Евгений Щепетнов - Грифон
— Основа всего — пол-литра крови того, кого мы собираемся изменять. Да-да, моя милая! И не охай. Придется заниматься кровопусканием, и серьезным. Это вам не плюшки трескать — это Магия.
— Черт! Ну спирт-то ладно, всего двадцать граммов, но вот сухая кость летучей мыши и змеиная кожа — это да, злостно. Придется попотеть…
— Слушай внимательно — никаких покупок в магазине магических принадлежностей, слышишь?
— Почему?
— Потому, что они там гонят фальшак, я точно знаю. Слезу девственницы разбавляют дистиллированной водой, вместо кости мыши могут подсунуть кошачью и так далее. А если попадется не то, что нужно, — результат не гарантирован. Вернее, гарантировано, что будет какая-то пакость. Ты не желаешь получить в квартиру демона? Вот и я не желаю. Потому добывать эти штуки придется тебе самому. И еще — кроме перечисленного, нужна ступка — истолочь, перемешать.
— М-дя… из всего, что ты перечислил, — самое простое — это дистиллированная вода. Вот ей хоть залейся. Чую — придется мне попотеть… сокол сапсан! Ни хрена себе… в зоопарке поискать… да, больше негде. Есть у меня человек в зоопарке. Тоже мне обязан. Хммм… давай, я распечатаю список. Ну и ну… загогнул ты мне задачку.
— А кому сейчас легко? — усмехнулся я. — Кстати, а когда займемся Альбертиком этим самым?
— А как закончим с вашими лицами, так и займемся. Все равно пока что вы никуда выйти не можете — тут же повяжут. Так что сидите тихо, смотрите телик, кувыркайтесь, а я займусь твоим заданием. Только вот пообедаю по-быстрому, заодно и позавтракаю. Время-то и вправду уже за полдень…
Мы быстро соорудили обед — да что там особо и сооружать-то… засунуть пакет в микроволновку и разогреть — вот и все сооружение. Человечество вырождается, пожирая эти полуфабрикаты и разогретые токами продукты. Самое интересное — мы сами это понимаем и все равно жрем всякую дрянь. Ну скажите на милость — что ценного в бутерброде из Макроналдса, проклятия всех времен и народов? И ведь гады — такие цены заламывают — за простую булку с тонкой котлетой и майонезом! Безобразие. Не хотел брать эту дрянь, но Василиса попросила — мол, иногда хочется сожрать какую-нибудь гадость. Ей-то чего — она воспитана на хороших ресторанах, бутерброд из тошниловки ей в диковинку, типа — экзотика, а я? Тот, который ел эту пакость регулярно и с отвращением? Обычно — ночью, когда все питающие заведения закрыты и приходится есть то, что тебе дают. Поешь — во рту вкус машинного масла, а потом думаешь: «Ну зачем я снова ел эту гадость?!»
Впрочем, мы взяли и кое-что повкуснее — различные копчености, прихватили морепродуктов и пирогов из супермаркета «Махнат», пивка взяли — ну как без него? Сергей пить не стал — говорит, вдруг начальство встретит, придется дышать в их сторону перегаром, а пиво воняет хуже водки, сразу зачуют. Хотя он сегодня и выходной, отпросился, но ему надо посетить зама по хозяйственной, так что шанс встретить начальство оставался, зачем лишние разговоры и проблемы?
Через полчаса он ушел, а мы остались валяться на диване, сытые, расслабленные и довольные. Я включил телик, и скоро в комнате появились фигуры актеров очередного ментовского сериала, изображающих настоящих сыщиков, борцов с преступностью. Они наперебой докладывали уборщице о своих планах по поимке преступников, она журила их и непосредственного начальника за плохую работу и рассказывала, как им лучше поступить. Затем они все скопом собрались и пошли пить кофе в ресторан. (Так же все менты делают! Ну как они без ресторана и кофе!) В ресторане доложили блондинисто-тупой барменше о своих планах поимки злодея и пошли дальше, возбужденно смеясь плоским и тупым шуткам своих товарищей. Барменшу, как и всегда в тупых ментовских сериалах, звали Лерой.
Я смотрел на это торжество идиотизма, и меня слегка тошнило. Василиса же улыбалась и даже местами хихикала шуткам героев, а когда заметила, что я не смеюсь, спросила:
— А ты чего не смеешься? Это же про вашу жизнь в полиции! Правда же — прикольные эти полицейские? И симпатичные такие. Только ты все равно симпатичнее, особенно когда эту стариковскую бороду уничтожил. Мммм… вкусный какой! — Она поцеловала меня в губы и снова откинулась на подушки.
— Милая, если бы менты были такими, как их показали в этом сериале, — их давно бы выгнали или убили. Такого идиотизма, что тут показывают, просто не бывает. Полицейская работа грязная, неприятная, вовсе не презентабельная и совсем не похожа на ту, что вешают тебе на уши в дебильных сериалах. Вон, на Серегу посмотри — настоящий мент, опер. Циничный, жесткий, со своими понятиями о справедливости и о том, что правильно, а что неправильно. Вот он мент, а эти — придурки.
