Анна Шульгина - Отдел "ППП"
Хотя, вряд ли.
Юра громко и протестующее сопел, но возразить не посмел, зато смотрел в спину крайне неодобрительно. От его взгляда она аж зачесалась. Или это обгоревшие лопатки?
Попрощавшись у кладбищенских ворот и благословив отрока на подвиг добычи информации, я решила прогуляться по окрестностям. Вероятность встретить пацанов практически равна нулю, но бывают же чудеса. К тому же от того, что полчаса подышу свежим воздухом, город не захлестнет волна преступности. Заодно будет время подумать.
Оборотни и вампиры давние враги, хотя были времена, когда они объединялись против общего противника.
Ведьм.
Темные века инквизиции минули давно, но память о них среди нашего племени жива-живехонька, и, например, моя семья несколько неодобрительно относится к бывшим недругам.
Люди знают крайне упрощенную версию тех событий, зато сверхъестественный мир помнит все намного четче. Так получилось, что у ведьм вышло получить такую силу и власть, о которой до и после этого никто старался даже не думать. Потому что хорошими средствами и методами её не достигнуть. Но факт налицо — гордыня и властолюбие сыграли злую шутку, и против нас объединились те, кого ведьмы сочли слабыми. Поодиночке вампиры и оборотни долго бы пытались победить, но их предводителям хватило ума выступить вместе. Даже в человеческих хрониках есть намеки на это — никто же особо не задумывается, откуда пошло название ордена доминиканцев.
Домини канес.
Псы Господни.
Да и другие намеки есть, но несвоевременно и неправильно направленное научное рвение успешно устраняется, и мы продолжаем жить в мире и согласии с людьми. Ну, преимущественно в мире и согласии.
Ненависть к существам другого вида уже давно угасла, и теперь мы работаем вместе, но бывают и среди нашего племени маниакальные фанатики, которых хлебом не корми, дай стравить кого-нибудь. Мне дела минувших дней были глубоко безразличны, поэтому никаких моральных терзаний от своего окружения я не испытывала, чего не скажешь о родне. Со временем и они угомонились, но память о нервном срыве глубоко мной ненавидимой тетушки Тамары жива и в плохие дни греет мне душу. А всего-то надо было, что честно признаться — я вышла замуж. За вампира.
Мозговой штурм результата не дал, зато получилось проветрить голову, что всегда хорошо. А если в рабочее время, то ещё и очень приятно. Наверное, такое отношение к труду я переняла у коллег — нам всем нравилось то, чем мы занимаемся, но признаваться в этом вслух никто не спешил, делая вид, что смертельно устали. Вот бы бросить эту богадельню и заняться чем-то другим… Но никто не спешил покинуть коллектив.
Моя машина все так же радовала взгляд спущенным колесом, в зарослях девичьего винограда оглашено орали воробьи, а пара дворовых котов сошлись возле мусорки, пока только топорща шерсть и тихо подвывая. Останавливаться, чтобы узнать, что выйдет победителем я не стала (и так ясно, что черный с рваным ухом — он был местным патриархом уже года три), ведь на эту сторону выходит окно Потапыча. А поскольку именно тогда, когда это меньше всего нужно, начальство и выглянет во двор, я решила поработать.
Но дойти успела только до входа, за которым сидел дежурный, судорожно что-то дожевывающий, как навстречу выскочил только что мысленно упомянутый Потапыч.
— Ты почему здесь?!
Подлетел он с таким выражением лица, что на всякий случай сделала пару шагов назад. Может, у него бешенство?
— А где я должна быть?
— Ты должна Воропаева стеречь, почему он один по городу мотался? — не дожидаясь ответа, начальник подхватил меня под локоть и поволок на стоянку. Поведение его было в высшей степени загадочным и настораживающим, поэтому я торопливо заперебирала ногами, понимая, что если упаду, дотащит волоком.
— Да объясните вы, что не так! — возле самой машины я все-таки освободилась и отряхнулась, пытаясь расправить смятый рукав блузки.
— На него напали, так что быстро садись.
Когда говорят таким тоном, возражать не особо тянет, поэтому я сразу нырнула в салон и даже пристегнула ремень безопасности.
— Живой?
— Сплюнь! Живой… Он сам позвонил минут десять назад, ждет в переулке за Центральным рынком. Сказал, что нападавших было трое, — Потапыч резко вырулил со двора и поддал газу. — Почему тебя рядом не было?
