Тоти Мартинес - Энда. Земля легенд
С этими словами дож пришпорил лошадь и ускакал в сопровождении своих людей и женщины с бурыми волосами, которая насмешливо улыбнулась Ихабару, прежде чем умчаться вслед за мужчинами, спускающимися с холма.
– Отец…
Атта уже скакал по направлению к Турбе и ничего не ответил сыну.
Барето
Гарр, сын Кейо, повертел в руках пустой глиняный кубок и протянул руку, чтобы хозяйка таверны «Глаз быка» снова его наполнила. Затем он опять погрузился в воспоминания. В нем не было еще и шести ладоней росту, когда отец, вооружившись ореховым прутом, научил его первым приемам боевого искусства Таскар, которые ему предстояло на протяжении долгих часов отрабатывать практически ежедневно до конца своей жизни.
– Все начинается здесь, – говорил Кейо, раз за разом объясняя ему суть защиты в рукопашной схватке.
Тогда это было игрой, хотя отец без устали напоминал ему, что война – это очень серьезно. По своей вине он лишился правой руки и жены. Он так никогда и не простил себе, что вместо того, чтобы быть рядом с Элией, сражался в Бурди, отражая первое нашествие фрей, окончившееся захватом его города и всей местности. Не простила его и бабушка Айя, хотя, когда они отправились жить в Элузу, она тоже переехала и вместе с ними поселилась в доме друга-лекаря, отнявшего Кейо предплечье в борьбе с гангреной – последствием полученной в сражении раны. Когда Гарру исполнилось десять зим, отец посадил его в повозку и привез в Коллегиум, место, в котором он обучал искусству владения мечом, поскольку отсутствие руки сделало его непригодным для битв, несмотря на то, что он и одной рукой победил бы любого противника. Воин до сих пор помнил эту поездку через город света: теряющиеся в облаках башни-иглы, ковры ярких цветников и источники, прозрачная вода которых била ключом из изукрашенных странными символами труб; четырехосные повозки, влекомые по улицам невиданными животными, широкие улицы с лавками ремесленников – дубильщиков, кузнецов, корзинщиков, плотников, а также торговцев, выставивших на продажу товары, привезенные со всех уголков изученного мира, включая восточные земли, где, по рассказам, замки возводили из чистого золота, а ткани расшивали золотыми иглами. Элуза и в самом деле была красивым и процветающим городом.
Гарр быстро начал выделяться среди остальных учеников Коллегиума. Отец подготовил его очень хорошо, и он без всякого труда побеждал товарищей на три-четыре зимы старше его. Поэтому обучение владению оружием ему давалось легко и казалось скучным. Тем не менее за те пять зим, которые он провел в академии, он также научился готовиться к войне, читать поле битвы, отличать волков от ягнят, чертить карты и сражаться с превосходящим по численности противником. Все это сделало его одним из лучших воинов провинции, а возможно, и самым лучшим, и его слава разлетелась далеко за пределы родных земель.
– В долг я тебе больше не наливаю, Гарр из Элузы!
В его воспоминания ворвался хриплый голос хозяйки таверны, немолодой, массивного сложения женщины с начисто выщипанными бровями и рыжим париком на голове. О ней говорили, что в свое время она практиковала все занятия, связанные с торговлей, включая проституцию. Со временем ей удалось воцариться в этом зловонном притоне, и теперь она ограничивалась тем, что правила им железной рукой. Рядом с ней стояли двое ее сыновей-близнецов – два гиганта, рожденных от неизвестного отца. Их идиотизм превосходил даже их размеры. В руках они держали огромные дубинки в ожидании приказа броситься на него и забить насмерть. Элузо провел по губам тыльной стороной предплечья. Его глаза цвета ягодной наливки осоловели, и в сочетании с недосыпанием и нехваткой питательной еды это привело к тому, что ничто в его внешности не выдавало легендарного воина, об имени которого слагали мифы. Тот, кто восемь лет назад руководил битвой при Саматане, ведя за собой объединенные силы четырех племен, и остановил продвижение фрей вглубь Энды, а позже спас Мимисан от нападения пиратов сасано, тот, о ком слагали песни, превратился в тень себя самого, в последнего из касты великих воинов, обреченной на исчезновение. Забредя в бордель на самой темной улице Илуро, он пропил все до последней серебряной кроны, мешочек с которыми получил от графа Арбиля в благодарность за предостережение о наступлении короля Гонтрана.
– Твоя слава летит впереди тебя, Гарр, сын Кейо. Оставайся с нами, и ты ни в чем не будешь нуждаться, – предложил ему Арбиль.
