Бен Ааронович - Луна над Сохо
На самом деле в колледже нам читали лекцию на эту тему, и большинство успешно пропустило ее мимо ушей, так как она не входила в темы зачетов и эссе. Но я все же припомнил, что лектор предупреждал нас о возможности быстрой трансформации естественных инстинктов полицейского в неконтролируемую паранойю. Жизнь — невероятно сложная штука, говорил он, и совпадения будут подстерегать вас на каждом шагу. «Если утром подозрения будут мучить тебя по-прежнему, — сказал я себе, — ты просто проверишь ее алиби по всем подозрительным смертям прошлого года». Ничто ведь так не укрепляет отношения, как допрос с пристрастием во время завтрака.
Подумав так, я погрузился в сон, а утром, обнаружив, что Симона с первым лучом солнца улизнула, оставив меня сладко спать, понадеялся, что это не было дурным предзнаменованием.
В то утро меня вызвали в Центр Джона Пила в Хендоне, где два офицера отдела профессиональных стандартов должны были со мной «побеседовать». Беседа проходила в переговорной, за чаем, кофе и относительно съедобным печеньем из «Сейнсбери». Короче, вполне цивилизованно. Установив, что у меня была официальная причина находиться в тот день и в то время на соответствующем этаже участка Центрального Вест-Энда, они принялись задавать мне вопросы относительно погони за подозреваемой до центра «Трокадеро» и ее последующей гибели вследствие падения с балкона верхнего этажа. Запись камер видеонаблюдения была, видимо, очень четкой: меня не было рядом с подозреваемой, когда она упала за перила, и, соответственно, я не мог ни столкнуть ее туда, ни, напротив, удержать ее и предотвратить падение.
Удовлетворившись моими показаниями, офицеры разрешили мне вернуться к работе, но предупредили, что только начинают расследовать данный случай.
— Позже у нас к вам могут возникнуть еще вопросы, — сказали они.
Я был почти уверен, что мне предложат воспользоваться психологической поддержкой, но мне не предложили. И очень жаль, потому что как раз это бы мне сейчас не повредило. Но правила, к сожалению, ужасно строги. Будучи мужественным офицером полиции, ты вправе принять психологическую помощь, только когда тебе ее навязывает какой-нибудь инспектор по социальным проблемам, обчитавшийся газеты «Гардиан». Мне вовсе не нужна помощь, говоришь ты коллеге, но разве можно переспорить бюрократа, к тому же сентиментального? Ну а потом ты, залпом выпив свою пинту, возвращаешься к службе, не уронив таким образом своего достоинства храброго полисмена.
Помимо рапорта для отдела профессиональных стандартов, я должен был еще составить отчеты для файлов в базе. Их я решил загрузить из своей техкаморки и выслал предварительно на проверку Лесли. Она предложила намеренно сделать несколько ошибок, ибо ничто так не выдает попытку скрыть кое-какие факты, как идеально составленный отчет. И я написал, что просто случайно оказался там и плохо помню детали. Лесли также дала мне понять, что преследовать подозреваемую в «Трокадеро» в одиночку было не только глупо, но и непрофессионально. Сказала, что очень сожалеет, что не может быть рядом и держать в узде мои дурные привычки, вследствие чего я стремительно деградирую. Я не перебивал и не возражал, отчасти потому, что хотел доставить ей удовольствие: она ведь так любит читать мне нотации.
Потом я пообещал впредь быть внимательнее.
Днем доктор Валид отпустил Найтингейла домой, и он вернулся только затем, чтобы переодеться, а потом сразу отправился в клуб руководить работой криминалистов. На вопрос, нужен ли я ему, он ответил «нет» и выдал мне список литературы, в котором, кроме всего прочего, значился латинский глоссарий Бартоломью. Думаю, наставник надеялся, что я проведу за чтением весь день, с книгой в одной руке и словарем в другой. Но я просто загрузил текст в соответствующий раздел электронного словаря, после чего мне оставалось только довести до ума ахинею, которую он мне выдал.
Бартоломью, похоже, предполагал, что с помощью магии можно насильно соединить в одном организме качества двух совершенно разных существ, в нарушение «великого закона бытия» — той всеобщей иерархии, внизу которой находятся черви, а на вершине — ангелы. На полях моей книги кто-то оставил комментарий, тоже на латыни. «Человек — это природа, а природа — это человек» — так перевел его мой электронный помощник.
