Кассандра Клэр - Последнее противостояние Нью-Йоркского Института
Магнус сконцентрировался, заставив схватившую его руку гореть, голубое электричество окружило его пальцы. Это прикосновение обжигало так, как серебро — девочку, и он заулыбался, когда услышал, как Валентин зашипел от боли.
Валентин не спрашивал его имени, как остальные, не относился к Магнусу как к человеку. Он просто уставился на мага холодными глазами, как можно было смотреть на отвратительного животного на своем пути и мешающего его цели.
— Ты вмешиваешься в мои дела, маг.
Магнус сплюнул кровь прямо ему в лицо.
— Ты мучаешь ребенка в моем городе. Сумеречный охотник.
Валентин свободной рукой нанес Магнусу удар, отбросив его назад. Валентин развернулся и двинулся за ним, а Бейн подумал: «Отлично». Это означало, что он отошел от девочки.
Она была слепой, но оставалась оборотнем, обоняние и слух были важны для нее, как и зрение. Она может убежать и найти дорогу к своей семье.
— Я думал, мы играем в игру, где спрашивается, кто этот человек и что он делает, — сказал ему Магнус. — Я неправильно все понял? Дай подумать. Ты нарушаешь свои собственные священные законы, придурок?
Он взглянул на девочку, надеясь, что она убежит, но та, похоже, от ужаса застыла на месте. Магнус не решился позвать ее на случай, если это привлечет внимание Валентина.
Магнус поднял руку, нарисовав в воздухе заклинание, но Валентин его заметил и увернулся. Он подпрыгнул и оттолкнулся от стены, быстротой Нефилима, чтобы ринуться к Магнусу. Он сделал ему подсечку и, когда Магнус приземлился, очень сильно и жестоко его ударил. Он вынул меч и опустил. Магнус откатился, так что тот нанес ему скользящий удар по ребрам, разорвав рубашку и кожу, но не задев жизненно важных органов. Не в этот раз.
Магнус горячо надеялся, что не умрет здесь, на этом холодном складе, вдали от тех, кого любил. Он попытался подняться с пола, но тот был скользким от его собственной крови, не говоря уже об остатках магии, которых было недостаточно, чтобы исцелить себя или сражаться.
Перед ним стояла Мариан Уайтлоу, мечи опущены, а на руках светятся новые руны. Перед его затуманенным взором ее волосы сверкали серебром.
Валентин взмахнул мечом и разрубил ее практически пополам.
Магнус ахнул, спасение исчезло так же быстро, как и появилось, а потом повернул голову на звук шагов по камню.
Он, как дурак, понадеялся на другое спасение. Он увидел одного из Круга Валентина, стоящего в дверном проеме и устремившеговзгляд на девочку-оборотня.
* * *— Валентин! — закричал Люциан Греймарк. Он бросился к девочке, и Магнус напрягся, приготовившись к прыжку, а потом застыл, когда увидел, что Люциан поднял девочку и повернулся к своему хозяину. — Как ты мог это сделать? Она же ребенок!
— Нет, Люциан. Она чудовище в облике ребенка.
Люциан держал девочку, успокаивая и поглаживая ее волосы. Магнус начал думать, что действительно недооценил Люциана Греймарка. Лицо Валентина стало белым, как кость. Он напоминал статую больше, чем когда-либо.
Валентин медленно произнес:
— Разве ты не обещал мне безусловного повиновения? Скажи мне, какая польза в заместителе, который так меня подводит?
— Валентин, я люблю тебя и разделяю твое горе, — сказал Люциан. — Я знаю, что ты хороший человек. Я знаю, что если ты остановишься и подумаешь, то увидишь, какое это безумие.
Когда Валентин шагнул к нему, Люциан отступил назад. Он в защите закрыл рукой голову девочки-оборотня, когда та ногами обхватила его за талию, а другая его рука дрогнула, будто он мог потянуться к своему оружию.
— Очень хорошо, — наконец, тихо произнес Валентин. — Будь по-твоему.
Он отошел в сторону, позволив Люциану Греймарку пройти через дверь в коридор и обратно в комнату, где оборотни, по их мнению, были в безопасности. Он позволил Люциану отнести им дочь оборотней и следовал за ним на расстоянии.
На мгновение Магнус не поверил Валентину. Он не верил, что девочка в безопасности, пока та не оказалась в руках матери.
Люциан Греймарк дал Магнусу достаточно времени, чтобы собрать свою магию. Он сосредоточился, почувствовал, как его кожа сжалась, когда силы стали утекать.
Он поднялся с пола и побежал за ними.
* * *Борьба в комнате, которую они покинули, стихла, так как было слишком много убитых. Кто-то сумел снова включить свет. На полу лежал мертвый волк, дюйм за дюймом трансформируясь в бледного молодого человека. Рядом с ним лежал еще один мертвый мужчина, один из Круга, и в смерти они не так уж отличались.
