Алёна Шерхоева - Тихоня и Приключение, или Как я влипла по уши (СИ)
Светлая копна волос, закрывала лоб и частична брови. Глаза открытые, не смотря на то, что близко посажены. Как я уже говорила глаза карие такого теплого орехового оттенка. Переносица узкая, но нос довольно крупный. Губы не узкие, но и не большие, как у лягушки. И довольно мужественный подбородок. Красавец, да и только. Только на мой вкус есть в нем что-то смазливое. Может потому что по сравнению с Рафаэлем он кажется немного тщедушным.
У Рафаэля хорошо слаженное тело, но не перекаченное. Широкие плечи, за которыми можно почувствовать себя, как за каменной стеной. Крупный волевой подбородок. Нижняя губа чуть полнее верхней. Прямой классический нос. Густые брови и высокий лоб. Волосы густые и темные, но короче, чем у Ларика. Хищные скулы и сощуренные глаза светло-голубого оттенка. Щетина придавала ему вид плохого парня.
Если Ларик милый парень-друг и душа компании, которого все любят. То Рафаэль обаятельный одиночка, за которым увиваются толпы поклонниц. Никогда мне не нравились такие парни. В них было всегда, что-то фальшивое. А вот в этом экземпляре и вправду чувствуется опасность. Что мне не нравится еще больше.
Пока я раздумывала об этой парочке, прошло немало времени. А Рафаэль сидел тихо и не спешил начинать разговор. Только посматривал на меня иногда. Видимо придется начинать разговор самой. Тяжело вздохнув, я открыла рот, чтобы задать первый вопрос.
- Почему ты ко мне так относишься? – задал он странный вопрос. Я захлопнула рот и уставилась на него.
- В смысле? Объясни, - я не понимала о чем он. О каком отношении речь? Плохом или хорошем?
- Ты насторожена и смотришь на меня с опаской. Или стараешься совсем не смотреть. К Ларику ты относишься лучше. Я не понимаю, - объяснил он свой вопрос. Странно его, что все любят что ли.
- Не знаю. Я тебя опасаюсь. Может потому что переживать, тот страх заново не хочу, - попыталась я отделаться от этого провокационного вопроса.
- Это не так. Ты опасалась меня до того, как я к тебе прикоснулся. Про видения не беспокойся. Они больше не повторятся. После клятвы ты их контролируешь. Только когда ты захочешь, это произойдет, - успокоил он меня. Как же ему объяснить?
- А почему ты спрашиваешь? – решила я таким образом схитрить. Отвечать на этот вопрос у меня нет никакого желания.
- Мы в связке. Ты смогла увидеть мои мысли. Пока только поверхностные, но позже мы будем читать друг друга, как открытую книгу. Ты менталист, поэтому ты прочтешь меня раньше. Из-за этого ты ментально обнаружила ведьму, на которую я охочусь, - пояснил он мне.
Я застыла, хватая ртом воздух. Читать, как открытую книгу? Он что издевается? Я людей трогать лишний раз не хочу, а он в голову залезть собрался. Паника. Паника. Паника. Дайте мне мешок, я в него дышать буду. Как это помогает от паники, я не знаю. Но надо попробовать. ААА!!!
- Держи, - протянул он мне пакетик. Я дышала в него. Это не помогает. Черт! ААА!!!
- Успокойся, твои эмоции слишком сильные, - донесся жалобный голос из самого дальнего угла комнаты. Рафаэль сидел на корточках, закрыв руками голову. Он словно защищался от чего-то. Мне стало его жалко. Я постаралась успокоиться. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
- Мне лучше. Зачем только эти пакеты нужны? – недовольно пробурчала я. Как же принять тот факт, что в моих мозгах будет копаться этот экземпляр мужественности. Сейчас он медленно с опаской вернулся в кресло.
- Чтобы дышать, - ответил он на мой риторический вопрос. Тяжелый случай. Он свихнется, когда будет читать меня. В моей голове буйные тараканы, лишенные прогулок. Отрываться на ком-то кроме Милы мне на ком. Вот и веду разговоры сама с собой.
- Серьезно? Ты чего в углу забыл? – поинтересовалась я, смотря на него с жалостью. Точно свихнется. Вон как зло уставился. Что я ему сделала?
- Прекрати жалеть меня и бояться! – взревел это изверг. Подумаешь, какие мы страшные. Если честно то и, правда, страшно. Я с мольбой уставилась на него.
- У тебя сильные эмоции. Я их чувствую, как свои. Как ты с этим живешь? Нельзя испытывать столько эмоций сразу и менять их так быстро,- отреагировал он на меня. Свихнется. Однозначно.
- Семь пятниц на неделе. По-моему эмоции, как у всех девушек, - меланхолично ответила я, пожимая плечами. Он даже сжался в кресле. Что это с ним? Испугался перспективы взлезть в мой мозг? Правильно. Нечего лазить! Там все мое родное и делиться с кем-то не собираюсь. Буду жадиной!