— А ты — настоящий мент?
— Не знаю, — слегка подумав, сказал я. — Скорее больше маг, чем мент. В такого, как Сергей, я не успел превратиться — срок службы маленький, но иллюзий уже лишился. Можно сказать, уже не девственник в вопросах нравственности и правопорядка. Давай посмотрим новости, а? Меня от их слащавых рож уже тошнит.
— Пощелкай каналы, ладно? Мне чего-то лень и руку поднимать… я скоро ожирею, как корова, и ты меня перестанешь любить. Валяемся тут целыми днями, как тюлени.
— Да ладно… тебе пару кило набрать — только аппетитнее станешь. Кстати, не переживай, после того как я выпущу у тебя пол-литра крови, ты шибко похудеешь.
— Вась, а знаешь, что я подумала? Ведь если ты умеешь изменять тела людей, пусть и со сложными заклинаниями, — это же золотое дно! Представь себе стареющих певиц, актрис, да они вывалят целое состояние, чтобы снова стать молодыми! Сейчас они отдают бешеные деньги пластическим хирургам, а ведь могут отдавать деньги нам. Отличный бизнес, тебе не кажется?
— Не-а… не кажется. Терпеть не могу лечение и все с ним связанное. Всегда хотел работать опером — ловить злодеев, помогать людям. Впрочем, помогать обрести молодой облик тоже ведь помощь людям. Вот только надо понимать, что молодым это колдовство не делает, оно лишь помогает обрести тот облик, который хочет клиент. То есть внешне — молодая девочка или парень, а внутри-то они старые и ветхие.
— Но ты же и оздоровительные заклинания знаешь, не так ли?
— Ты куда клонишь? Хочешь меня заставить работать пластическим хирургом? Так никто не позволит — диплома врача-то нет.
— Да ну тебя… ты как маленький — были бы деньги, все будет. И диплом врача в том числе.
— Опять — ты к чему клонишь? Я же чувствую.
— Вась, а так ли нам необходимы эти отцовские миллиарды? Ты великий маг, ты можешь заработать огромные деньги и не лезть в пекло. Мы уедем с тобой далеко-далеко, где нас никто не знает, например в Мексику. Или на острова какие-нибудь. Построим там клинику, заработаем кучу денег и будем жить в свое удовольствие. Нарожаем детей, забудем весь этот ужас.
Я поднялся на локте и посмотрел в лицо Василисе. Она твердо сжала губы и смотрела перед собой куда-то в пустоту, не видя ничего — ни комнаты, ни трехмерных фигур героев сериала, толкающих свои глупые речи, не видела ничего, кроме далекого будущего. Ее курносый носик, покрытый легкими веснушками, тихо сопел, и лишь по этому можно было понять, что передо мной не манекен, а живая девушка. Она скосила глаза и как будто только сейчас увидела меня:
— Чего ты так удивился? Да, я хочу иметь семью, детей и не думать о будущем. Не думать о том, что кто-то нас подстрелит или попытается отнять бизнес и наши деньги. У нас в стране жить спокойно невозможно. Как только ты добьешься успеха, появятся сотни тех, кто пожелает этого успеха тебя лишить, лишить всего заработанного. А государство ничем не поможет, не оградит тебя от негодяев. Скорее всего, наоборот, исполнит роль грабителя. Да, мне хочется наказать убийц отца и матери, но если я буду выбирать — я выберу покой вдалеке от этой страны. С тобой рядом и нашими детьми. Я хочу троих детей — двух мальчиков и девочку. А может, и больше. От тебя детей. Черт с ними, с деньгами, а, Вась? Есть же у нас деньги. Наплевать мне на отцовские капиталы. Пропади они пропадом…
— Я не готов тебе ответить. Не думал над этим. Вначале мы сделаем так, чтобы с нас сняли обвинения, а уж потом… потом видно будет. Ты вот что — давай продумаем, как ты будешь выглядеть. Ты понимаешь, что, прежде чем заняться твоим лицом, я должен представлять, как оно выглядит? И так представлять, что ночью меня разбуди — смогу воспроизвести его мысленно. Вот как сейчас, когда знаю твои черты до последней морщинки.
— Что, у меня морщинки? Точно, ты видел морщинки?! — Василиса завертелась на спине, разглядывая себя в потолочном зеркале.
— Да это я так… для примера сказал. Нет у тебя никаких морщинок.
— Ффууу… напугал! Разве можно так — женщине и про морщинки?! Давай я скажу, что у тебя член отвалился! Тебе приятно будет?
— При чем тут это? — не понял я. — Чего такого в морщинках? У всех есть морщинки, или будут… чего такого-то? Как будто я сказал, что у тебя проказа и тебя надо отправить в лепрозорий!