Многие Сумеречные охотники из Круга Валентина по-прежнему стояли. Никого из Уайтлоу не было. Марисса Лайтвуд закрывала руками лицо. Некоторые заметно дрожали. Теперь тени и безумие битвы отступили, и они остались в свете ламп, глядя на то, что сотворили.
— Валентин, — умоляющим голосом произнесла Марисса, когда подошел ее лидер. — Валентин, что мы наделали? Уайтлоу убиты… Валентин…
Они все смотрели на Валентина, когда тот приблизился, собрались вокруг него скорее как дети, чем взрослые. Должно быть, Валентин, завладел ими в очень молодом возрасте, но Магнус осознал, что не в состоянии волноваться, промыли ли им мозги или они заблуждались, тем более после того, что они сделали. Казалось, что в нем больше не осталось жалости.
— Вы не сделали ничего, кроме соблюдения Закона, — сказал Валентин. — Вам известно, что однажды предатели должны заплатить. Если бы они решили отойти в сторону, поверить нам, их друзьям-детям Ангела, все было бы хорошо.
— А что насчет Конклава? — спросила кудрявая женщина с ноткой вызова в голосе.
— Майкл, — прошептал муж Марисса.
— А что такого, Вейланд? — резко спросил Валентин. — Уайтлоу мертвы из-за мерзких негодяев. Это правда, мы так и скажем Конклаву.
Только единственным человеком из Круга Валентина, отчаянно не слушавшим, был Люциан Греймарк. Он подошел к женщине-оборотню и вложил маленькую девочку ей в руки. Магнус услышал, как женщина втянула воздух, увидев глаза дочери. Он услышал, что она начала тихонько плакать. Люциан стоял рядом с матерью и дочерью, выглядя глубоко огорченным, а потом решительной походкой внезапно пересек комнату.
— Пойдем, Валентин, — сказал он. — Все это с Уайтлоу было… было ужасным несчастным случаем. Мы не можем допустить, чтобы из-за этого пострадал наш Круг. Сейчас нам следует уйти. Эти существа не стоят твоего времени, никто из них. Эти оборотни лишь бездомные, отбившиеся от стаи. Сегодня мы с тобой отправимся на охоту в лагерь оборотней, где таится настоящая угроза. Мы вместе победим вожака стаи.
— Вместе. Но завтра ночью. Придешь сегодня домой? — вполголоса спросил Валентин. — Джослин должна кое-что тебе сказать.
Явно с облегчением Люциан хлопнул Валентина по руке.
— Конечно. Все, что угодно, для Джослин. Все, что угодно, для тебя. Ты это знаешь.
— Мой друг, — сказал Валентин, — я знаю.
Валентин в ответ хлопнул Люциана по руке, но Магнус видел, какой он бросил на него взгляд. В нем была любовь и ненависть, и ненависть побеждала. Это было ясно, как серебристый плавник акулы в темных водах черных глаз Валентина. В этих глазах таилась смерть.
Магнус не был удивлен. Он видел множество чудовищ, которые могли любить, но лишь некоторые позволяли этой любви их изменить, кто был способен преобразовать любовь к одному человеку в доброту ко многим.
Он вспомнил лицо Валентина, когда лидер Круга разрубил Мариан Уайтлоу на две кровавые половинки, и задался вопросом, каково это жить с таким человеком, как Валентин, каково жить его жене, которую Мариан назвала красавицей. Можно разделять постель с чудовищем, класть голову на ту же подушку рядом с головой, наполненной убийством и безумием. Магнус и сам так делал.
Но такая слепая любовь длится недолго. Однажды ты поднимаешь голову с подушки и увидишь, что живешь в кошмаре.
Люциан Греймарк мог быть одним из многих, о ком стоило беспокоиться, и Магнус был уверен, что тот уже не жилец.
Магнус ужасно ошибся, позволив прошлому обмануть его, он ошибся, решив, что глубинами доброты в душе обладал Стивен Херондэйл. Магнус взглянул на него, на его красивое лицо и безвольный рот. Внезапно он ощутил порыв сказать Сумеречному охотнику, что знал и любил его предка, что Тесса была бы так в нем разочарована. Но он не хотел, чтобы Круг Валентина запомнил и отправился за Тессой.
Магнус ничего не сказал. Стивен Херондэйл сделал свой выбор, а он — свой.
Круг Валентина вышел со склада, маршируя, словно маленькая армия.
Магнус подбежал туда, где в луже крови лежал Адам Уайтлоу, там же лежал и его сверкающий топор, уныло и неподвижно.
— Мариан? — спросил Адам. Магнус опустился на колени в лужу, руки поискали и накрыли самую ужасную рану. Их было так много — слишком много.
Маг посмотрел в глаза Адама, в которых гас свет, и знал, что тот уже прочитал ответ на его лице прежде, чем Магнус подумал ему солгать.