Терри Пратчетт - Пехотная баллада
– Ах ты треклятый пустоголовый идиот…
И тут послышался звук. Негромкий и неопределенный, из тех, что раздаются каждый день. Звук, который честно выполняет свой долг, но тем не менее его никогда не насвистывают и не вставляют в сонаты. Всего-навсего скрежет металла по камню.
По ту сторону костра сидел Джекрам, держа в одной руке саблю, а в другой точильный камень. Он взглянул на остальных.
– Что? А. Просто правлю лезвие, – как ни в чем не бывало сказал он. – Прости, если сбил тебя с мысли, капрал. Продолжай.
На помощь Страппи пришел обыкновенный инстинкт самосохранения. Он оставил в покое трясущегося Уолти и снова повернулся к Зыркому.
– Да, да, мы тоже напали на Липц…
– До того как это сделали злобенцы? – уточнил Маладикт.
– Может, дослушаешь?! Мы смело атаковали Липц, чтобы вернуть борогравскую территорию! А потом эти вероломные брюквоеды украли ее у нас обратно…
Раз уж ей не суждено было увидеть, как капралу Страппи сносят голову, Полли отвлеклась и задумалась. Она знала про Липц. Среди старых солдат, которые приходили к ее отцу выпить, половина когда-то брала этот город. Никто не ожидал, что солдаты проявят такое рвение. Кто-то просто заорал: «На штурм!»
Проблема заключалась в реке Кнек. Похожая на оброненную ленту, она неторопливо текла по широкой, плодородной, илистой равнине, но порою наводнение или просто упавшее дерево вынуждали реку изгибаться, как ремень кнута, и петлять вокруг клочков суши, расположенных за много миль от ее изначального русла. Тем не менее река была государственной границей.
Прервав свои размышления, Полли услышала:
– …но на сей раз все помогают этим сволочам! Знаете почему? Из-за Анк-Морпорка. Потому что мы останавливали почтовые кареты, которые ехали через нашу страну, и уничтожали ихние клик-башни – Мерзость пред Нугганом! Анк-Морпорк – безбожный город…
– А я слышал, там более трехсот различных святилищ, – заметил Маладикт.
Страппи смотрел на вампира с беспомощной яростью, пока не нащупал почву под ногами.
– Анк-Морпорк – сплошное богохульство! – наконец выговорил он. – Он отравлен, точь-в-точь как его река. Почти не пригоден для жизни. В Анк-Морпорке принимают кого попало – зомби, вервольфов, гномов, вампиров, троллей… – Страппи окинул взглядом слушателей, запнулся и поправился: – Хотя, конечно, иногда это неплохо. Но в остальном Анк-Морпорк мерзок, непристоен, беззаконен и перенаселен. Вот почему он так нравится князю Генриху! Анк-Морпорк очаровал его, купил задешево – такая у него политика, парни. Анк-Морпорк тебя покупает, чтоб ты не лез в его дела. Эй, какой толк в моих разъяснениях, если вы продолжаете задавать вопросы?
– Я просто хотел узнать, почему Анк-Морпорк перенаселен, господин капрал, если там так плохо, – сказал Кувалда.
– Потому что у них упадок и вырождение, рядовой. Они прислали сюда отряд, чтобы помочь Генриху захватить нашу любимую родину. Генрих свернул с пути Нуггана и пошел по безбожному… то есть по богохульному пути Арк-Морпорка. – Страппи, довольный тем, что не оговорился, продолжал: – Пункт второй. Не считая солдат, Анк-Морпорк отправил к нам Мясника Ваймса, самого ужасного человека в этом ужасном городе. Они думают только о том, чтобы уничтожить Борогравию!
– Я слышал, в Анк-Морпорке просто недовольны тем, что мы снесли клик-башни, – сказала Полли.
– Они стояли на нашей суверенной территории!
– Но это была территория Злобении, до того как… – начала Полли.
Страппи гневно замахал пальцем.
– Слушай меня, Пукс! Нельзя быть великой страной вроде Борогравии и не нажить врагов. Поэтому третий пункт, Пукс, и нечего тут сидеть и думать, что ты самый умный. Все вы такие, вижу. Ну-ка подумайте лучше вот о чем. Вам, может быть, не все здесь нравится, а? Возможно, Борогравия – не идеальная страна, но это наше отечество. Возможно, у нас не идеальные законы, но это наши законы. Возможно, борогравские горы не самые высокие и не самые красивые, но это наши горы. Мы деремся за то, что принадлежит нам, парни! – Страппи стукнул себя в грудь.
Пробудитесь, сыны Отчизны,
Довольно пить вино из кислых яблок…
Они присоединились, более или менее заунывно. А как же иначе. Даже если ты просто открываешь и закрываешь рот. Даже если поешь «ла-ла-ла». Полли, которая в таких случаях всегда оглядывалась на окружающих, заметила, что Зыркий отчетливо произносит все слова, что у Страппи неподдельные слезы на глазах и что Уолти вообще не поет. Рядовой Гум молился. Ловкий трюк, сказал вероломный внутренний голос в глубине души Полли.
