахием и Падрайгом. Тут их встретили Крюк и Моргунья.
– Скоро начнется ваша смена. Идите к своим друмлинам.
Порывы ветра были такими сильными, что Фаолан и Эдме едва стояли на ногах. Землю под ними сотрясали первые глухие толчки пробуждавшихся вулканов. Фаолан не понимал, как ему удастся стоять на вершине костяного кургана, не говоря уже о том, чтобы повторять прыжки, которым их обучали.
– Держитесь, молодежь! – воскликнул Падрайг, поворачивавшийся то в одну, то в другую сторону в зависимости от того, откуда начинал дуть ветер.
– Не волнуйтесь, мы будем рядом с вами, – сказал Крюк. – Обратите внимание на Падди – то есть на Падрайга. Видите, как он меняет направление, подстраиваясь к меняющимся порывам ветра?
Но Падрайг всегда, вне зависимости от ветра, передвигался весьма необычно. Из всех волков Стражи у него, пожалуй, было самое странное уродство – с одного бока у него отсутствовали ухо, глаз и лапа. Впрочем, несмотря на физические недостатки и странную походку, он чрезвычайно ловко уклонялся от неожиданных скачков ветра, в действиях которого, казалось, не было совершенно никакой закономерности.
– Я понимаю, что на первый взгляд ветер дует хаотично, – сказал Крюк, когда они достигли вершины кургана у Быстробуйного. – Но на самом он подчиняется особому порядку. Ты обязательно увидишь.
Но Фаолан вовсе не был так в этом уверен. Вокруг беспорядочно кружились не только угольки, но и мелкие частички застывшей магмы, поднятые ветром с русла лавового потока.
– Ты что-нибудь заметил? – нетерпеливо спросил Крюк.
– Да. Заметил, что мне очень трудно стоять прямо.
– Втяни пятый коготь и вцепись остальными в кости. Смотри, вот пять прекрасных бедренных костей, расположенных рядом друг с другом. Плотно сожми их когтями. Мы положили их сюда не просто так, а чтобы лучше держаться на вершине. Особенно хорошо для этого подходят кости медведей. Как вот эта.
– Медведей?
– Да, бедра гризли. С ними ничто не сравнится.
Ноги Фаолана наполнила невидимая сила. Волк знал, что иногда кости в друмлинах переставляют, иногда они сдвигаются сами, но почему он не видел эту кость раньше?
– Она всегда тут лежала? – постарался он перекричать ветрище.
– Да. Мы называем ее ключевой костью. Она скрепляет вместе весь друмлин, и ее никогда не перекладывают.
– Почему я не замечал ее раньше?
– Наверное, не нужно было. Чувствуешь, как она пружинит под ногами? Внимательно присмотрись к ней. Почувствуй ее своим сознанием и всем своим телом. Она поможет тебе удержаться и совершить прыжок. Просто представляй ее все время.
Можно было и не напоминать – Фаолан прекрасно чувствовал кость. Ему казалось, что на кривой лапе у него выросла еще пара глаз. Первый прыжок вышел не совсем удачным. Он приземлился на четыре лапы, но не смог выполнить полный двойной разворот, чтобы внимательно осмотреть всё, что происходит у кромки кратера и в небе над ним.
– Извини, – сказал он. – Не получилось.
– При таком ветре неудивительно. Ты видел сов?
– Да, конечно.
Никогда еще Фаолан не видел так много сов в одном месте.
– Видел, как они летают вбок? Они называют это «движение краба».
– «Движение краба»?
– Да, это как краб ползает по песку, только они летают. Ветер толкает их назад, прочь от их цели. Поэтому они летают под углом к ветру. На самом деле они передвигаются не совсем вбок, а вместо того, чтобы изо всех сил лететь к склону, направляются чуть в сторону, компенсируя смещение ветром. На их совином языке это называется «угол коррекции». И ты тоже постарайся подкорректировать свой угол движения.
– Да, я понял. Нужно просто сообразить, куда тебя снесет ветер, и прыгнуть чуть навстречу ему.
– Верно. И не начинай выполнять кувырки с разворотами слишком рано, иначе не попадешь в теплые потоки – самое главное преимущество ветров-ветрищ.
Крюк вдруг резко повернулся.
– Смотри, Фаолан! Посмотри на ту масковую сипуху! Клянусь костным мозгом, это наша старая подруга Гвиннет! Ну и ловко же она летает!
– Как это у нее получается? – удивился Фаолан.
Казалось, что его подруга без всяких усилий скользит по воздуху, даже не шелохнув крылом, несмотря на бешеные порывы ветров.
– Она поймала поднимающийся вверх тепловой поток. Хорошее подспорье для тех, кто устал. Ты тоже можешь его поймать. Пусть мы и не поднимаемся до высоты совиного полета, но у нас тоже есть название для высшей точки прыжка – «точка волка». Для нас это самое близкое состояние к полету. Готов попробовать?
