Кассандра Клэр - Леди полночь
Она не хотела этого забывать.
— Ты сказала, что они как бы тут и не тут. Что это значит? Это потому, что здесь Артур? — спросила Кристина. Она, задумавшись, смотрела на Ангела.
— Абсолютно нет. Артур Блэкторн был главой Института Лос-Анджелеса. Ну, он когда-то занимал этот титул. Он - классицист, помешанный на мифологии Греции и Рима, постоянно засиживающийся на мансарде со старой гончарной посудой, потрепанными книгами, а еще бесконечными эссе.
Эмме казалось, что она никогда не видела в нем не скрываемого интереса к делам Сумеречных Охотников. По пальцам можно сосчитать, сколько раз она видела его с тех пор, как Кристина прибыла в институт.
— Я удивлена, что ты вообще помнишь, что он здесь живет.
Кристина закатила глаза.
— Не надо закатывать глаза. Это портит мою драму. Я не хочу, чтобы её портили.
— Какую драму? — спросила Кристина.
— Вот какую: ты привела меня сюда, когда я хотела принять душ и сменить одежду. И мне очень нужен кофе.
— Тебе всегда нужен кофе, — сказала Эмма, развернувшись, направляясь в другое крыло Института. — Это пагубная привычка.
Кристина пробубнила себе под нос что-то непонятное на испанском, но несмотря на это, последовала за Эммой. Видимо, любопытство одержало победу. Эмма резко повернула и направилась дальше прямо, будто она - гид.
— Значит... Большая часть семейства расположилась в южном крыле, — вспомнила она. — Первая остановка – комната Тавви.
Дверь комнаты Октавиана Блэкторна была открыта. Он не был зациклен на личном пространстве, так как был седьмым ребенком. Эмма проследовала внутрь, Кристина растерянно оглянулась и проследовала за ней.
В комнате находилась маленькая кровать с ярким полосатым покрывалом, рядом стоял кукольный домик настолько высокий, что был размером с Эмму, а еще полная книг и игрушек палатка.
— Тавви снятся кошмары, — сказала Эмма. — Поэтому Джулиан время от времени приходит к нему и спит с ним в палатке.
Кристина улыбнулась.
— Моя мама делала тоже самое, когда я была маленькой. — следующая комната принадлежала Друзилле. Ей было 13, и она была помешана на фильмах ужасов. Книги о серийных убийцах были разбросаны по полу. Стены были окрашены в черный, а на окнах висели винтажные страшные постеры.
— Дрю нравятся фильмы ужасов, — сказала Эмма. — Везде, где есть кровь, кошмар, убийства и выпускной. Интересно, почему они называют это «выпускным»?
— Кажется, это сокращённо от «прогулки», — сказала Кристина.
— Почему ты говоришь на английском лучше, чем я?
— Так это не английский, — подметила Кристина, а вэ то время Эмма двинулась дальше по коридору. — Это французский.
— А здесь у нас комнаты близнецов, — Эмма показала на две закрытые двери, находящиеся друг напротив друга по разные стороны коридора.
— Это комната Ливви. — она резким движением распахнула дверь, показывая идеально убранную и украшенную спальню. Изголовье кровати было покрыто тканью с узорами, изображающими чашки. Яркая бижутерия висела на перегородках, прибитых к стене. Книги о компьютере и языках программирования были аккуратно выставлены рядами возле её кровати. — Языки программирования, — воскликнула Кристина. — Она любит компьютеры?
— Она и Тай оба любят их, — ответила Эмма.— Таю дико нравтся компьютеры, он любит схемы, из которых они собраны, любит анализировать их, но он, вообще-то, не очень хорошо разбирается в математике, а Ливви понимает математику, поэтому они работают вместе.
Следующей была комната Тая.
— Тибериус Неро Блэкторн, — продекламировала девушка.— Я думаю, его родители немного перестарались, когда называли его. Тоже самое, что назвать кого-то великолепным ублюдком.
Кристина хихикнула. Комната Тая была опрятной, книги были выстроены не по алфавиту, а по цветам.
Цвета, которые больше всего нравились Таю: голубой, золотой или зеленый – были неподалеку от кровати. Цвета, которые ему не нравились: оранжевый и фиолетовый - были выстроены в удаленных от кровати, ближе к окну местах.
Для других могло показаться случайностью, что Тай был очень чувствителен к расположению каждой мелочи, но Эмма это знала.
На тумбочке около кровати лежали его любимые книги: «Записки о Шерлоке Холмсе» Артура Конана Дойля. Возле них стояла небольшая коллекция маленьких игрушек. Джулиан сделал их для Тая несколькими годами ранее, когда он обнаружил, что маленькие вещички в руках успокаивают Тибериуса и помогают ему сконцентрироваться. Согнутая в шар проволока, черный куб из пластика, состоящий из пластичных частиц, при нажатии на которые, куб мог быть превращен во что-то другое. Кристина бросила взгляд на выражающее недовольство лицо Эммы.
