Алия Якубова - Обретение
Из всего отряда в живых тогда осталось только двое, она убила бы и их, но тут ее взгляд упал на распростертого на земле Антуана. Он был еще жив, и она должна была сделать все, чтобы спасти его. Поэтому, оставив свое кровавое дело, она подняла на руки тело своего возлюбленного и скрылась с ним.
Вампиры могут двигаться очень быстро, практически со скоростью гоночного автомобиля, поэтому через несколько минут Менестрес была уже в нескольких кварталах от парка. Там, найдя небольшой пустырь, она положила свою страшную ношу. Антуан все еще был жив, но надолго ли? Одним движением Менестрес вытащила кол из его груди, и тут же кровавое пятно стало еще больше. Она попыталась силой своей магии залечить эту страшную рану, но Антуан положил свою руку на ее со словами:
— Не надо. Мне уже не помочь. Спасайся сама.
По щеке Менестрес скатилась слеза. Она и сама понимала, что даже ей не заживить такую рану. Если бы это случилось года на два позже! Или лучше бы пострадала она! Она бы выжила… Но внезапно ее осенило. Она вытерла слезы. Да, оставался еще один шанс, одна маленькая надежда!
Менестрес принялась за колдовство. Она понимала, что очень рискует, что этот ритуал и восходящее солнце сильно ослабит ее, но не собиралась отступать.
Она встала возле Антуана и простерла над ним руки, зашептав что-то на древнем языке, который был мертв уже несколько тысячелетий, и ее ладони осветились голубоватым светом. Он струился прямо на грудь Антуана. Это продолжалось несколько минут и закончилось яркой вспышкой.
На том месте, где секунду назад был Антуан, лежал младенец. Менестрес совершила практически невозможное. Она не просто сделала своего любимого человеком, но, чтобы спасти его, полностью изменила, сделала младенцем. Никто и никогда, ни один человек не догадается, что он когда-то был вампиром.
Колдовство было закончено, и обессилевшая Менестрес рухнула на колени рядом с ребенком. Спустя несколько секунд раздался выстрел. Менестрес успела отскочить в сторону на несколько метров. Те, кто стреляли, были уже возле ребенка, это были те двое. Вампирша понимала, что ей сейчас не справиться с ними. Она потеряла почти все силы. Ей оставалось только бежать. Это означало потерять Антуана, но он не погибнет, они не причинят ему вреда, потому что он стал человеком. Она найдет его, но для этого ей надо выжить. И она побежала, собрав все свои оставшиеся силы.
Когда она предстала перед Димьеном, который открыл ей дверь, то вампир даже не сразу узнал свою госпожу в этой растрепанной женщине в окровавленной одежде. А узнав, ошеломленно сказал:
— Госпожа Менестрес! Что с вами? Где Антуан?
— На нас… напали. Охотники… Антуан пострадал. Мне… мне пришлось воспользоваться магией… Младенец… он у них.
Тут силы оставили Менестрес. Она покачнулась, и Димьен подхватил ее на руки. Позвав Танис, он понес свою госпожу в ее спальню. Из ее путаных объяснений он более-менее понял, что случилось. Но главное сейчас было здоровье его госпожи. Поэтому он положил ее в ее гроб. Только так она могла восстановить силы.
В гробу, в глубоком, похожем на смерть сне она провела почти пять лет, лишь иногда поднимаясь, чтобы питаться. Так много времени заняло восстановление ее сил. Когда же Менестрес поправилась, то покинула эту страну, так как ей слишком тяжело было находиться здесь после всего того, что случилось. Перед отъездом она велела Ксавье разыскать Антуана, вернее того, кем он стал. Она уехала в Италию, в Рим.
И вот теперь она снова была здесь. Она стояла перед картиной, и воспоминания о прошлом нахлынули на нее с новой силой. Все это время она старалась не показывать, какая буря чувств обуревает ее. Вампиру с ее положением не пристало отдаваться на волю чувств. Но иногда боль становилась невыносимой и Менестрес готова была сорваться. И сейчас был как раз один из этих моментов.
Менестрес провела рукой по картине, в ее глазах были слезы. В такие минуты ей хотелось стать обычной женщиной, чтоб дать волю чувствам, выпустить наружу свою боль… «Но нет! — говорила она себе, сжимая руку в кулак. — Я — госпожа Менестрес, старший вампир! Я не могу допустить, чтобы чувства взяли верх над разумом. Это может погубить слишком многих».
Бросив последний взгляд на картину, Менестрес покинула гостиную. Да, чтобы ни случилось, она не позволит сломить свою волю. И пусть ее сердце разрывается от боли, ее разум будет оставаться холодным.
С такими мыслями она шла по коридору, когда встретилась с Сильвией. Она улыбнулась девушке и сказала:
— Сильвия, девочка моя, ты еще не спишь?
— Мне не хочется.
