Даррен О'Шонесси - Город смерти
— Пиво на второй полке сверху, — любезно сообщил Вами. — За головой.
Огромным усилием воли я сдержал дрожь отвращения — потому что интуитивно чувствовал: от моей реакции многое зависит. Одно ложное движение — и это мертвое лицо станет последним, что суждено мне увидеть. Я осторожно взял голову за уши и отодвинул в сторонку. Кожа была холодная и какая-то чешуйчатая — прикосновения к ней я не забуду никогда. Освободив место, я запустил руку в дальний угол холодильника и выудил пару банок. Переложив их пониже, вернул голову на прежнее место. Напоследок заглянул в эти детские глаза — пять лет? Шесть? — взял пиво и захлопнул дверцу.
Вами без всяких видимых эмоций принял из моих рук банки. Удивить его хладнокровием было определенно непросто. Но он внезапно перехватил мою руку. Я попытался вырваться, но он был сильнее. Улыбаясь, Вами слегка покачал головой. Я перестал сопротивляться. Не говоря ни слова, он поставил банку на пол и сжал мою руку в кулак. Затем ухватил меня за указательный палец и вытянул его так, чтобы тот указывал строго вперед. А сам задрал голову назад, выставив подбородок. Тихонько нажал на мою руку, пока указательный палец не завис под его нижней губой, у точки, где змеиные головы встречались. Я уставился на их разноцветные пасти, оскаленные ядовитые клыки. Тут Вами прижал мой палец к своему подбородку.
Мгновенно я ощутил что-то вроде ожога и с криком отдернул руку. Вами выпустил ее и, не сказав ни слова, взял банку с пивом. Я потер палец, поднес его к глазам. Следов укуса не было видно, зато появился маленький красный пупырышек. Пососав палец, я опять присмотрелся к нему. Кожа — была цела, а пупырышек уже бледнел.
— Как это… — начал я, но Вами оборвал меня.
— Там есть папка, — заявил он, открыв пиво. Указал подбородком на шкаф. — Принеси мне.
Скрепя сердце, желая объяснений, но опасаясь настаивать, я выполнил его приказ.
Шкаф был завален папками, блокнотами и просто отдельными листочками бумаги. Я долго копался на полках, гадая, что именно ему нужно, и хотел уже было уточнить, но тут заметил Это. Тонкую папку на одной из средних полок. В ее верхнем правом углу было небрежно нацарапано «АЙУАМАРКА». Я вытащил папку и передал ему. Он достал из нее два листа. Уткнулся взглядом во второй из них, вчитался. Мрачно хмыкнул, потянулся, не глядя, левой рукой, нащупал красную ручку, поставил галочку. Затем показал лист мне, указывая на нижнюю строчку. Оказалось, что он поставил галочку у имени Адриана.
— Адриан Арне, — проговорил Вами. — Бери-бери. — Он протянул мне оба листочка. — Присядь. Пока в них не заглядывай. — Я выполнил приказ. — Я этого Адриана Арне не знаю, — продолжал Вами. — Насколько мне известно, мы в жизни не встречались. Я не помню, чтобы он был вместе с нами в том переулке, не помню, как записывал его имя.
Много лет назад я кое на что обратил внимание. Как-то раз перечитывал ранние записи и вдруг сообразил, что нескольких дел напрочь не помню. Раз уж я их описал, то, наверно, они вправду были, но из памяти они испарились. Я задумался. Просмотрел весь свой архив — а архив у меня немаленький — и нашел шесть имен, шесть убийств, которые я вроде как совершил, но с моими воспоминаниями они не вязались. Разумеется, я запсиховал — но одновременно мне стало любопытно. Безумие, знаешь, всегда меня завораживало. Если я теряю память… что ж, может быть, это первый шаг к падению в полную тьму, в бездну, которую я всегда мечтал исследовать. Я рассудил, что от падения мне все равно не уберечься, а потому предпочел считать его счастливым случаем, шансом изведать жизнь в ином ракурсе.
Увы, болезнь не прогрессировала. — Похоже, Вами искренне огорчал этот факт. — Я по-прежнему действовал так же эффективно и ловко. Я не ловил себя на ошибках, не просыпался весь в слюнях, не приходил в себя неизвестно где. Я оставался прежним Паукаром Вами. Только с провалами в памяти — других отличий не было.
Спустя некоторое время, копаясь в архивах «Парти-Централь», я обнаружил вот это. — Он показал на листочки. — Я везде искал лишние имена, но без толку. А тут увидел. Откопировал список и взял его с собой домой, чтобы изучить на досуге. В списке были и другие имена, которых я не знал, люди, которые никак не были со мной связаны. Но довольно многих я знал, а о большинстве остальных нашел информацию.
