Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник)
Он больше не удивлялся странности происходящего – даже когда на его пути встали две гигантские фигуры. Пластины их доспехов были белыми от инея, их шлемы и топоры покрывала корка льда. На выбившихся кудрях лежал снег, ледышки замерзли в бородах, а глаза их холодом могли соперничать с огнями, бушевавшими над головой.
– Братья! – вскричала девушка, танцуя между ними. – Смотрите, кто идет за мной! Я привела вам мужчину на заклание! Вырвите у него сердце, и мы положим его трепещущим на стол моему отцу!
Великаны ответили громовым ревом, с каким сталкиваются айсберги в ледяном море. Они подняли свои топоры, засиявшие в звездном блеске. Взбешенный киммериец бросился на них. Перед его глазами мелькнуло морозное лезвие, ослепив его своим сиянием, и он ответил могучим ударом, который перерубил ногу его врага в коленном суставе.
Гигант со стоном опрокинулся навзничь, а в следующий миг и Конан был повержен в снег. Левое плечо у него онемело от скользящего удара топором, который нанес ему уцелевший великан, и лишь кольчуга Конана чудом спасла ему жизнь. Киммериец увидел, что оставшийся гигант возвышается над ним, как вырубленный изо льда колосс, четко выделяясь на сверкающем фоне неба. Топор снова опустился – пройдя сквозь снег и глубоко вонзившись в промерзшую землю, а Конан откатился в сторону и вскочил на ноги. Великан взревел и высвободил топор, но замахнуться им вновь не успел – в воздухе просвистел меч киммерийца. Колени гиганта подогнулись, и он медленно осел на снег, который окрасился в красный цвет кровью, хлынувшей из раны на перерубленной шее.
Конан резко развернулся и увидел, что девушка стоит немного поодаль, глядя на него расширенными от ужаса глазами, и на губах ее больше не играет насмешливая улыбка. Он издал яростный вопль, и красные брызги веером полетели с его меча, когда он в порыве дикой страсти потряс им.
– Зови остальных своих братьев! – заорал он. – Я отдам их сердца волкам! А ты не уйдешь от меня…
Вскрикнув от страха, девушка повернулась и побежала. Она уже не смеялась и не дразнила его, оглядываясь. Хотя Конан напрягал все силы и в висках у него пульсировала боль, а снег перед глазами казался красным, она постепенно удалялась от него в колдовском сиянии небес, пока не превратилась в фигурку размером с ребенка, потом в танцующее белое пламя на снегу и, наконец, в размытое дрожание воздуха на горизонте. Но, стиснув зубы, так что из десен выступила кровь, киммериец упрямо шел дальше, пока не увидел, как дрожащая точка превращается сначала в белое пламя, потом – в детскую фигурку, и вот их разделяет уже не более ста футов. Медленно, шаг за шагом, это расстояние сокращалось.
Теперь она бежала из последних сил, и ее золотые кудри волной плескались у нее за плечами; он слышал ее прерывистое дыхание и увидел страх в ее глазах, когда она оглянулась назад. Мрачное упорство варвара сослужило ему хорошую службу. Ее мелькающие белые ноги двигались все медленнее, и она уже пошатывалась на бегу. В неукротимой душе Конана вспыхнуло пламя ада, которое она раздувала своими насмешками. Издав нечеловеческий рык, он настиг ее в тот самый миг, когда она испустила полузадушенный крик и выставила руки, чтобы оттолкнуть его.
Его меч упал в снег, когда он прижал ее к себе. Она выгнулась и отчаянно забилась в его стальных объятиях. Растрепавшиеся золотистые кудри закрыли ему лицо, ослепив своим сиянием; стройное тело, извивающееся в его кольчужных рукавицах, буквально свело Конана с ума. Его сильные пальцы глубоко впились в ее гладкую кожу, холодную как лед. Он как будто обнимал женщину не из плоти и крови, а высеченную из цельного куска льда. Она отчаянно мотала своей золотоволосой головкой из стороны в сторону, пытаясь увернуться от его яростных поцелуев, которые обжигали ей губы.
– Ты холодна, как вечный снег, – в горячке бормотал он. – Но я согрею тебя теплом своей крови…
Вскрикнув и отчаянно рванувшись, девушка выскользнула из его объятий, оставив у него в руках свое невесомое прозрачное одеяние. Отскочив назад, она в страхе уставилась на него. Ее золотистые кудри пребывали в полном беспорядке, белая грудь вздымалась, а в прекрасных глазах застыл ужас. На мгновение он замер, загипнотизированный ее пленительной красотой, а она, обнаженная, стояла перед ним на снегу.
В следующее мгновение она воздела руки к огням, пылавшим в небесах, и закричала голосом, который будет вечно звучать в ушах Конана:
– Аургельмир!