— Потому что. Я же не могу за ним круглосуточно следить, — настроение было поганым, свою вину я все-таки чуяла — время сейчас рабочее, значит, моя зона ответственности. И никого не волнует, что пацану за двадцатник, сказали, чтобы блюла и сторожила, значит, обязана… Вот гадство. — Он поехал уточнить кое-что по делу, которое ему дали. Я пока осматривала место происшествия на кладбище. Ну, не на поводке же мне его держать!
Последнее я добавила на укоризненный взгляд начальника.
— Ладно, не дергайся раньше времени, будем надеяться, с пацаном все в порядке. Конечно, Егорыч всё равно узнает, но я тебя прикрою. Сегодня на работу больше не возвращайся, а то попадешь под горячую руку.
— Так страшен в гневе?
Ничего конкретного про Воропаева-старшего я вспомнить не смогла, а выяснить специально поленилась, за что теперь и расплачивалась.
— Да нормальный он. Юрка его единственный ребенок, жена в родах умерла, вот за сына и переживает, хотя старается не показывать.
Свежеотстроенная громада центрального рынка уже показалась над верхушками парка. Лет пять назад отцы города решили, что негоже нам позориться расползшимися во все стороны киосками и палатками, разогнали торгашей кого куда, все снесли, а потом отстроили заново по последнему слову техники. Не спорю, получилось хорошо — три этажа торговых площадей, подземный паркинг на несколько сотен машин. Лепота. Вот только бюджет стройки «немного» превысил смету, а отбивать деньги нужно. Поэтому цена за аренду торговых площадей оказалась такой, что предприниматели покрутили пальцем у виска и заселять терем-теремок отказались. Теперь там проводились выставки мёда, сельскохозяйственные и меховые ярмарки, а те же киоски и палатки заняли несколько близлежащих улиц. Администрация города сначала пыталась бороться, потом махнула рукой, гоняя торгашей только по праздникам и перед приездом важных столичных гостей. Те наш город визитами не особо баловали, ко всеобщему удовольствию.
Грузчики как раз мотались с тележками, заставленными коробками, ящиками и баулами, зычно перекрикиваясь и отдавливая ноги нерасторопным пешеходам. Остро пахло подгорелым хлебом и свежей рыбой. А когда ветер немного утихал, тонкий удушливый запашок заставлял усомниться — а так ли свежа эта рыбка?
— Иди за мной.
Потапыч шел, как ледокол по забитому торосами проливу, а людское племя, само того не замечая, расступалось, пропуская нас. Что самое интересное, происходило всё машинально, вряд ли кто-то из покупателей отдавал себе в этом отчет. Но их можно понять, даже я, знающая его больше десяти лет, сталкиваясь в коридоре, влипала в стенку отнюдь не из верноподданнических чувств. Просто когда на тебя прет двухметровая туша весом хорошо за центнер, сомнений уступать дорогу или нет даже не возникает. Принадлежность Потапыча к медведям была заметна сразу — и массивное тело, и привычка чуть запрокидывать голову, словно принюхиваясь к собеседнику, и немного косолапая походка. Натяни на него коричневую шубу, так и вовсе с десяти шагов не отличишь!
Чем дальше от центра торговли, тем меньше попадалось палаток, а тротуар становился грязнее. Полиэтиленовые пакеты, какие-то фантики, сломанные пластиковые ящики из-под заморских фруктов, бумажные стаканчики… Всё это в изобилии валялось под ногами, заставляя внимательно смотреть, куда идешь.
Проулок лихо завернул почти под прямым углом, и мы, наконец, увидели Юру, стоящего рядом с машиной. К моему искреннему счастью, выглядел он вполне себе бодро, признаков мордобоя не заметно, одежда тоже цела. Прямо чудеса какие-то. Зато на переднем бампере машины имелось несколько внушительных вмятин, да и на капоте пара таких же. Их пострадавший рассматривал с заметной душевной мукой.
— Сам как? — Потапыч присоединился к созерцанию авто.
— Нормально. Их грузчики спугнули, — честно признался Юра, кося в мою сторону. — Прижали к обочине, заблокировали машину, сами выскочили из салона с бейсбольными битами, а тут из-за угла вырулило несколько тележек. Эти отморозки запрыгнули обратно и уехали.
— Номер запомнил? — как ни странно, начальник успокаиваться не спешил, прогуливался рядом, аккуратно принюхиваясь.
— Да, конечно. Один из них был не человеком, — это парень добавил уже намного тише, все так же поглядывая в мою сторону.
Таааак… Кажется, я даже догадываюсь, что он сейчас скажет. Но сразу отвечать не пришлось, Потапыч, закончив изображать из себя Мухтара, тоже пристально уставился на меня.
