Ольга Чигиринская - Ведьма
Он в жизни не сталкивался с ведьмами — учитель и коллеги предпочитали оставлять их в покое и сам он держался той же линии. Ведьмы — люди, а люди для охотника неприкосновенны.
Но раубер, пожирательница, кочующая из тела в тело — это уже не человек. Это опасная тварь, ничуть не лучше вампира.
Ярослав не встречался с рауберами по работе, слишком большая редкость этот вид. В мире довольно много женщин, балующихся ведовством по мелочи либо имеющих нераскрытый потенциал, но до раубера может дорасти далеко не всякая. Захватить чужое тело, удержаться в нем и подчинить себе — тут нужна незаурядная воля, выдающийся дар и высокое мастерство. Ну и подлость из ряда вон выходящая, конечно же…
То есть, с одной стороны, Ярослав убил бы ее без зазрения совести.
А с другой — с точки зрения закона раубер точно такая же гражданка, как и все, и ходит под защитой этого самого закона. Большинство вампиров живет на нелегальном положении, и когда ты их убиваешь, никто не интересуется их судьбой. Даже от легального вампира, вроде Сиднева, останется горстка праха, и уголовное дело разобьется об отсутствие трупа.
Раубер же, хоть и ходячий труп — не рассыплется после смерти. Значит, убийство нужно планировать тщательней, а времени мало…
— Черт! — Ярослав в досаде ударил по рулю. И тут зазвонил телефон.
«Вита?» — он ответил на звонок незнакомого номера.
— Ярослав Толомаев слушает.
На другом конце мирового эфира спросили мужским голосом:
— Мужик, ты сантехник?
— Да, сантехник.
— Слышь, мужик, мне тут приятель твой телефон скинул, говорит, ты крутой спец. А у нас тут унитаз забился, говно наружу хлещет, а никто на вызов не едет, говорят — поздно. Помоги, а? Деньги — не вопрос.
Ярослав вздохнул. Ехать на ночь глядя не хотелось, но деньги есть деньги.
— Хорошо. Адрес давайте.
* * *Уборка изменила вампирскую хату в лучшую сторону, но ненамного. Бедная Наташа могла справиться с пылью и грязью, но общая мрачность и убогость были за пределом ее возможностей. Правда, мировая энтропия уже начала брать свое: в прихожей успели натоптать.
Гена и Димон стояли возле входной двери с ножками от табуретки в руках, Семен вертел в руках велосипедную цепь.
— Слышь, Ген, а мы его просто отмудохаем, или пожрём заодно?
Вместо гены ответил Димон:
— Да ну, ещё отравимся.
— С чего бы?
— Базарят, будто охотники святой водой ширяются. С серебром.
Тут наконец-то решил вступить в диалог хозяин квартиры:
— Трындят. Ну, сам подумай: как ты воду сквозь ампулу освятишь? Меньше дурных базаров слушай.
— А чего тогда никто до сих пор ему не вломил как следует, а?
Гена прислушался к звуку шагов на площадке за дверью.
— Вот мы и будем первыми.
— Ага. И пожрём, — добавил довольный Семен.
— Тебе б только жрать. Ша, он идёт.
В дверь постучали.
— И кто там? — противным голосом поинтересовался Димон.
— Сантехника вызывали?
Семен распахнул дверь и дернул пришедшего на себя. Гена и Димон одновременно обрушили на него дубинки. Сантехник упал под ноги Семену лицом вниз. Несколько секунд его били, затем Семен ногой переворачивает неподвижное тело.
— Да это не он, — удивился Гена.
— А кто?
— А я знаю?!
— В натуре… а откуда он взялся ваще?
Димон начал шарить по карманам жертвы, Гена прикрыл дверь. Достав из кармана бумажник, Димон добыл из него визитку.
— Ярослав Качинский. Сантехник…
— А может, это он и есть? — с надеждой предположил Семен. — Тогда ж темно было…
Гена потянул носом:
— Дурак. Ты чё, охотника не чуешь? Не он это. Кто его вообще вызвал?
Оба пристально посмотрели на Димона.
— Ну это… я звонил по всем телефонам, голос у него похож был… — начал оправдываться тот.
— Зато у нас теперь ужин есть, — вступился за товарища Семен.
— Ладно. Тогда перекусим, — Гена сменил гнев на милость.
Втроем они сволокли незадачливого сантехника в кухню, легко закинули на стол. Довольный Семен достал из ящика жгут, упаковку с 50-мл одноразовым шприцем и три не слишком-то чистых стопки. Гена ловко перетянул руку жертвы жгутом, нащупал вену и набрал полный шприц крови, оставил иглу в вене, сцедил кровь в одну из стопок, повторил процедуру. Семен и Димон с вожделением смотрели на стопки. Когда наполнилась последняя, Гена залепил пластырем руку сантехника, и вампиры одновременно схватили стопки.