Что мог знать о нем этот бьярно, размышлял Гарр.
Он находился в чужом городе, где не знал ни единой души. Вообще-то теперь он совсем никого и нигде не знал. Он стал человеком без родины. Фрей стерли с лица земли все, что было ему близко и дорого, и он бежал, как крыса, оставив за спиной корчащиеся в огне иглы. Город света умер, и он умер вместе с ним.
– Мы слишком долго находились на первой линии обороны от варваров, – сказал ему граф Хаобе, повелитель Элузы, указывая в окно на орды, окружившие город и заполонившие всю равнину подобно ядовитому плющу.
– Элуза выстоит.
– Ты был лучшим из генералов, когда-либо защищавших наш город, но перед этим нам не устоять. Я отправил к дожу одного из своих людей с предложением встретиться утром и определить условия сдачи.
– Сдачи? – не веря своим ушам, переспросил Гарр. – Какое безумие не позволяет моему господину понять, что переговоры с этими ублюдками ни к чему не приведут?
– Подбирай выражения и не забывай, с кем ты разговариваешь!
В голос повелителя вкрались угрожающие нотки.
Гарр резко развернулся и вышел, не прощаясь. Он не мог допустить, чтобы землю, за которую он сражался почти всю свою жизнь, без борьбы взяли и подарили этим мерзавцам фрей. Он пришел в казармы и приказал войскам приготовиться к сопротивлению на улицах города: его господин только что приказал открыть ворота врагу. Как он и предвидел, Баладасте предал Хаобе. Он лично пронзил его шпагой, после чего отрезал ему голову. Через три дня Элуза капитулировала.
Ему внушало отвращение все, что его окружало, а больше всего он сам. Он даже променял на кувшин пива «Эло», клинок с женским именем, который был выкован в глубинах Железной Горы, населенной кланом кузнецов алио, как самое большое сокровище хранивших секрет своего ремесла. Его подарил ему сам Хаобе после великой победы в битве при Саматане, но теперь он ему был не нужен. Трактирщица продолжала что-то говорить, но он ее уже не слушал, наблюдая за движениями накрашенного рта под крючковатым носом.
– Не стоит орать, – наконец произнес он. – И псов своих придержи. А то как бы им не пришлось пожалеть…
Он кивнул на дубинки в руках братьев, и один из них замахнулся было, чтобы его ударить, но мать остановила.
– Ты задолжал мне за два дня постоя и три кувшина пива. Это триста двадцать три кроны, и я хочу, чтобы ты немедленно заплатил!
Казалось, безбровые глаза женщины вот-вот выпадут из глазниц.
– Как насчет того, чтобы отсрочить платеж? – скучающим тоном поинтересовался Гарр. – В настоящий момент я такой суммой не располагаю, но если ты позволишь, то я схожу в Совет и наверняка еще до наступления ночи разживусь деньгами.
– А кто поручится, что ты вернешься? Это уважаемое заведение, и все расплачиваются прежде, чем выйти отсюда. В противном случае они не выходят. Дай мне золотой амулет, который ты носишь на шее, и будем считать, что долг погашен.
Инстинктивным движением воин поднял руку к предмету, на который позарилась трактирщица, – медальону с изображением четырех полых сфер, соединяющихся в центре, – и спрятал его под сорочку. Женщина сделала жест, достаточно красноречивый для того, чтобы ее сыновья бросились на гостя, размахнувшись дубинками с намерением обрушить их на его голову. Остальные посетители молча наблюдали за происходящим, потому что им уже случалось видеть, как близнецы убивают не расплатившегося с их матерью клиента. Однако на этот раз дубины опустились на пустой стол, разнеся его в щепы, а сами братья рухнули носом на пол. Элузо, совсем недавно казавшийся сломанной марионеткой, продемонстрировал проворство лани и свалил обе туши, одновременно нанеся им удар кулаками. Хозяйка не успела даже понять, что произошло, когда в ее горло уже уткнулся конец кинжала.
– Никогда не следует забывать о необходимости быть вежливой и обходительной с клиентами, – сообщил ей Гарр. – Тем более, имея дело с Хранителем Пакта. Что с того, что я пьян, если даже будучи одноглазым, одноруким и хромым я без труда разделался бы с этими двумя мулами, твоими сыночками?
Трактирщица дрожала, и парик на ее голове сбился набок, обнажив половину плешивого черепа.
– А теперь ты вернешь деньги, заплаченные мной за эту бурду, которую ты продаешь под видом пива и которая на самом деле представляет собой настойку ослиной мочи. Двести крон, или ты узнаешь, что чувствует свинья, когда ей перерезают глотку.
