Волна вероятности - Фрай Макс

– Ты чего? Голова закружилась?

– Ай, да ну ее, надоела, – отмахнулся Анн Хари. – Пусть кружится, раз ей приспичило, я уже привык. Просто все вокруг, понимаешь, такое прекрасное. И почти незнакомое, но все-таки узнаваемое. Словно я очень давно тут жил. Хотя на самом деле помню, что ушел вчера вечером. Но этот факт не меняет моих ощущений. Как будто другая планета! И я на этой планете дома… наверное. Хочу, чтобы было так.

– Еще как дома, – подтвердил Ший Корай Аранах. – Ты совершенно точно с этой планеты. У меня доказательства. Я был в твоем доме в Грас-Кане. И ты нас ночью в свою школу водил.

– А самое главное, здесь все настоящее! – заключил Анн Хари. – Существует без наших усилий, само. Никуда не девается. Не исчезает.

– А должно?

– Да естественно, не должно. Еще чего не хватало. Просто я теперь знаю, что бывает иначе. Вспомнил, как жил в реальности, которая исчезает, потому что, к сожалению, не сбылась.

– Объяснишь? – спросил Ший Корай Аранах; впрочем, без особой надежды.

– Трудно объяснить то, чего сам толком не понял. Вроде бы штука в том, что ТХ-19 в какой-то момент должна была измениться. Стать совсем другим местом, где все совершенно иначе. Не как у нас, но примерно в эту же сторону. Та же легкость и чистота бытия. Ну ты же читал их книги, так что можешь примерно представить…

– Какие их книги? Откуда?.. Так, стоп, погоди. Ты книгу, которая только что вышла в Сэњ∆э, имеешь в виду?

– И ту рукопись, которую тебе летом Шала Хан приносил. И книжку про путешествия, из-за которой ты выбрал выучить именно русский язык.

– Но ТХ-19, как я понимаю, не изменилась.

– Да, что-то пошло не так. И реальность ТХ-19 осталась такой, какой мы ее знаем. Ты – только из наших рассказов, но это, пожалуй, и хорошо.

– Откуда тогда эти книги? Где их берут?

– Понятия не имею, – развел руками Анн Хари. – Не успел расспросить. Но подозреваю, что оттуда же, откуда я принес кошку. Из несбывшейся вероятности. Там-то они небось до сих пор во всех книжных лавках лежат.

– Я когда-то читал, что у каждой реальности бывают поворотные точки, в которых она может фундаментально измениться, причем во все стороны сразу, включая далекое прошлое, – неуверенно сказал Ший Корай Аранах. – Иногда в такой точке реальность действительно изменяется, иногда остается как есть. Это о том же?

– Примерно. Но та нереализованная возможность имела такую великую силу, что отчасти овеществилась, как мираж, сновидение наяву или очень плотная тень. Которая рассеивается, но постепенно. И какое-то время там была настоящая жизнь. Собственно, она и сейчас продолжается. Во всяком случае, город остался на месте. Но время, похоже, остановилось. В баре, куда я зашел, на плите стоял горячий глинтвейн, как будто огонь только что погасили. И Бусина там была, живая и даже не особо голодная – так, в меру, словно ее покормили буквально вчера. Но людей уже не осталось. Некоторым удалось перебраться в ТХ-19, потому что лучше жить там, чем вообще никогда и нигде. А остальные спят беспробудным сном и сладко, медленно исчезают. Но пока вроде бы не исчезли совсем. Ее люди, – он погладил Бусину, – тоже уснули. Но остался их бар. Мы с друзьями часто там собирались… Как же хорошо, что я кошку оттуда забрал! Даже не потому, что она мне нравится. Хотя очень нравится, я часто в шутку грозился ее украсть. Но главное, что это невозможная кошка из невозможного места. Такая же невозможная, каким там был я сам. Я откуда-то знаю, что невозможное лечится другим невозможным. Или не лечится, а уравновешивается. Или даже укрепляется, утверждается им. Короче, у меня в голове ужасная каша, но я совершенно уверен, что в любых немыслимых обстоятельствах невозможное полезно, как витамин.

Ший Корай Аранах глубоко вздохнул и помотал головой, как вынырнувший на поверхность пловец.

– Когда ты сказал, что мне еще много предстоит не понять, я подумал, что ты преувеличиваешь. Но теперь ясно, что ты скорее преуменьшал.

– А это я еще даже не начал рассказывать, – усмехнулся Анн Хари. – Только попытался описать место действия. И степень его невозможности. Хотя ни черта я толком не описал.