Тогда я решил поиграть сам с собой в одну игру. Я поставил маленькие красные галочки слева от каждого имени, которое я знал или мог найти в архивах. Потом время от времени заглядывал в листочки, проверяя, все ли имена помню. Натыкаясь на забытое, ставил красную галочку справа.
А теперь посмотри список, — велел он мне.
Не мешкая, я наклонился и стал читать имена на двух листочках. Всего их было штук пятьдесят — шестьдесят. Почти все, в том числе мое и имя Адриана, были с галочками слева. Кстати, наши с Адрианом имена, а также пять-шесть слов выше них, были дописаны к списку от руки.
— Список устаревший, — сообщил Вами. — Я пытался найти обновленный вариант, но его куда-то переложили и больше он мне не попадался. Я сам дописываю новые имена, если набредаю на айуамарканцев.
По большей части — а сказать по чести, практически все — имена были с двумя галочками — и справа, и слева. Что до имен с одной галочкой, то почти все из них были мне знакомы: Леонора Шанкар, Кончита Кубекик, Паукар Вами, мое собственное. Имя Амы в списке отсутствовало, и я решил не уточнять: если он ее не знает, тем лучше.
— Что же это такое? — спросил я наконец. — Кто эти люди?
— Если не считать тех, кто с одной галочкой, — ответил Вами, — я не знаю. Эти имена для меня ничего не значат. Тут есть шестеро, которых я убил, если верить моим дневникам, и еще двое, но остальные… — Вами пожал плечами. — Судя по галочкам, когда-то я их знал. Но это время прошло.
— Кто такие айуамарканцы? — допытывался я. — Ты сказал, что узнал меня при первой же встрече. Каким образом?
— У нас во внешности что-то такое есть… — пояснил он. — Пустота какая-то. Понятнее объяснить не могу. Но я это умею видеть. Я изучил столько айуамарканцев — хотя почти всех перезабыл, — что распознаю их с одного взгляда. Не знаю уж, в чем тут штука, как это у меня выходит; не знаю, кто эти люди и чем отличаются от других; и почему они исчезают и из памяти, и из внешнего мира. Но если я буду искать, то когда-нибудь, надеюсь, узнаю. Вот почему я тебя выслеживал. Надеялся, что ты меня куда-нибудь да выведешь.
Я снова заглянул в листочки.
— И ты не убивал Адриана?
— Насколько мне известно — нет.
— И у тебя есть хоть какие-то теории насчет причины этого всего?
Вами помедлил.
— Одну вещь знаю. Знаю, откуда взялось название. «Айуамарка» — это на языке инков.
— Инки. — Я вспомнил, что Кардинал и И Цзы тоже о них говорили, и неловко заерзал на полу.
— У инков этим словом назывался ноябрь. В буквальном переводе оно значит «шествие мертвецов», — лукаво подмигнул мне Вами. — Кстати, наши с тобой имена — тоже от инков. Ты — декабрь, «великолепный праздник». Я — март, «одеяние из цветов», если верить историкам.
— Значит, они все…
— Все имена инкские? — докончил он за меня фразу. И покачал головой. — Нет. Вот разве что Инти Майми, Хатун Поккой, Ума Райми… Остальные не инкские.
Я уставился на листки, словно надеясь, что под моим неотрывным взглядом их тайны выплывут наружу. «Шествие мертвецов». На каком языке ни скажи, звучит невесело.
— А Кардинала ты об этом никогда не расспрашивал?
— Нет, — ответил Вами. — Вопросов он не приветствует.
Я склонил голову набок. В его голосе мне послышались какие-то неожиданные нотки — возможно, легчайший намек на страх…
— Но он к этому делу причастен, правда? — спросил я.
— Наверное. О такой чистке архивов никто больше распорядиться не мог. Разве что Форд Тассо, но это не в его стиле.
— Но как же наша память? — не унимался я. — Ее-то кто подчистил?
— Значит, и у тебя провалы?
— Вроде того. Я помню людей — Адриана, например, — но не могу вспомнить свое прошлое до приезда в город. Сначала думал, это просто амнезия, но после твоего рассказа…
— Решил, что оно посерьезнее будет, — кивнул Вами. — Вот так и я рассудил. Сперва самое простое — заподозрить себя самого, но стоит заметить, что у других тоже все не слава Богу… Есть вещи выше нашего разумения. Вот почему я так увлекся этой папкой. Меня всегда завораживало все потустороннее.
Потустороннее…
— Послушай, ты что-нибудь знаешь о… о слепых? — спросил я.
— Знаю — у них хорошо развитые уши. — Вами указал в сторону холодильника. — Могу показать образцы.
Я проигнорировал его шуточку.
— Я серьезно. Тебе что-нибудь известно о такой… секте… или это скорее организация…
— Слепцов?
— Да.
— Которые еще и не разговаривают?
