Любовь Романова - Дети пустоты. Пройти по краю
– Кому ты что доказываешь, а? Своим секретаршам на диване доказывай, а мне не надо!
– Постыдилась бы при ребенке, стерва!
– Костик, пристегнись! – скомандовала мать, повернувшись к сыну загорелым профилем. – Быстро!
Морок использовал всего несколько коротких фраз, чтобы описать эту сцену, но каждый из участников Конклава ярко представил залитую дождем трассу, автомобиль, двух ссорящихся взрослых и привычно сжавшегося от страха ребенка на заднем сиденье.
– Полагаю, способности Кости дали о себе знать, когда сотрудники службы спасения вытаскивали его с родителями из искорёженного автомобиля, – объяснил Кирилл. – Тогда мальчик обнаружил, что начал воспринимать людей вокруг себя иначе, чем раньше. Они превратились для него в мыслящие машины, если хотите, биологические компьютеры, увязанные в одну сетку. А любой компьютер, как известно, можно взломать и заставить действовать себе на пользу. Думаю, тогда Костя не очень-то понимал, что делает. Ему всего лишь хотелось раз и навсегда прекратить родительские ссоры. Запереть мать и отца в комнате с хорошей звукоизоляцией и никогда не слышать их ругани, – Кирилл повернулся к Привратнику. – Герберт, покажи нам настоящее.
На облачном экране появились родители Ларса – по грудь прикрытые простыней тела. Точка обзора располагалась где-то под потолком больничной палаты. Лица мужчины и женщины скрывали кислородные маски. На неживой, точно обтянутой резиной медицинских перчаток, коже плясали отблески не попадавшего в кадр экрана включённого компьютера или телевизора.
Морок коротко объяснил, где сейчас прибывает сознание неподвижных Екатерины и Анатолия Ларсовских.
– Да уж, – крякнул Ус.
Его реплика тут же породила волну шепота на трибунах. Он походил на шум ветра в кронах деревьев – предвестника грозы.
– До последнего времени мужчина и женщина лежали в подвале собственного особняка. Там, где продолжал жить их сын…
– Спаси нас, малышка А-но! Так и рехнуться не долго, – не выдержала Баба Надя.
– Зришь в корень, Недана, – кивнул Морок. – Рехнуться не рехнуться, но уж точно вырасти человеком с очень своеобразными представлениями о нравственности. Да, Костя? – Кирилл впервые за время своего рассказа посмотрел на его главного героя. Тот сидел в небрежной позе, закинув ногу на ногу. Как будто речь шла не о нем, а об очередном скандале с участием подзабытой публикой поп-звезды. – Ты придумал неплохой способ избавиться от чувства вины – сделал убийство близких нормой. Не для себя – для своих друзей. Хотя друзей ли? Признаюсь, я иначе представлял себе значение слова «дружба».
Кирилл объяснил Конклаву суть посвящения в Людей сети.
– Каждый из этих мальчишек и девчонок отправил на верную смерть мать, отца, брата, сестру или лучшего друга. Их лидер внушил им, что так они поднимаются над остальными людьми, становятся пастухами неразумного стада…
– Чудовища, – сказал кто-то в полголоса на трибуне депферов. – Дети пустоты, Марта была права.
– Да, дети пустоты, – кивнул Кирилл, отдавая должное точности определения, придуманного кошкой. – А теперь представьте, что эти дети наделены талантом влезать в головы людей и перекраивать под себя их желания, мечты и планы. Речь о том самом «управлении настроением людей», упомянутым Ларсом.
– Что-то вроде гипноза? – спросила одна из кошек в лагере Марты.
– Э, нет, всё куда любопытнее. У каждого из нас найдется за душой пара, другая поводов для возгорания. Если хотите, своя территория спящих вулканов. У кого-то это склонность к шовинизму, у кого-то – многолетняя влюбленность, у кто-то – тайная мечта о власти. Обычно мы не даем своим демонам разгуляться, держим их на коротком поводке. Но вдруг к нам в голову залезает юный хакер и превращает вполне себе контролируемые идеи и желания в настоящую одержимость. В результате пятеро молодых крысюков потрошат в парижских катакомбах три десятка туристов, крылан из венской лаборатории Людей ветра, включив опасное устройство, внезапно срывается с места и мчится к своей девушке, а трое неглупых подростков мумифицируют целую деревню…
Шепот, гулявший по трибунам, превратился в яростный шквал. До глав фратрий только теперь дошло, о чем толкует начальник СКК.