К общему удивлению, Страппи продолжал петь – и в одиночестве исполнил второй куплет, который вообще никто не помнил. Капрал самодовольно улыбнулся, как бы намекая, что таких патриотов, как он, еще поискать.
А потом они попытались устроиться на ночлег поудобнее, насколько это возможно при помощи двух одеял. Некоторое время все лежали молча. Джекрам и Страппи ночевали в своих палатках, но инстинкт подсказал новобранцам, что по крайней мере капрал подкрадется послушать.
Примерно через час, когда по парусине барабанил дождь, Карборунд сказал:
– Ета, я, кажись, понял. Даже если мы грууфарно глупые, мы будем драться, потому что енто наша глупость… И, ета, так и должно быть.
Несколько человек сели и удивленно уставились в темноту.
– Я понимаю, что должен знать такие вещи, но все-таки – что значит «грууфарно»? – спросил Маладикт в сырой мгле.
– А… енто когда мама тролль и папа тролль сильно любят друг друга…
– Я, кажется, понял, спасибо, – перебил Маладикт. – То, что о чем идет речь у нас, друг мой, называется патриотизм. Это мое отечество, право оно или нет.
– Нужно любить свою страну, – сказал Зыркий.
– Что именно любить? – послышался из дальнего угла голос Кувалды. – Утренний свет на вершинах гор? Ужасную еду? Дурацкие Мерзости? Всю страну целиком, за исключением того клочка земли, на котором стоит Страппи?
– Но мы на войне!
– Да, вот тут ты прав, – Полли вздохнула.
– Ну а я не куплюсь на ихнее вранье. Сначала тебя топчут, а потом, когда они ссорятся с соседней страной, изволь за них драться. Борогравия становится «твоей», только когда кому-то нужно послать тебя на убой! – заявил Кувалда.
– Все, что есть хорошего в нашей стране, сейчас находится в этой палатке, – прозвучал голос Гума.
Воцарилось смущенное молчание.
Дождь усиливался. Вскоре крыша начала протекать. Наконец Зыркий спросил:
– А что будет, если… э… ты сначала пойдешь в армию, а потом решишь, что тебе неохота сражаться?
– Тогда, если не ошибаюсь, тебя будут судить за дезертирство и отрубят голову, – ответил Маладикт. – Лично я назвал бы это мелким, хотя и досадным происшествием, но твоему общественному бытию, дорогой Зыркий, пожалуй, будет положен конец.
– А я не целовал ихнюю проклятую картинку, – сказал Кувалда. – Я перевернул ее, когда Страппи не смотрел, и поцеловал сзади.
– И все равно скажут, что ты целовал Герцогиню, – возразил Маладикт.
– Т-ты п-п-поцеловал Г-Герцогиню в… в зад? – в ужасе уточнил Уолти.
– Это была всего лишь задняя сторона картинки! – отрезал Кувалда. – Будь это зад Герцогини, стал бы я его целовать, ха.
Из углов послышалось неопределенное хихиканье и даже чей-то смешок.
– Ты п-п-поступил д-д-дурно! – прошептал Уолти. – Нугган на небесах в-в-видел т-тебя!
– Это просто картинка, – повторил Кувалда. – И потом, какая разница? Смотри на нее хоть спереди, хоть сзади, но мы сидим тут, и пока что я не вижу бифштексов и ветчины.
Над головами послышался негромкий гул.
– Я, ета, вступил, потому что хочу увидеть, ета, иностранные гусударства и всякую еротику, – сказал Карборунд.
На мгновение все задумались.
– Ты имеешь в виду экзотику? – уточнил Игорь.
– Ну да, ета, все такое, – подтвердил тролль.
– Но ведь нам врут, – прозвучал чей-то голос, и Полли осознала, что он принадлежит ей. – Нам всегда и обо всем врут.
– Аминь, – произнес Кувалда. – Будем драться за вранье.
– Может, это и вранье, – прорычала Полли, весьма убедительно подражая капралу Страппи, – но это наше вранье!
– Ну ладно, детишки, – сказал Маладикт. – Попробуем заснуть. Дядюшка Маладикт желает вам спокойной ночи. Пусть вам приснится, как мы пойдем в бой. Ведь нас поведет капрал Страппи. По-моему, это очень приятно.
Через некоторое время Кувалда уточнил:
– Так что, он пойдет впереди?
– Да. Ты, кажется, правильно меня понял, Кувалда. Страппи будет шагать прямо перед нами. На шумном и людном поле битвы, где, к сожалению, многое может случиться…
– И нам дадут оружие? – с надеждой спросил Зыркий.
– Конечно, вы же солдаты. И враг будет так близко, как раз перед вами…
– Это хороший сон, Мэл.
– Пусть он тебе приснится, малыш.
Полли отвернулась и попыталась устроиться поудобнее. Нам врут, сонно подумала она. Иногда ложь бывает приятной, а иногда нет. Люди видят то, что хотят видеть. Я сама – воплощенная ложь. И это сходит мне с рук.