– Ой, какая красотка! – воскликнул хозяин лавки, встретивший их на пороге и сразу приметивший Бусину, которая высунула из-под куртки Ший Корай Аранаха пестрые уши и розовый нос.

– Это, – гордо сказал Анн Хари, – наш Образ Жизни. И заодно Положение Дел.

Перекинул через плечо успокоительно плотный, весомый, туго набитый покупками тряпичный рюкзак. Сказал:

– Я до сих пор не понимаю, как я туда, никуда, никогда попал. Выпил волшебное зелье… ну что ты на меня зверем смотришь? Дело было очень давно. Я был молодой, неопытный и не то чтобы храбрый, скорей, легкомысленный. Не верил, что в ТХ-19 возможно по-настоящему опасное колдовство. Я эту цивилизацию недостаточно уважал. Хотя, знаешь, из рук той мексиканской старухи я бы наверное и сейчас взял что угодно. Если существует персонификация рока, она должна выглядеть именно так. Да, и она же пообещала, что я окажусь на своем единственном, предназначенном только мне месте; я тогда еще подумал, что если вдруг зелье сработает, я просто попаду в Лейн. Короче, я сделал страшную глупость, хотя, скорее, та глупость сама меня сделала. Захотела и произошла. Я выпил волшебное зелье и пропал – с точки зрения тех, кто ждал меня в Лейне. А со своей точки зрения просто открыл глаза. И сразу понял, что сижу, прислонившись спиной к ярко-синему цвету. Вот настолько синяя была там стена!

– Ну наконец хоть что-то понятно, – улыбнулся Ший Корай Аранах. – Ты сделал глупость, но это нормально, их все время от времени делают. И так называемая «персонификация рока» – объективно существующее явление, история сохранила свидетельства тех, за кем лично приходила судьба. А ощущать телом цвет – это просто особенность восприятия. Довольно редкая, но встречается иногда.

– Пока я жил дома, ничего подобного не было. И в ТХ-19, и в других потусторонних реальностях, я же, пока учился, много где побывал. А там – да. Я вообще там здорово изменился. Как будто умер и родился другим человеком. А что сразу взрослым, так чего только не бывает. Не удивлюсь, если существуют миры, где устроено как-нибудь так.

– Да существуют, конечно, – подтвердил Ший Корай Аранах. – Те же Веселые Духи в Тёнси рождаются сразу взрослыми. Детством у них считается предшествовавшая рождению жизнь.

– Ого. Я не знал.

– Теперь знаешь. Но ты-то не Веселый Дух. И не умер.

– Естественно, нет. Просто пытаюсь описать, до какой степени там все стало иначе. Больше всего похоже на сон, как в детстве, когда начитаешься сказок и снишься себе волшебником. А наутро все забываешь. Но забвение не отменяет случившееся во сне волшебство. Вот и мне приснилось, как я был художником в невозможной реальности, которой нет. Потрясающий опыт. Такое счастье, что я наконец это вспомнил! Драгоценные, ни на что не похожие четырнадцать лет.

– Три года, – напомнил Ший Корай Аранах.

– Что в Лейне прошло три года, я знаю. Но для меня-то примерно четырнадцать. Что прожил, все мое.

Лег прямо на покрывало, потому что не было сил – не расстилать постель, это как раз нетрудно, а по-настоящему укладываться в кровать, укрываться, взбивать подушку, по-настоящему засыпать. Анн Хари пока ощущал себя недостаточно настоящим для этого. Одетым бухнуться на покрывало, как будто мы только играем в ночь, в кровать и в спящего человека – это куда ни шло.

Сказал:

– Я пока помню только фрагменты, отдельные эпизоды. Но это, знаешь, пожалуй, и к лучшему. Куда мне сразу столько всего.

Друг укутал его тонким пледом. Сказал:

– Отдельные эпизоды – это гораздо больше, чем ничего.

– Да. Когда я оказался в этом несбывшемся Вильнюсе, там еще жили люди. Не так много, как обычно бывает в столичном городе, но и не настолько мало, чтобы со всеми перезнакомиться или хотя бы знать всех в лицо. Кофейни и бары еще работали. И продуктовые лавки. Да много чего. Деньги везде брали охотно, но это было необязательно. Нет – и не надо, не парься, а хочешь, возьми у меня из кассы и заплати нормально, если тебе нравится играть в магазин. Я, кстати, не знаю, откуда брались товары. Они просто были. Все, что могло понадобиться. Такая беззаботная жизнь!