— Ну, за успех нашей благородной мести! — провозгласил Гена.
— Понеслась! — поддержал Семен. — У-у, как вкусно! Прикиньте, пацаны, непьющий попался, а еще сантехник! Как, еще по одной?
Раздался стук в дверь. Вампиры переглянулись.
* * *Ярослав почуял подвох еще на лестнице. Подъезд выглядел подходящим для типичной вампир-хаты: сумрак, запах тлена и прелого чеснока, памятный еще с юности.
Но в дверь он все-таки не стал ломиться, а постучал.
Свет за дверью не горел — второй тревожный сигнал. Уже смеркалось, нормальные люди включили свет.
От стука незапертая дверь приоткрылась, и Ярослав шагнул в нее, ударив перед собой столпом света из мощного фонаря.
Конечно, ни один фонарь не мог ошпарить вампиров по-настоящему, как солнце. Спектр излучений не тот. Но существо с ночным зрением свет этого фонаря ослеплял на верных две-три секунды. А еще он был тяжелым и металлический корпус удобно лежал в руке.
В другой руке удобно лежал разводной ключ.
Битва, как и в прошлый раз, вышла короткой и закончилась сокрушительной победой сил добра и света: Ярослав несколькими резкими ударами разводного ключа сломал ослепленным вампирам хребты и шеи.
— Слушайте сюда, красавцы, — сказал он, наступив на голову «красной рубашке». — У нас с вашим боссом договор. Так что руки у меня связаны. Но ещё раз заманите к себе человека — я вас не убью. Я вам просто ноги оторву, на фарш порублю и в унитаз спущу. Понятно?
Вампиры что-то промычали. Ярослав расценил их звуковые сигналы как знак понимания и согласия, взвалил себе на спину бесчувственного сантехника, вынес из квартиры и погрузил в фургон.
Подумал немного — и вернулся за его тулбоксом.
* * *— Раубер? Что это такое? — Инга даже остановилась на секунду.
— Колдун, который захватывает чужие тела. Альтернативный, так сказать, вампиризм.
— Так вы все-таки собираетесь ее убить?..
— Нет. Ну разве что в самом крайнем случае. Обычно достаточно изолировать намеченную жертву. Ритуал сорвётся, связь распадется, раубер погибнет. Или просто лишится силы, — Ярослав долго обдумывал перспективы и решил, что такой расклад будет оптимальным.
— Как вы всё это узнали? Как вы вообще узнали о Вите?
Врать было неловко, но не сдавать же маму…
— Встретил её на лестнице. Понимаете… У меня вроде как дар. Если человеку угрожает скорая смерть, я это вижу.
— И это даёт вам право влезать в чужую жизнь?
Ярослав начал терять терпение.
— Если эта девочка не уедет из города завтра или послезавтра, у неё не будет жизни вообще! Поверьте мне, пожалуйста.
— Что вы предлагаете? Чего вы от меня хотите?
— Уговорите её уехать. Меня она слушать не станет. Вы — другое дело.
— Вы предлагаете мне сказать моей клиентке, что ее мать — ведьма-пожирательница, потому что так сказал мой знакомый охотник на вампиров?
Ярослав потерял терпение.
— Вы уломали меня и Сильвестра заключить договор. Вы умеете быть чертовски убедительной, когда вам это нужно!
Нет, ну в самом деле: сил нет терпеть эту чистоплюйку. Сначала Сильвестр: ах, сюсю-масю, я не могу позволить убить своего клиента! Теперь другому клиенту угрожает опасность — а она норовит перекинуть свою работу на Ярослава. И это при том, что трое Сильвестровых долбоклюев открыли на него охоту, а вчера еще и пришлось разбираться с бедной женой тёзки и коллеги, придумывая убедительную причину синякам.
Поистине, ни одно доброе дело не остается безнаказанным…
* * *Входя в демократичное кафе самообслуживания напротив университета, Инга чувствовала себя полной идиоткой. То, для чего она сюда пришла, — прямое вмешательство в личную жизнь клиента — всегда казалось ей основанием для профессиональной дисквалификации.
«Но ведь случай-то неординарный», — шепнуло Суперэго. — «Ты должна, ты просто обязана спасти человеческую жизнь».
А ты в своем репертуаре: партия, дай порулить! — усмехнулась Инга.
«Нам не поверят!» — захныкала малышка Ид. — «Подумают, что мы сошли с ума! Или еще хуже — будут смеяться!»
Мы не будем рассказывать Вите о том, что ее мама — раубер или как ее там, решительно возразила Инга. В конце концов, это ничем не отличается от любого другого разрыва с дисфункциональной семьей, от любой другой сепарации.