– Кир, ты хочешь сказать, что всю эту катавасию запустила?.. – перекрыл шум толпы не по возрасту звонкий голос Неданы. Ее седые волосы наэлектризовались, отчего голова старушки-подростка превратилась в серебристый одуванчик.
– …кучка детей, – закончил за нее Морок. – Не просто запустила, но и потом, после запуска, продолжала следить, чтобы поднятая волна не сошла на нет: подбрасывала телеканалам видеозаписи с парящими крыланами, провоцировала спецслужбы разных стран на абсурдные акции, вроде захвата «Синих камней»…
Марат скрестил руки на груди и картинно закатил глаза. Получившаяся гримаса гораздо больше подошла бы учительнице младших классов, чем бравому капитану.
– Морок, ты болен! – рявкнул крылан. – Не хочешь объяснить, зачем пятой расе весь этот балаган?
– И правда зачем? – Кирилл состроил удивленную физиономию, точно раньше ему не приходилось задаваться этим вопросом.
Конклав снова притих, ожидая ответа начальника СКК, но тот предпочел еще немного потянуть время. Самую малость.
– Зачем же этим милым, наивным детям стравливать наши миры? А? Не догадываетесь?
– Не томи, – сказала Владлена чуть насмешливо.
– Не буду, – Морок прекратил прохаживаться вдоль трибун и вышел точно на середину образованного ими круга. – Всё дело в Игре.
– В смысле? – выразила Владлена общее недоумение.
– В смысле, дюжина подростков, наделенных почти абсолютным могуществом, не смогла придумать лучшего ему применения, как организовать большую игру. Эдакий аналог компьютерной стратегии. Вариант для продвинутых геймеров. Основная миссия – заставить Край и человечество вцепиться друг другу в глотку. Представляете, масштаб задачи? Рядом с ним штурмы нарисованных замков и 3D-сражения на компьютерных мониторах – просто лепка куличиков в песочнице. Правда, ребята? – лицо Морока, обращенное к пятой расе, излучало понимание. – Со своими способностями вы могли остановить все войны на планете, прекратить вырубку лесов и загрязнение рек, положить конец терроризму… Могли. Но выбрали другой путь, – Кирилл сделал короткую паузу, давая Конклаву обдумать сказанное. – А знаешь, Ларс, я даже где-то восхищаюсь тобой. Это надо же так много узнать о Крае, вычислить взрывоопасные зоны в его отношениях с обычными людьми, придумать и организовать диверсии в разных странах, внедрить правильные идеи нужным людям… Да ты настоящий кардинал Ришелье третьего тысячелетия!
– Нужным людям? – переспросил кто-то из крыланов.
– Именно. Теми, кто принимает решения на государственном уровне, руководит крупными СМИ, влиятельными общественными организациями или ведет парочку, другую известных блогов. Ну и для полноты воздействия в сети наших юных пауков попало несколько глав фратрий, – Кирилл недвусмысленно уставился на Марата. Тот начал стремительно наливаться свекольным соком.
– Ты… ты… – от возмущения у крылана случился перебой с внятными возражениями. Гордость была самым уязвимым местом Марата. Намек на то, что без пяти минут нового Куратора Края могут контролировать подростки, нанесла ей урон посильнее, чем увесистый пинок под зад.
Впрочем, выпад Морока вызвал коллапс не только в голове бравого капитана. Конклав в мгновение ока превратился в кипящий котел.
– Марат под колпаком у малолеток? А кто еще? – заклокотало на трибунах.
– Эдда с Владленой! Они же заодно… – главы фратрий умели складывать два и два.
– Невероятно! Ненаучная фантастика!
– А если и мы… под влиянием?
Нарастающую панику остановил Ларс. Он поднялся и негромко хлопнул в ладоши.
– Думаю, хватит. – Сухой звук оборвал поток догадок и вопросов, как появление учителя – смех в классе. – Спасибо, Кирилл Михайлович, я и мои друзья тронуты оценкой наших возможностей. Рад был почувствовать себя Темным Властелином.
Серые капюшоны зашевелились, кто-то из юнитов тихо хихикнул над шуткой предводителя.
– Мне даже немного жалко, что всё это не правда, – с деланной грустью вздохнул Ларс. – Мы многое умеем, но, конечно, не способны, как вы выразились, «внушить правильные идеи» таким сильным, независимым личностям, как руководители фратрий.
Глава пауков отвесил слушателям легкий поклон. В исполнении мальчишки в картинном жесте не было и намека на иронию – только искренне уважение. Кирилл невольно вновь поймал себя на восхищении юным противником.