Настоящие девушки-кошки, подумал я. Стрип-клуб доктора Моро.[52] Интересно, каково спать с мохнатым жилистым существом вроде тигра? Владелец клуба, кем бы он ни был, наверняка сколотил огромное состояние. Прежний маг с ограниченными понятиями об этике благодаря старшему инспектору Джонсону мог не опасаться за конфиденциальность своей деятельности, но его преемник и, возможно, ученик, тот самый Безликий — он-то каким образом рассчитывает сохранить свое заведение в тайне?
На следующее утро Найтингейл взял меня с собой на экскурсию в стрип-клуб доктора Моро. Лестничная площадка и гардероб превратились в довольно сносную раздевалку, где криминалисты надевали и снимали свои защитные костюмы. Доктор Валид уже ждал нас и попросил внимательно смотреть под ноги. По ступенькам сбегали километры удлинителей, аккуратно прикрепленных к стенам при помощи клейкой ленты.
— Мы решили не пользоваться электропроводкой самого здания, — сказал доктор Валид. — Из соображений безопасности.
Он провел меня вниз, в холл. Там я обнаружил, что шкаф Ларри исчез, как и ноги, которые в прошлый раз молотили по ковру.
— Я был вынужден попросить у больницы дополнительную площадь, потому что впервые имею дело с таким количеством материала, — сказал доктор.
Бархатные портьеры больше не закрывали вход в зал. Мы шагнули в проем. Я увидел само помещение клуба, где были бы и сцена, и танцпол, если бы не привинченные к полу клетки. На вид они были совсем новые и очень напоминали те, в которых биологи держат подопытных животных.
— Да, они точно такие же, — кивнул доктор Валид, когда я высказал свое наблюдение вслух. — Клетки для животных фирмы «Боллинтек». У нас в больнице тоже такие есть. Эти были установлены менее года назад.
— Люди Стефанопулос как раз проверяют их серийные номера, — сказал Найтингейл.
Клетки были пусты, однако я ощущал резкую вонь звериного дерьма. Все поверхности, которых мог касаться хозяин обитателей клеток, покрывал дактилоскопический порошок.
— Сколько их было? — спросил я.
— Всего пять, — ответил доктор. — Я еще не закончил исследования, но, по-видимому, все они были химеры.
Определение этого термина я искал и нашел накануне вечером, когда переводил Бартоломью. Химерой называется существо, часть клеток которого несет один набор ДНК, а часть — другой. У млекопитающих этот феномен встречается крайне редко — так происходит, когда две яйцеклетки оплодотворяются разными сперматозоидами и затем сливаются до того, как образуется плод. Бартоломью, конечно, не мог ничего знать о тетрагаметической химероидности: когда он писал, не только основатели генетики Крик и Уотсон,[53] но даже и их отцы еще не появились на свет. Он описывал химер как ущербные плоды противоестественных слияний, созданные при помощи самой черной, самой гнусной магии. И у меня возникло ужасное предчувствие, что в нашем случае эти два определения могут совпасть.
— Среди них были живые?
Доктор Валид неуверенно посмотрел на Найтингейла.
— Да, одна была жива, — кивнул тот, — но умерла сразу после транспортировки.
— Она что-нибудь говорила?
— Нет, она все время была без сознания.
Мы пришли к выводу, что, поскольку клетки совсем новые, установил их скорее Новый Маг, нежели Старый.
— Мы ведь полагаем, что Старый Маг — это Джеффри Уиткрофт, верно? — спросил я.
— У нас нет никаких доказательств, что его что-то связывает с этим местом, — сказал Найтингейл. — Кроме того, мне представляется маловероятным, что он вел двойную жизнь — делал научную карьеру и одновременно был управляющим ночного клуба.
— Но он же был наставником Нового Мага? Безликого? — спросил я.
— О, это несомненно, — ответил Найтингейл.
— Хорошее определение — «Безликий», — заметил доктор Валид. — Сами придумали?
— Вероятно, у него был сообщник, — предположил я. — Например, адепт магии, который контролировал дела в Лондоне. Как вы считаете, это возможно?
— Вполне, — кивнул Найтингейл. — Хорошо соображаете, Питер.
— Или даже несколько сообщников. Возможно, целая… — как назвать банду, состоящую из магов? Шайка? Или, может быть, шабаш?
— Сообщество, — проговорил доктор Валид. — Преступное магическое сообщество.
Мы оба посмотрели на доктора. Тот пожал плечами.
— Вам обоим следует читать побольше самой разносторонней литературы, — сказал он.
И этот человек считается экспертом-консультантом «Европейского журнала по гастроэнтерологии и гепатологии»!
