Лорел Гамильтон - Танец
Что бы он там не увидел в моей улыбке, лице, но это развеяло туманность из его глаз, сменив на тепло, счастье и тот взгляд, что появляется, когда мы смотрим на любимого человека, как будто лежавший на наших плечах вес, исчезал, стоило посмотреть на лицо наших возлюбленных.
— Ух-ты, хотелось бы, чтобы и мой муж меня так же приветствовал, — сказала женщина с убранными в два хвостика каштановыми волосами, одетая в топ на бретельках и шорты.
Подняв взгляд, я увидела на себе оценивающий взгляд нескольких женщин, но энергия в помещении чуть разрядилась. И я поняла, что до этого она была почти хищнической — порой такой же накал ощущался в «Запретном Плоде». Женщины в стрип-клубах гораздо сексуально-агрессивнее мужчин, как и их более необузданная энергия. Внезапно я поняла, что одна или несколько жен узнали Натаниэля по клубу. Для большинства людей сложно относиться к тебе как к реальному человеку, стоит увидеть, как ты раздеваешься на сцене. Жена или жены, должно быть, рассказали об этом другим женщинам и те захотели увидеть все своими глазами.
Если бы мужики узнали стриптизершу, то пялились бы на нее более скрытно, потому что картина стоящих толпой и глазеющих на женщину мужиков, очень быстро становится жуткой, но, в отличие от женщин, они не излучают такую хищническую энергетику. Им бы никогда не пришло в голову, что Натаниэлю может быть неловко под такими взглядами, тогда как танцовщице это было бы приятно. Он был мужчиной, мужчинам нравится внимание женщин или так считается. На самом деле, мужчины могут быть такими же стеснительными, как и женщины и тоже могут чувствовать себя ужасно, просто они никогда не признаются в этом.
— Он твой… — начала элегантная Элис, и не закончила предложение, как будто хотела, чтобы его дополнила я.
— Парень, — ответила я. — Мы уже три года живем вместе, — добавила я, чтобы всем стало ясно, что это не просто секс и умопомрачительные поцелуи. Многие люди ценят в отношениях продолжительность, которая делает их более серьезными.
— Такой приветственный поцелуй после совместных трех лет — это очень эмоционально, — сказала Элис. В ее тоне сквозило презрение, чего я от нее не ожидала.
— А сколько вы уже со свои мужем? — спросила я.
— Пять лет.
— Поздравляю, — сказала я, гадая, почему всего лишь пять. Ей было за сорок, и — судя по волосам — даже за пятьдесят, но многие люди рано седеют, а по лицу Элис я бы не дала ей пятьдесят.
Она улыбнулась.
— Спасибо, Анита… Анита Блэйк, верно?
Я кивнула.
— Верно.
— Я так много о вас наслышана, и очень приятно, наконец-то, познакомиться.
— Надеюсь, наслышаны только о хорошем, — улыбаясь, произнесла я, потому что почти была уверена, что это не так. Моя репутация плохой девчонки или полицейского, который сначала стреляет, а уж потом задает вопросы, не располагала ко мне всех со значком.
— А разве может быть иначе? — спросила она.
— Еда готова, — возвестила Кэти чересчур оживленным голосом.
— Тогда я оставлю вас, — сказала Элис и выскользнула из кухни — высокая и грациозная. Остальные женщины последовали за ней.
— Это что вообще здесь такое было? — спросила я.
— Кошмар. Они были такими грубыми, — сказала Кэти и подошла к Зебровски, чтобы его обнять.
— Как это, грубыми? — не поняла я.
— Некоторые жены приходили, чтобы бросить быстрый взгляд на Натаниэля и на этом все, но остальные… если бы мужчины смотрели на меня подобным образом, я бы чувствовала себя грязной. — Кэти передернуло.
Зебровски погладил ее по голове и крепче прижал к себе, сказав:
— Тебе следовало позвать меня гораздо раньше.
— Нам следовало позвать Аниту гораздо раньше, чтобы она его поцеловала, — отозвалась Кэти.
— И часто ты производишь такой эффект на женщин? — спросил Зебровски.
Кэти подняла голову от его груди и сказала:
— Натаниэль — идеальный джентльмен. Он не сделал ничего, чтобы спровоцировать подобную ситуацию.
— Вообще-то сделал, Кэти, но не сегодня, — ответил Натаниэль.
Они уставились на него. Я просто подняла на него взгляд, по-прежнему оставаясь в его объятиях:
— О чем ты?
— Они видели, как я раздевался в клубе. У большинства людей проблема с восприятием танцовщиков как реальных людей, после того, как они видели их без одежды.
— То, что они видели тебя на сцене — не повод вести себя так грубо на нашей вечеринке, — указала Кэти.
