Оборотень на диете или я ушла, и все наелись (СИ) - Гвезда Анна

-Так, мои подозрения про член подтвердились, блин, а я когда-то мечтал о тебе по ночам. Фу, я теперь спать не буду, кошмары замучат.

Я расплакалась, ну, что за баран, я не знаю, что делать, вне себя от страха, а он сыплет пошлыми шуточками, перебор.

услышав всхлипы, сразу отбросил шутливый тон.

- Эш, детка, прости, я больше не буду. Милая, ну, давай говори, что тебя так напугало. Прости. Я не понял, я думал, ты шутишь. Прости. –

«Нет, ну, не гад, а? И за что я его люблю?»

- Вин, Вин, да меня мать родная не узнает. Я сама себя еле нашла в отражении. Это кошмар. Я была просто девочкой, а стала ….. – я уже не сдерживала рыдания.

- Красивой, дикой кошкой, только немного чокнутой и печальной. Я понял. Я сейчас. Приеду. Только не дури. Я знаю, как помочь. И не вздумай себя уродовать, во всяком случае, без меня не начинай, не отказывай мне в удовольствии на это посмотреть.

Винс приехал очень быстро. Я ничего не смогла сказать, просто кинулась к не нему на шею и окончательно, а главное бесповоротно разрыдалась. Чем немало испугала своего зяблика, что ж мелкая месть за всего его подколки осуществилась.

- Ну, что ты горемычная моя коровушка? – смешно промычал Винс, после того, как я закончила плакать

- Ты долго меня обзывать будешь, паразит. – я уже не злилась, а огрызалась скорее по привычке. Мне полегчало.

- Коровушка, потому, что глазки печальные и ресницы длинные. А ты меня по настоящему паразитом назвала, вот возьму и вызову тебя на дуэль. Выбирай оружие! – все шутит, дуэлянт с хвостом.

- Ага, я приду с дихлофосом – чувство юмора стало возвращаться, хороший признак.

- Чего это?

- Того это, дихлофос - лучшее средство от паразитов. – я злорадно улыбнулась, один – один, милый птенчик!

- Вот, злючка. Ну, что приступим к осмотру. Ручки, ножки на месте, глазки целы. Что тебя так испугало в зеркале, а? –

Ну, не хочешь шуточной дуэли и не надо. И, правда пора заняться делами, и очень неприятными

- Винс, я не похожа на саму себя, это не мое лицо. Вернее мое, но какое-то другое. Прожженное что ли. И фигура изменилась, я вытянулась, я ж не подросток акселерат, мне в обед лет и памяти нет.

- Ага, старушка, и как ты поршнями перебираешь?

- Винс, ты не понимаешь масштабов проблемы. Мне надо себя изуродовать. – отмахнулась я.

- Зачем? Не нравится быть красивой? И откуда у тебя этот садизм к себе, дурочка. Ты пойми твоя проблема не во внешности, а в том, как ты себя подаешь.

- Бред – я продолжала упорствовать на своем.

- Бред, это у тебя. Прекрати кудахтать, курочка моя. Ну, пойми, ну нельзя в затертых джинсах, рваной рубашке и с нечесаной гривой выглядеть так, будто из салона только вышла. Это раздражает. Тебе не уродовать себя надо, а как-то усреднить.

- То есть я должна стать мерсом косящим под пикап?

- Ну, примерно. Шикарные нечесаные волосы надо постричь и покрасить, чтоб понятно было че они у тебя такие шикарные. И лицо надо красить, чтоб подозрений не было от чего оно у тебя и зимой и летом, и в дождь и холод как после косметолога. И одеваться надо красиво, это дикость в дранных подштанниках выглядеть сексуально. И начни носить лифчик, это ж просто невыносимо, у нормальной женщины они так не стоят.

Я залилась краской, как вареный бурак. Ну, что ты понимаешь в дамских трудностях!

- Винс! А ты представляешь, как неудобно быть кошкой в лифчике. А в стрингах мне дырку сделать для хвоста? – сконфуженно пропищала я.

Винс ржал минут пять. Я обиделась, а потом передумала.

- Скажи, а ты тоже изменился, ну, с момента перекида? Отчего так?

- Не знаю. Но думаю… Я как-нибудь притащу на гору зеркало, чтоб ты на себя посмотрела. Ты такой красивый зверь. Я дранный кот, а ты кошка, ну, королевской крови что ли. Понимаешь. Вот, я думаю, может красота зверя, отразилась как-то на твоем человеческом теле. И Эшли, надо быть чуточку улыбчивой, а то ты и вправду похожа на подстреленную волчицу.

