Стивен Кинг - Лавка дурных снов (сборник)
– Могу себе представить, потому что сейчас живу в собственном кошмаре. Так что давай обойдемся без сочувствия группы поддержки. Я просто хочу знать, будет ли она держать язык за зубами? Скажем, до конца жизни. Будет?
Последовало долгое, долгое молчание.
– Теперь, когда он мертв, – наконец заговорила Кэти, – может, она перестанет ходить на эти собрания изнасилованных.
– А если не перестанет?
– Тогда, думаю, она может… в какой-то момент… сказать той, кому будет особенно плохо, что она знает парня, который может поквитаться с насильником. Не в этом месяце и не в этом году, но…
Кэти не закончила. Мы переглянулись. Я знал, что она без труда читает мои мысли: есть верный, гарантированный способ заставить Пенни держать рот на замке.
– Нет! – вырвалось у Кэти. – Даже не думай, и не потому, что она имеет право на жизнь и на все хорошее, что может ждать ее впереди. Умрет не только она.
Согласно ее исследованию, она была права. Пенни Лэнгстон – не самое распространенное имя, но население Штатов превышает триста миллионов человек, и для скольких Пенни или Пенелоп Лэнгстон в этой жуткой лотерее выпадет «выигрышный» билет, если я решу включить ноутбук или айпад и написать новый некролог? А ведь еще следовало учитывать «эффект созвучия». Живущая во мне сила вдарила как по Вандерли, так и по Вандерлию. И теперь могла прийти к выводу, что сойдут и Петулы Лэнгстон, и Пэтси Лэнгстон, и даже Петти Лэнгли.
Следовало помнить и о том, в каком положении находился я сам. Возможно, не хватало лишь одного некролога, чтобы подсесть на «иглу» этого ни с чем не сравнимого кайфа. Я боялся даже подумать, что заставила бы меня сделать эта сила, которая отключала, пусть на время, ужас и страх. Представил себя пишущим некролог на Джона Смита или Джил Джонс, и у меня скрутило яйца при мысли о массовых смертях, которые за этим последуют.
– Так что ты собираешься делать? – спросила Кэти.
– Что-нибудь придумаю, – ответил я.
И придумал.
Тем же вечером открыл дорожный атлас издательства «Рэнд Макнэлли» на большой карте Соединенных Штатов, зажмурился и ткнул пальцем. Поэтому теперь я живу в городе Ларами, штат Вайоминг, где работаю маляром. По большей части маляром. На самом деле работ у меня несколько, как и у многих людей, что живут в самом сердце Америки – которое я раньше с присущим ньюйоркцам пренебрежением называл «пролетной страной». Я также занят неполный рабочий день в ландшафтной компании: выкашиваю лужайки, сгребаю листья, сажаю кусты. Зимой расчищаю подъездные дорожки и прокладываю маршруты на лыжном курорте «Сноуи рэйндж». Я не богач, но держусь на плаву. Если на то пошло, зарабатываю даже больше, чем в Нью-Йорке, и частенько случается, что за целый день никто не покажет мне палец.
Мои родители не понимают, зачем мне все это, и отец не скрывает своего разочарования; иногда он говорит, что я живу как Питер Пэн, и предрекает мне горькие сожаления, когда я перевалю за сорок и начну седеть. Моя мать тоже удивлена, но не столь критична. Ей никогда не нравился «Неоновый круг», она считала этот журнал склизкой помойкой, в которой я растрачивал свое «писательское дарование». Наверное, она права по обоим пунктам, но теперь мое писательское дарование уходит исключительно на составление списков покупок. Что касается седины, то первые серебряные нити я заметил еще до того, как уехал из Нью-Йорка, то есть прежде чем мне исполнилось тридцать.
Мне все еще снится писательство, и сны эти не из приятных. В одном я сижу за ноутбуком, хотя никакого ноутбука у меня больше нет. Пишу некролог и не могу остановиться. Во сне я и не хочу останавливаться, потому что чувствую себя всесильным. Я добираюсь до предложения: Печальные новости: вчера умерли все люди по имени Джон… – и просыпаюсь, иногда на полу, иногда скрючившись под одеялом, но всегда с криком. Пару раз я чудом не разбудил соседей.
Я не оставлял свое сердце в Сан-Франциско, но оставил ноутбук в милом старом Бруклине. Хотя расстаться с айпадом не смог (к слову о зависимостях). Я не отправляю с него электронные письма: если хочу с кем-то срочно связаться, звоню, а если спешки нет, использую древнее учреждение, известное как Почтовая служба Соединенных Штатов. Вы удивитесь, узнав, как легко вновь обрести привычку писать письма и почтовые открытки.