Конан прыгнул вперед, расставив руки, чтобы схватить ее, и тут раздался гром, подобный тому, с каким трескается ледяная гора, и небосвод занялся холодным ослепительным огнем. Тело девушки, будто вырезанное из слоновой кости, внезапно окутало холодное голубое пламя, настолько яркое, что Конан вскинул руки, защищая глаза от нестерпимого сияния. На мгновение небеса и снежная равнина заискрились вспышками белого пламени, сполохами голубого огня и ледяными малиновыми искрами.
А потом Конан пошатнулся и закричал. Девушка исчезла. Перед ним простиралась сверкающая снежная пустыня, высоко над головой небо взорвалось колдовскими огнями. Вдалеке по блистающим вечными снегами синим вершинам гор прокатился рокочущий грохот, как будто там промчалась гигантская боевая колесница, влекомая горячими жеребцами, чьи копыта высекали из снегов молнии, отражавшиеся от небесного свода.
И вдруг полярное сияние, горные вершины со снеговыми шапками и пылающие небеса закружились в бешеном хороводе перед глазами Конана. Тысячи огненных шаров взорвались снопами искр, а небо превратилось в гигантское колесо, разбрасывающее звезды во все стороны. Склоны гор у него под ногами заходили ходуном, как океанские волны. Конан упал лицом в снег и застыл не шевелясь.
В холодном мрачном и бездонном пространстве, где солнце погасло миллионы лет назад, Конан вдруг уловил дуновение жизни, незнакомой и невообразимо чужой. Земля дрогнула под ним и принялась раскачивать его вверх и вниз, одновременно с такой силой схватив его за руки и за ноги, что он закричал от невыносимой боли и потянулся за мечом.
– Он приходит в себя, Хорса, – сказал чей-то голос. – Поспеши – мы должны изгнать холод из его конечностей, если хотим, чтобы он снова мог держать меч в руках.
– Он не хочет разжимать левую руку, – проворчал другой собеседник. – Он что-то держит в ней…
Конан открыл глаза и уставился на склонившиеся над ним бородатые лица. Его окружали высокие золотоволосые воины в мехах и доспехах.
– Конан! – сказал один из них. – Ты жив?
– Клянусь Кромом, Ниорд, – выдохнул Конан. – Я жив, или мы все умерли и вознеслись в Валгаллу?
– Мы живы, – громыхнул Аз, растирая замерзшие ноги Конана. – Нам пришлось с боем вырываться из засады, иначе мы присоединились бы к тебе еще до начала битвы. Тела еще не успели закоченеть, когда мы вышли на поле брани. Мы не нашли тебя среди павших, поэтому и пошли по твоим следам. Во имя Аургельмира, Конан, ради чего тебя понесло в безлюдные и дикие просторы Севера? Мы много часов шли по твоим следам на снегу. Если бы вдруг начался буран и занес их, мы никогда бы не отыскали тебя, клянусь Аургельмиром!
– Не поминай имя Аургельмира всуе, – пробормотал какой-то воин, с опаской поглядывая на небо. – Это его земля, и легенды гласят, что он обитает среди горных пиков.
– Я видел женщину, – принялся путано рассказывать Конан. – Мы встретили людей Браги на равнинах. Не знаю, как долго мы сражались. В живых остался я один. У меня кружилась голова, и меня шатало от слабости. Окружающий мир казался мне сном, и только сейчас все вокруг выглядит знакомым и привычным. Откуда ни возьмись, пришла женщина и принялась насмехаться надо мной. Она была прекрасна, как замерзшее пламя ада. Меня охватило странное помешательство, когда я взглянул на нее, и я забыл обо всем на свете. Я бросился за ней в погоню. Разве вы не заметили ее следов? Или гигантов в ледяных доспехах, которых я зарубил?
Ниорд покачал головой.
– На снегу остались только твои следы, Конан.
– Тогда, наверное, я сошел с ума, – в великом изумлении продолжал Конан. – Вот и вы кажетесь мне не более реальными, чем златокудрая девушка, которая обнаженной бежала по снежной равнине передо мной. Но она выскользнула из моих рук и превратилась в ледяное пламя.
– Он бредит, – прошептал воин.
– Вовсе нет! – вскричал пожилой мужчина, глядя на окружающих безумными глазами. – Это была Атали, дочь Аургельмира, ледяного великана! Она приходит на поля сражений и являет себя умирающим! Я видел ее еще мальчишкой, когда едва не погиб под Вольфрэйвеном. Я видел, как она обнаженной ходит среди павших, и тело ее сверкает подобно слоновой кости, а золотые волосы изумительно искрятся в лунном свете. Я лежал и выл, как издыхающий пес, потому что у меня не было сил ползти за нею. Она заманивает мужчин с полей брани в ледяные пустыни, где их убивают ее братья, ледяные великаны, которые кладут горячие человеческие сердца на стол Аургельмиру. Киммериец видел Атали, дочь ледяного великана!