— Ты говорила о Тибериусе раньше. Он единственный, кто любит животных.
Эмма кивнула.
— Он всегда проводит время на улице, хлопочет о ящерицах и белках. - Она махнула рукой, показывая на пустыню, простирающуюся позади Института – нетронутая земля, без домов и человеческого воздействия, которая тянулась от гор, отделявших пляж от долины.
— Я надеюсь, ему весело в Англии, может, он собирает головастиков, лягушек и жаб из ямок ...
— Это же еда!
— Да не может быть, — сказала Эмма, двигаясь дальше по коридору.
— Это пудинг!— Запротестовала Кристина в то время как Эмма подошла и открыла следующую дверь. Комната внутри была такой же голубой, как небо и море снаружи Института.
Днём она выглядела как продолжение неба. Стены были покрыты фресками и замысловатыми узорами, а по всей стене тянулось изображение пустыни; очертания замка, покрытого высокой стеной терновника. Принц направлялся к нему с опущенной головой, его меч был сломан.
— La Bella Durmiente[1],— проговорила Кристина.
— Но я не помню, чтобы всё было так грустно, или принц побежден?— Она посмотрела на Эмму.— Джулиан – мальчик, который грустит?
— Нет, — ответила Эмма, уделяя этому лишь половину своего внимания. Она не заходила в эту комнату с тех пор, как Джулс уехал. Помещение выглядело так, словно он не убирался в нем перед отъездом: одежда валялась на полу, незаконченные наброски были разбросаны по столу, а на тумбочке стояла кружка с испорченным кофе.
— Он не депрессивный или что-то подобное.
— Депрессивный не означает «грустный», — заметила Кристина.
Но Эмма не хотела думать о том, что Джулиан был грустным, не тогда, когда он был так близок к возвращению домой. Время уже было за полночь, так что он должен вернуться домой завтра. Она дрожала от волнения и облегчения.
— Пойдем,— она вышла из комнаты и прошла к двери напротив, Кристина шла за ней. Эмма положила свою руку на закрытую дверь. Она была из дерева, поверхность облупилась, краска потрескалась, словно никто не чистил и не шлифовал её долгое время.
— Это была комната Марка,— сказала Эмма.
Каждый Сумеречный Охотник знал имя Марка Блэкторна, наполовину фейри, наполовину Сумеречного Охотника. Мальчик, которого забрали во время Темной Войны и сделали частью Дикой Охоты, самой ужасной частью Двора.
Те, кто скачут по небу один раз в месяц, охотятся на людей, посещают места драк, питаясь страхом и смертью, словно кровожадные птицы. Марк всегда был мягким. Эмме было интересно, остался ли он таким.
— Марк Блэкторн – одна из причин, по которой я сюда приехала,— сказала Кристина. — Я надеюсь, что однажды, я буду одной из тех, кто создаст новый договор, лучше Холодного Мира. Что-то более справедливое для Нежити и тех Сумеречных Охотников, которым они нравятся.
Эмма широко распахнула глаза.
— Я не знала. Ты никогда не говорила об этом.
Кристина обвела рукой вокруг.
— Ты поделилась со мной кое-кем, — сказала она.— Ты поделилась со мной Блэкторнами. Я подумала, что тоже должна поделиться чем-то с тобой.
— Я рада, что ты приехала сюда, — резко перевела тему Эмма, Кристина покраснела. — Даже если это отчасти из-за Марка. И даже если ты мне не скажешь о других причинах твоего приезда сюда.
Кристина пожала плечами.
— Мне нравится Лос-Анджелес,— Эмма ухмыльнулась.— Ты точно уверена, что не хочешь посмотреть страшное кино и поесть мороженое?
Эмма глубоко вдохнула. Она вспомнила, как Джулиан сказал ей, что когда на него наваливается слишком много всего, он представляет определенные ситуации и чувства, убранными в закрытую коробку.
«Спрячь их подальше», - говорил он, - «И они не будут тебя волновать. Их не будет»
Сейчас всё, во что она была погружена мыслями - тела, найденные в переулке, Себастьян Моргенштерн, Конклав, разрыв с Кэмероном Эшдауном, необходимость ответов, злость на весь мир после смерти родителей, сильное желание увидеть Джулиана и остальных – все это она поместила в воображаемую коробку и закрыла её на замок. Она спрятала эту коробку недалеко, там, где бы могла спокойно её найти, где она смогла бы её найти и снова открыть.