— Что ж. Тогда пойдем в гостиную. Посидим, поговорим…
Эта гостиная, в которую Менестрес привела свою воспитанницу, в отличие от той, где висел портрет, была гораздо меньше и поэтому казалась уютнее. Здесь был камин, возле которого стоял небольшой диван, пара кресел и маленький столик. Все было в мягких пастельных тонах, что делало комнату светлее.
Менестрес налила себе и Сильвии вина. Вампиры могут есть и пить как обычные люди, но в небольших количествах, так как пища и вода не была им нужна, а алкоголь не оказывал на них никакого действия. Так что встретить пьяного вампира было невозможно.
Сильвия взяла бокал и, сделав маленький глоток, спросила:
— А этот человек, что приходил к тебе сегодня, ведь он вампир?
— Да. Это Ксавье, он магистр этого города, — Менестрес никогда не скрывала от девушки, кто она такая, и кем являются Димьен и Танис. Поэтому встреча с очередным вампиром никогда не была для Сильвии шоком. — Ты уже научилась отличать вампиров от людей. Это хорошо. Скоро я познакомлю тебя с Ксавье и остальными.
Сильвия ничего не ответила. Менестрес замечала и раньше, что новые знакомства иногда немного пугали ее, поэтому сказала:
— Не беспокойся. Ты — моя приемная дочь. Никто не посмеет причинить тебе вред. Может кто-то тебе даже понравится.
— Не знаю, не знаю, — покачала головой Сильвия, вызвав улыбку у своей приемной матери.
— Я помню тебя совсем крошкой. Я видела, как ты выросла. Теперь ты стала совсем взрослой, превратившись в красивую молодую леди. Многие мужчины обращают на тебя внимание.
При этих словах Сильвия немного покраснела, а Менестрес продолжала:
— Придет время и один из них покорит твое сердце. И неважно кто это будет: обычный человек или вампир.
— Ты так просто об этом говоришь.
— Я немало пожила на этом свете, чтобы понять, что таков круг жизни. Не все понимают это. Поэтому так много детей, непонятых родителями, сбегает из дома.
— Зачем ты говоришь мне все это? — спросила девушка, не понимая к чему весь этот разговор.
— Я воспитала тебя как родную дочь и люблю так, как только мать может любить родного ребенка, но рано или поздно ты покинешь меня, как окрепший птенец покидает свое гнездо. Ты захочешь создать свою семью. И я хочу, чтоб ты знала, что я не в коей мере не собираюсь препятствовать тебе в этом. Ты вольна решать сама с кем и как тебе жить.
— Но я люблю тебя и не хочу покидать, — встревожено ответила Сильвия.
— Я знаю это, — улыбнулась Менестрес, погладив ее по голове. — Никто не гонит тебя — ты самый дорогой мне человек, просто я хочу, чтобы ты знала, что я не собираюсь удерживать тебя при себе силой. Кстати, я давно хотела поговорить с тобой еще об одной вещи.
— О чем?
— Скоро тебе двадцать лет. Это прекрасный возраст. И я хочу спросить тебя, что ты хочешь делать дальше? Задумывалась ли ты о своем будущем?
— Ты дала мне прекрасное образование…
— Я не об этом. Ты — моя приемная дочь. Но я никогда не забывала и о том, что ты человек, а я вампир. Я не скрывала от тебя эту сторону моей жизни. И вот я хочу спросить, хочешь ли ты тоже стать вампиром?
— Не знаю, — честно призналась Сильвия. — Ты показала мне, что вампиры это не обязательно чудовища, которых показывают в фильмах. Ты была гораздо добрее ко мне, чем многие люди. Но я не знаю, хочу ли стать вампиром. Смогу ли вынести вечную жизнь? Ведь я совсем не такая сильная, как ты.
— Ты вынесешь, я это знаю, знала всегда. Но я не требую от тебя немедленного решения. Подумай. Только ты вольна выбирать. Ты молода, у тебя в запасе еще лет десять, не меньше. Но я хочу попросить тебя об одном.
— О чем?
— Если ты решишься, то приходи ко мне. Я бы не хотела, чтобы вампиром тебя сделал кто-то другой, даже если это будет вампир, любящий тебя всей душой.
— Почему?
— Вампир, который обратил человека, всегда будет связан с ним и иметь над ним некоторую власть, во всяком случае, пока обращенный не станет сильнее его или равным ему. Не скрою, многие этим пользуются. Я не хочу, чтобы ты попала под чью-либо власть. К тому же у меня есть сила, которой нет у других. Я могу сделать так, что тебе не придется почти целый век прятаться от солнца. Оно не будет обжигать тебя, хотя его свет и будет причинять некоторый дискомфорт. И еще, вампир ты или человек — ты всегда будешь мне дочерью, и я буду любить тебя. Вот почему я хочу, чтобы ты пришла именно ко мне.
