Питер Бретт - Копье Пустыни
– Неудивительно, что Дамаджах тебя боится! – рассмеялся Аббан.
– Что-то не похоже, – возразила Лиша. – Какая наглость – убивать меня среди белого дня!
– Все из-за последнего указа Ахмана, – объяснил Аббан. – Знаешь, они оказали тебе великую честь. В Красии ты никчемен, если никто не пытается тебя убить.
– Возможно, сейчас самое время уехать, – заметил Рожер после ухода Аббана. – Если нас, конечно, отпустят.
Аманвах и Сиквах были весьма соблазнительны, но теперь ему мерещились ножи, спрятанные под мягкими шелковыми подушками в их покоях.
– Ахман отпустит нас, если я попрошу, – ответила Лиша, – но я никуда не поеду.
– Лиша, они пытались тебя убить!
– Это Инэвера пыталась, и притом безуспешно. Она будет счастлива, если я сбегу. Я не уступлю этой… этой…
– Ведьме? – подсказал Рожер.
– Ведьме, – согласилась Лиша. – Она и так забрала слишком много власти над Ахманом. Пусть он лучше мне в рот смотрит.
– В рот или куда пониже?
Лиша гневно глянула на него, но Рожер не испугался.
– Лиша, я не слепой. Я вижу, как ты на него смотришь. Может, и не как красийская жена, но и не чисто дружески.
– Не важно, что я к нему чувствую. Я не собираюсь к нему в гарем. Тебе известно, что у Каджи была тысяча жен?
– Бедняга, – посочувствовал Рожер. – По-моему, большинству мужчин и с одной не управиться.
Лиша фыркнула:
– Смотри не забывай об этом. Кроме того, Аббан и Ахман знали Арлена, и оба якобы дружили с ним.
– Нам Арлен говорил другое. По крайней мере, насчет Джардира.
– Именно. И я хочу узнать правду.
– А что с Аманвах и Сиквах? – спросил Рожер. – Отошлем их?
– Чтобы Сиквах убили за утраченную девственность и неудачное покушение? Ну уж нет. Мы взяли ее под опеку.
– Это было до того, как она попыталась убить тебя, – возразил Рожер.
– Подумай головой! Если бы я велела Уонде всадить Инэвере стрелу в глаз, она бы так и сделала, но кровь была бы на мне. Лучше пусть живут здесь. Присмотрим за ними и, может быть, узнаем что-нибудь полезное.
Поздней ночью Лишу разбудили крики. В дверь забарабанили. Она зажгла лампу и накинула платье из красийского шелка, которое прислал Джардир. Прохладная ткань нежно льнула к коже.
Лиша открыла дверь и увидела осунувшегося Рожера.
– Это Аманвах, – сказал он. – Я слышу, как она стонет в своих покоях, но Сиквах даже не открывает дверь.
– Я так и знала, – пробормотала Лиша, затянула пояс платья и надела свой фартук с карманами. – Ладно, – вздохнула она. – Придется ее подлечить.
Они спустились в крыло Рожера, и Лиша застучала в дверь покоев, которые заняли красийские девушки. Изнутри доносились приглушенные стоны Аманвах. Сиквах крикнула по-красийски, чтобы они ушли.
Лиша нахмурилась.
– Рожер, сбегай за Гаредом, – громко сказала она. – Если эта дверь будет закрыта, когда вы вернетесь, пусть Гаред взломает ее.
Рожер исчез.
Дверь тут же, естественно, приоткрылась, и выглянула перепуганная Сиквах.
– Все в порядке, – сказала она, но Лиша протиснулась мимо нее и направилась на стоны Аманвах в уборную в дальнем конце комнаты. Сиквах с визгом попыталась помешать, но Лиша снова проигнорировала ее и дернула дверь. Уборная была заперта.
– Где ключ? – спросила Лиша.
Вместо ответа Сиквах залопотала по-красийски. Лише это надоело, и она отвесила девушке гулкую пощечину.
– Хватит притворяться, будто не понимаешь! За дуру меня держишь? Еще одно слово по-красийски, и гнев Дамаджах покажется тебе пустяком!
Сиквах не ответила, но по ее испуганному лицу было ясно, что она поняла.
– Где? Ключ? – раздельно спросила Лиша, скаля зубы. Сиквах поспешно выудила ключ из складок платья.
Лиша ворвалась в уборную. Роскошно украшенное помещение смердело фекалиями и рвотой с примесью жасминового курения – поистине ужасная вонь, от которой стошнит любого. Не обращая внимания на запах, Лиша направилась к Аманвах, которая лежала у стульчака, стеная и всхлипывая. Ее капюшон и покрывала были отброшены, оливковая кожа выглядела почти белой.
– Она обезвожена, – констатировала Лиша. – Принеси кувшин холодной воды и поставь на огонь чайник.
Сиквах убежала, и Лиша продолжила осматривать девушку, а также содержимое стульчака. Под конец она понюхала чашку, стоявшую на столике, и попробовала остаток на дне.