Натаниэль шевельнулся в моих объятиях, и я поняла, что в ситуации кроется нечто большее.
— Натаниэль, в чем дело?
— Я работал на девичнике у одной из жен. — Он корректно не обмолвился у какой именно. Натаниэль сохранит секреты клиентов, даже если они сами разболтают его.
— И что? Это все же твоя работа, а это — мой дом. Это неуважение не только к тебе, но и к нам.
Натаниэль опустил глаза и встретился со мной взглядом. Это был немой призыв.
— Я так понимаю, для тебя это была весьма прибыльная вечеринка? — спросила я.
— Да, — ответил он.
— Они достойно заплатили, так ведь?
Он кивнул.
— Я не понимаю, — встряла Кэти.
Я оглянулась на Зебровски.
— Тебе когда-нибудь доводилось бывать на холостяцких приватных вечеринках со стриптизершами?
— Возможно, — ответил он.
Кэти нахмурилась.
— Ты всегда так говоришь при мне, не дразни сейчас Аниту.
Он улыбнулся.
— Бывал.
— Если бы стриптизерша станцевала у тебя на коленях, а затем объявилась бы здесь в качестве подружки одного из знакомых копов, как бы ты среагировал?
— Честно?
— Было бы неплохо, — ответила я.
— Я бы задумался, а знает ли этот коп, что его девушка занимается стриптизом.
— Некоторые копы встречаются со стриптизершами, — заметила я.
— Да, но они не таскают их с собой на семейно-дружеские вечеринки.
— Ты можешь встречаться со стриптизером, но не поведешь его знакомиться с семьей, — сказал Натаниэль, и в его голосе сквозила печаль.
Я обняла его крепче.
— Ты моя семья.
Он одарил меня ослепительной улыбкой, настоящей, а не той фальшивкой, которую клиенты принимают за настоящую. Если бы Натаниэль так же смотрел на них, то зарабатывал бы больше сотенных купюр, чем сейчас.
— Я не это имел в виду, Натаниэль. Я знаю, что ты — семья Аниты, — произнес Зебровски.
Натаниэль одарил его такой же улыбкой, что и меня несколько секунд назад.
— Спасибо.
На лице Кэти появилось странное выражение. Она побледнела.
— Что такое? — забеспокоился Зебровски.
— Как-то они хотели рассказать мне об одном девичнике, где собралось много жен. Замуж собиралась Розетта. Они рассказали мне о некоторых деталях и… я попросила их прекратить. Мне не хотелось об этом слушать. — Она посмотрела на Натаниэля.
Он был совершенно неподвижен в моих объятиях. Я подняла на него взгляд. Выражение его лица было настороженным, как будто он приготовился к чему-то плохому.
— Так они рассказывали о тебе? — спросила Кэти.
— Вероятно, — тихо ответил Натаниэль.
Кэти моргнула. Ее карие глаза расширились.
— Но они рассказали… что ты… — Она покраснела от шеи до корней волос, и спрятала лицо на груди Зебровски.
— Чтобы они не рассказали, у меня не было секса ни с одной на той вечеринке.
Кэти подняла голову от груди Зебровски и снова моргнула. По выражению ее лица можно было сказать, что именно про секс ей и поведали.
— Порой истории обрастают сплетнями, но чтобы они не решили рассказать людям, секса не было. Вот я воплоти, и каждая женщина, слышавшая эту историю будет удивлена, услышав правду. Некоторые из присутствующих были настолько пьяны, что могли поверить, что то, что рассказывали — было на самом деле, а тот, кто солгал, испугается, увидев меня здесь.
Кэти справилась с собой настолько, чтобы произнести:
— Мне нужна минутка. Не мог бы ты выставить оставшуюся еду на стол и присмотреть за пастой на плите. Я сейчас. — Кэти направилась к выходу из кухни и ошеломленный Зебровски поплелся за ней.
Я подняла взгляд на Натаниэля.
— Если ты говоришь, что секса не было, я тебе верю, но что такого ты сделал на вечеринке, что оказалось настолько настораживающим для них сейчас.
— Ничего противозаконного.
— Я это знаю, глупыш.
Натаниэль улыбнулся.
— Ты никогда не будешь думать обо мне хуже, ведь так?
— С чего бы мне это делать?
— Тебя не заботит, что, как минимум пятеро присутствующих на вечеринке женщин видели меня обнаженным.
Я подумала о том, что с тех пор, как, до нашего знакомства, он снялся в нескольких порнофильмах, вероятно, немало людей видели его обнаженным, но вслух я этого не сказала. Если бы я это сделала, мы бы поцапались или это еще больше ранило бы его чувства, а мне этого не хотелось.
— В клубе ты не снимаешь стринги, — сказала я.