Я дернулась. Эту часть моей натуры я не собиралась доверять никому.

- Почему волчицу? – осторожно спросила я.

Винс пожал плечами.

- Не знаю, просто к слову пришлось.

Я расслабилась.

- Винс от тебя умереть можно за пять минут назвал меня курицей коровой и волчицей. У тебя в школе по зоологии наверно оценки не очень. Юный натуралист

- Так, хватит меня критиковать моя ящерка – прошипел Винс.

- Извращенец – захихикала я.

- Ага, но ты меня любишь. Поехали в Эль-Пассо будем тебя усреднять. Есть у меня одна зазноба. В салоне красоты работает, между прочим. А про тату забудь.

- Ну, это мы еще посмотрим. Есть у меня одна наметка. Кстати, что за зазноба. Я тебе ухо откушу. У тебя есть девушка. Я обещала Лесли за тобой следить – менторским тоном, сквозь зубы процедила я. Тоже мне ловелас, худющий скелет, а туда же.

- Вот, бабы, я тут для нее разрываюсь, она с Лесли договорилась. Нет справедливости в жизни.

Я хмыкнула. «Ничего, ничего. Потерпишь» - не давая Винсу «разгуляться», я все время надеялась, что может быть, Джулс так же следит за Келом. Я ее, конечно, об этом не просила, но могла же я просто надеяться. Вот дура, не Джулс - я, причем набитая, да видать мало.

Эль-пасо встретил нас радостно, погожей погодой и открытыми дверями салонов. Первым делом меня постригли. Не так, как я хотела. Винс и Доли, его знакомая парикмахерша, мало прислушивались к моим пожеланиям. Но результат превзошел все мои ожидания. Волосы выкрасили в цвет жженного сахара, пустив по ним редкие светлые пряди. Мою гриву выстригли таким образом, что на спине получился равнобедренный, перевернутый треугольник. Вершина треугольника заканчивалась у основания моего копчика. Выглядело это очень стильно и модно, а главное, мое любимое слово в этот день, усреднено. Я стала похожа на обычную расфуфыренную цыпу.

Мастер маникюра чуть ли не молилась на мои ногти. Боже, какие здоровые, красивые, крепкие, длинные. Я вяло улыбалась

«Знала бы ты, как я могу поцарапать этими когтями, уже б бежала дальше, чем видела» - хмуро подумалось мне.

Манипуляции, проводимые над моими ногтями, мне не нравились, и раздражали. Но вердикт Винса был неумолим, ногти усреднять обязательно. Я терпела, а Винс потешался над моими терзаниями. Гад, знает же, что ни одной кошке, а тем более волчице, не по нраву, когда подтачивают ее коготки.

С визажистом дело шло туго. Я, которая с некоторых пор, могла попасть белке в глаз с трех метрового расстояния, нацелить подводку на верхнее веко никак не могла. У меня получалась кривая линия, заходящая чуть ли не под брови. Тени осыпались с глаз на щеки. Румяна получались как пятна от свеклы. Ресницы, после моих манипуляций брасматиком, стояли торчком, как бревна частокола. Я была безнадежна. Стилист терял терпение, но я упорно пыхтела. Смиряло с жестокой действительностью корректора людских полотен, только солидный пакет косметики, которую я собиралась у него купить.

Далее, под бодрые выкрики Винса по поводу моих умственных способностей, а вернее их полному отсутствию, мы пошли в тату салон. А что? Безумствовать, так по полной программе. В результате - пять дырок в одном ухе и две в другом. Семь счастливое число. И тату я тоже сделала. Даже. Два. Я не стала обсуждать это с Винсом, просто послала его куда подальше. Я имела право на сумасшествие. И пускай, морда волка на одной лодыжке, и бабочка на второй не самое лучшее сочетание. Это мое сочетание.

Мой личный портрет Кела, навсегда вбитый в кожу, мой волк, пусть хоть так, но его частичка навсегда останется со мной. И крылья бабочки, тоже для Кела. Он говорил, что у меня есть крылья. Теперь есть, для него одного, даже если он никогда не увидит, все равно, я буду знать, откуда растут эти крылья: наш поцелуй, наш лесной грот.

Слезы брызнули из глаз

- Что так больно, малышка? Потерпи немного осталось – грубовато прохрипел татуировщик.