И все же айпад мне нравится. В нем много игр, плюс шум ветра, который помогает заснуть вечером, и будильник, который вырывает из сна утром. Да еще куча музыки, несколько аудиокниг и множество фильмов. А когда даже этого не хватает, чтобы отвлечься, я брожу по Сети. Вот уж где нет счета возможностям занять себя, как вы, вероятно, и сами знаете, а в Ларами время течет медленно, если нет работы. Особенно зимой.
Иногда я захожу на сайт «Неоновый круг», памятуя о былых временах. Из Кэти получился хороший редактор, куда лучше Джеромы. И теперь сайт борется за пятую строчку в списке наиболее посещаемых интернет-журналов. Иногда он обгоняет «Драдж рипот», но обычно отстает. Однако у них полно рекламы, так что все путем.
Преемница Джеромы по-прежнему ведет страничку «Бухаем с Кэти». Фрэнк Джессап все так же пишет о спорте, и одна его не слишком смешная статья об употреблении стероидов в Национальной футбольной лиге привлекла внимание всей страны, а он сам, с привычным ирокезом, дал интервью кабельному спортивному каналу И-эс-пи-эн. Джорджина Буковски написала полдесятка несмешных некрологов «О мертвых – дурное», а потом Кэти закрыла эту страничку и заменила «Ставками на смерть». Читатели получают призы, предсказывая, какие знаменитости умрут в ближайшие двенадцать месяцев. Главная там Пенни Лэнгстон, и каждую неделю ее новая улыбающаяся фотография появляется на месте головы пляшущего скелета. В «Круге» это самая популярная страница, и каждую неделю журнал публикует великое множество комментариев. Люди любят читать о смерти и любят о ней писать.
Уж я-то знаю.
Ладно, вот и вся история. Не жду, что вы поверите, да это и не обязательно. В конце концов, мы живем в Америке. Но я приложил все силы, чтобы высказаться ясно и четко. Как меня учили излагать истории на факультете журналистики: никакой фантазии, никакой слащавости или напыщенности. Я старался, чтобы история напоминала прямую как стрела дорогу, в которой начало ведет к середине, а середина – к концовке. Традиционный подход, усмехнетесь вы? Зато все понятно. И если вы решите, что концовка слабовата, вспомните мнение профессора Хиггинса. Он говорил, что в журналистике концовка является концовкой лишь на текущий момент, а в реальной жизни жирная точка ставится только в некрологе.
Посвящается Стюарту О’Нэну
Пьяные фейерверки[55]
Перевод В. Вебера.
Вот история-анекдот, слишком хорошая, чтобы не поделиться ею, и я многие годы рассказываю ее, появляясь на публике. Покупками у нас заведует моя жена (по ее словам, иначе в доме не нашлось бы и картофелины), но в самых крайних случаях она отправляет по магазинам меня. Так однажды я оказался в местном супермаркете, чтобы приобрести батарейки и сковороду с антипригарным покрытием. И когда я шел про проходу с хозяйственными товарами, уже взяв самое необходимое (сдобные булочки с корицей и картофельные чипсы), в дальнем конце появилась женщина в коляске с электромотором. Типичная для Флориды «перелетная птаха» лет восьмидесяти, с идеально уложенными волосами, загорелая до черноты. Она посмотрела на меня, отвернулась, посмотрела снова.
– Я вас знаю, – сказала она. – Вы Стивен Кинг. Пишете ужастики. Все правильно, некоторым они нравятся, но не мне. Я люблю истории, поднимающие дух, вроде «Побега из Шоушенка».
– Эту историю тоже написал я, – ответил я.
– Нет, не вы, – возразила она и продолжила свой путь.
Дело вот в чем: вы пишете ужастики и чем-то напоминаете девушку, живущую в трейлере на окраине города; вас знают. Меня это устраивает, потому что есть чем платить по счетам, и я по-прежнему получаю удовольствие от работы. Как говорится, можете называть меня кем угодно. Я не особо интересуюсь такими понятиями, как жанр. Да, я люблю ужастики. Но я также люблю детективы, триллеры, морские приключения, реалистичные романы, поэзию… и это лишь малая часть списка. Еще я люблю читать и писать истории, которые кажутся мне забавными, и это никого не должно удивлять, потому что юмор и ужас – сиамские близнецы.
Недавно я слышал, как один мужчина рассказывал о состязании фейерверков на одном из озер штата Мэн, и его слова запали мне в память. И пожалуйста, не воспринимайте эту историю как «местный колорит». Этот литературный прием – не мое.
* * *Показания мистера Олдена Маккосленда
Полицейское управление округа Касл
Показания записал начальник полиции Эндрю Клаттербак в присутствии патрульной Арделл Бенуа, произведшей арест