– Плохо сварила, – обратилась она к Аманвах. – Можно было положить в три раза меньше розового корня и все равно уберечься от смоляного листа.
Молодая дама’тинг ничего не сказала. Она глядела в никуда и надсадно дышала, но Лиша знала, что она услышала и поняла каждое слово.
Лиша достала из фартука ступку и пестик. Ее руки порхали от кармана к карману, выбирая нужные травы. Сиквах принесла горячую воду, и Лиша сварила второе зелье. Она велела Сиквах усадить свою госпожу и заставила Аманвах проглотить противоядие.
– Открой окна, здесь нужно проветрить, – велела Лиша Сиквах, – и принеси подушки. Когда мы ее напоим, ей придется провести у стульчака еще несколько часов.
Рожер и Гаред сунулись в комнату, и Лиша немедленно отправила их спать. Они с Сиквах ухаживали за Аманвах, пока у той не перестало крутить в животе. Тогда они отнесли ее в постель.
– Сейчас тебе лучше поспать. – Лиша поднесла к губам Аманвах кубок с очередным снадобьем. – Через двенадцать часов ты проснешься, и мы дадим тебе немного риса и хлеба.
– Почему ты мне помогаешь? – прошептала Аманвах с сильным акцентом, но совершенно разборчиво. – Моя мать не пощадила бы того, кто пытался ее отравить.
– Моя тоже, Аманвах, но мы – не наши матери, – ответила Лиша.
Аманвах улыбнулась:
– Когда мы с ней встретимся, я наверняка пожалею, что не погибла от яда.
Лиша покачала головой:
– Теперь ты живешь под моей крышей. Тебе нечего бояться. Кстати, ты не обязана выходить замуж за Рожера, если не хочешь.
– Но мы хотим, госпожа, – возразила Сиквах. – Сын Джессума красив, с ним говорит Эверам. Стать первой или второй женой такого мужчины – о чем еще может мечтать женщина?
Лиша открыла рот, чтобы ответить, но ничего не сказала. Ее все равно не поймут.
Когда Лиша наконец вышла из покоев Аманвах, Элона ждала в коридоре. Лиша вздохнула. Больше всего ей хотелось лечь в постель по примеру Аманвах, но Элона встала и пошла с дочерью к лестнице.
– Рожер не врет? – спросила Элона. – Девушки хотели тебя отравить?
Лиша кивнула. Элона улыбнулась:
– Значит, Инэвера считает, что у тебя есть все шансы увести ее мужа.
– Спасибо, мама, я не пострадала.
– Ну конечно, – фыркнула Элона. – Ты же моя дочь, нравится тебе это или нет. Никакая пустынная ведьма не помешает тебе заполучить приглянувшегося мужчину.
– Мама, я не хочу никого уводить.
– Тогда зачем ты приехала? – рассмеялась Элона.
– Остановить войну, – напрямик ответила Лиша.
– А если цена мира – увести мужа у женщины, которая пыталась тебя убить? Разве это так дорого? – пренебрежительно осведомилась та. – Да и никого ты не уведешь. Эти женщины делят мужей, как курицы петухов.
Лиша закатила глаза:
– Всю жизнь мечтала стать курицей-несушкой.
– Лучше угодить в суп? – парировала Элона.
Она вошла в покои Лиши вместе с дочерью. Лиша упала на заваленный подушками диван и закрыла лицо руками.
– Как мне не хватает Бруны! Она бы знала, что делать.
– Она бы вышла за Джардира и приручила его. Если бы она обладала твоей молодостью и красотой, она бы уже покорила обоих Избавителей, причем к немалому своему удовольствию.
– Откуда тебе знать?
– Оттуда. Я была ученицей этой жалкой старой карги, когда ты еще не родилась, и кое-кто из дряхлых стариков еще помнил Бруну в расцвете сил. По рассказам, она ни на минуту не сводила ноги, пока не вышла замуж на склоне лет, и держала город в кулаке еще крепче, чем в пору своего старческого слабоумия. Куда крепче, чем держишь сейчас ты, потому что правила не только этим, – Элона ткнула Лише в висок, – но и этим. – Она указала себе между ног. – Власть женщины не только в травах, но и в этом. Глупо не пользоваться своим преимуществом.
Лиша открыла рот, чтобы возразить, но почему-то промолчала. В словах матери был резон. Бруна была вульгарной старухой, вечно отпускала сальные замечания и распространялась о своей беспутной юности. Лиша пропускала ее истории мимо ушей, думая, что старухе просто нравится смущать людей. Но вдруг ее россказни были правдой?
– И как им воспользоваться? – спросила она.
– Джардир без ума от тебя. Это любой женщине ясно. Вот почему Инэвера боится, и вот почему у тебя есть шанс схватить пустынного змея за горло и отвернуть от своего народа.
– От моего народа, – повторила Лиша. – От Лощины.
– Разумеется, от Лощины! Солнце Райзона закатилось, тут уж ничего не поделаешь.
– А Энджирс? – спросила Лиша. – Лактон? Города и веси между ними? Может, Лощину я и спасу, но как помочь остальным?