- Алиса пойми. Все менталисты с детства считывают эмоции окружающих. С возрастом радиус увеличивается. Сила же растет вместе с менталистом. Ты не замечаешь эмоции, а я чувствую сейчас, по меньшей мере, полгорода. Но если эмоции ощущаются как гул, то твои эмоции как крик возле уха, - попытался донести до меня свои мучения охотник.
- Я могу тебе помочь? – спросила я его осторожно. Такими темпами он свихнется раньше, чем залезет в мою головушку.
- Алиса доверься мне и покажи какое-нибудь воспоминание. Тогда твой ментальный щит станет защищать и меня. Ты же не с кем не делишься сокровенным? – спросил он, сжимая виски руками.
- Да. А как это сделать? – осторожно спросила я его тоном, с которым обычно разговариваю с умалишенными.
- Возьми меня за руку. Расслабься. Доверься мне. Вспоминай, - рявкнул он, когда я схватила его за руку. У него вены от напряжения выступили. Мамочка роди меня обратно.
- Извини, что напугал. Пожалуйста, сделай, как я сказал. Я скоро не выдержу, - прохрипел он. Он стал синеть. Не знала, что кожа может приобрести такой оттенок. Он уже не свихнется. Не успеет. Окочурится быстрее. Зачем мне труп в квартире? Правильно, труп нам не нужен.
Я повторила свою дыхательную гимнастику. Очень хотелось помочь ему. Оказалось, что сложно довериться незнакомому парню. Он друг Милы. Он чувствует то же, что и я. Разве этого мало для доверия? Мне мало.
Я не смогу ему доверять. Не сейчас. Но впустить его ненадолго в голову смогу. Переживу как-нибудь его вмешательство в мое личное пространство. А то Рафаэль загнется здесь. Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться.
Вот только, что можно вспомнить? Всегда была изгоем. Добровольным изгоем. Правда, было время, когда меня все любили. Улыбнувшись, я сильнее сжала его руку. Погружение в воспоминание начинается. Пристигните ремни. Экспресс Алиса отправляется по долине приятных воспоминаний.
Глава 7.
Вокруг меня пространство заливает свет. Я сижу на кухне, болтая в воздухе ногами. Мама печет печеньки. Рядом сидит уже нормального цвета Рафаэль. Мама его не замечает, словно его и нет. Противень отправляется в духовку. Я сижу и наблюдаю за тем, как мама убирает со стола и моет посуду.
Я счастливо улыбаюсь. Меня любят. Открылась входная дверь и в темном коридоре я увидела папу. Радостно попискивая, я слезла с табуретки, как все маленькие дети попой вперед. Табуретка высокая прыгать страшно. А спиной и не видишь, как высоко.
- Папа! Папа! Папа! Мама! Папа пришел! – с этими криками я подбегаю к папочке. Он уже разулся и одел тапочки. Высокий, красивый и во всем белом. Мой папа самый лучший на свете!
- Иди сюда кнопка, - тепло произносит папа, садясь на колени. Коридор узенький и кухня тоже маленькая. Мне казалось, мы идем по тоннелю к свету. В сиянии появляется мама. Она такая красивая и очень счастливая. Что у меня дух захватывает.
- Привет, дорогой. А мы тут печенье постряпали. Как дела на работе? – спросила мама, целую папу в щечку. Она налила мне стакан молока. Все вокруг пропиталось чудесным запахом печенья. Взрослые разговаривали о чем-то непонятном. Мне было достаточно того, что меня любят.
У нас маленькая семья. Я маленькая кнопка, мама – средняя, а папа большая-пребольшая кнопка. Мы живем втроем и мой прадедушка. Он классный. Разрешает мне прыгать на его кровати. Устраивать игры с погонями. Кататься на санках по кровати и подушкам.
Однажды, когда меня оставили с ним. А родители ушли на работу. Мне было скучно. Я ходила по квартире и разглядывала голые желтые стены. Если опереться на них, то можно одежду замарать. Когда мне это надоело, я пошла к дедушке. Все это время Рафаэль ходил за мной. Такой огромный дяденька. Но я не обращала на него внимания, как и все вокруг.
- Деда, мне скучно. Что мне сделать? – спросила я его. Он улыбнулся, подозвал к себе и обнял. Приятно, когда тебя любят. Дома я всегда в центре внимания. Все меня оберегают. А дедушка по голове гладит.
- Возьми карандаши и нарисуй что-нибудь красивое, - ответил он, отпуская меня. Я помчалась за карандашами. Потом прибежала к нему и выдала сакраментальное, что мне потом припоминали многие годы.
- А мне негде рисовать? Где я буду рисовать? – спросила я его. Он улыбнулся. Все морщинки сложились в гармошки. И он просто махнул на стену.
- А можно рисовать на стене? – удивилась я. Но когда мне кивнули, я убежала в зал, где начала творить. Единственное, что я умею до сих пор красиво рисовать это елочки. Я так старалась. Мне хотелось, чтобы родители гордились мной.
