Джо Шрайбер - Нечестивое дело
— Кас, — Дин покачал головой. — Ты же понимаешь, что все эти шуты здоровехоньки, правда?
Кастиэль помрачнел, но ничего не ответил.
— Видишь? — Дин пихнул носком ботинка ближайшего «раненого», и тот изобразил очень натуралистичный крик боли. — Это показуха. Их хобби. Ну, как у тех парочек, которые натягивают костюмчики пушистых зверушек[14] и…
— Дин! — прикрикнул Сэм.
— Прости, — Дин повернулся к подавленному ангелу и пожал плечами.
Ангел оглядел палатку, вздохнул, снял белый халат и уронил его на пол. Пряча глаза, он стянул со спинки стула свой плащ и накинул на плечи. Когда он снова развернулся к братьям, лицо его ничего не выражало. Надежда ушла, исчезнув под маской угрюмой решимости.
— Меня ждут более неотложные дела, — сообщил Кастиэль.
— Большая охота на Бога, — понимающе сказал Дин. — Скажи-ка, а Он — фанат Гражданской войны?
— Я нашел зацепку. Один из первых свидетелей.
— Это как почтовая невеста[15]?
— Первые свидетели — редчайшие божественные создания. Так называют тех, кто преломил хлеб с самим Иисусом.
— Шесть ступеней Иисуса[16], что ли? — уточнил Дин.
— Не шесть. Один.
— И с чего ты решил, что он расколется?
— Я на это надеюсь. Кто бы он ни был, он мне ответит.
— Конфиденциальность — это, разумеется, круто, но давай смотреть…
Дин осекся: место, где стоял Кастиэль, опустело.
Старший Винчестер покачал головой и огляделся. Некоторые реконструкторы окончательно вышли из роли и, вскочив на ноги, неверяще таращились в точку, из которой исчез Кастиэль.
— Это что за чудак был? — выдавил один из них.
— Он-то чудак?
Дин окинул взглядом присутствующих — взрослых мужиков, обряженных в костюмы и раскрасивших лица синяками и ранами — и Сэм побоялся, что брат сейчас ляпнет что-нибудь, о чем они оба пожалеют, но тот лишь снова покачал головой.
— Не волнуйтесь, — проговорил Дин. — Он не вернется.
Глава 5
Время уже перевалило за полдень и деревья бросали длинные тени на шоссе, когда братья вернулись в центр города.
— Думаешь, между этим свидетелем Иисуса и тем, что произошло, есть какая-то связь?
— А как можно думать, что связи нету? — парировал Дин. — То есть, «Страсти Христовы»[17] не стоят на вершине моего хит-парада, но то, что этот свидетель перекусывал с Христом, не делает его автоматически белым и пушистым. А кто-то или что-то, убившее Дэйва Волвертона, тоже под это описание не попадает.
— Значит, по-твоему, демон.
— Начнем с такой версии.
— Я тут запустил поиск первых свидетелей… — Сэм взглянул на спидометр, стрелка которого дрожала у отметки в сто тридцать километров, и добавил: — А тебе бы лучше притормозить. Не хочется начинать знакомство с местным шерифом со штрафа за превышение.
— Как, бишь, его зовут?
— Секунду… — Сэм сверился с добытыми из сети сведениями. — Джек Дэниэлс[18].
Дин бросил на него подозрительный взгляд:
— Ты издеваешься!
— Думаешь, я стал бы такое придумывать?
— Еще как стал бы! — Дин сосредоточился на дороге. — Жду не дождусь с ним встретиться, — но скорость он все-таки сбросил.
— Не сомневаюсь, что взаимно.
Проехав городской центр, Дин припарковался у обочины около участка. Рядом стояла полицейская машина. Она сверкала, как будто ее только что помыли и отполировали, а из опущенных окон тихонько потрескивало радио. На сиденье лежала обертка из-под сэндвича.
— Что думаешь? — спросил Сэм.
— Дай-ка обмозговать. Думаю… — Дин замолчал и прикрыл глаза, будто советуясь с каким-то своим внутренним оракулом. — Пятьдесят с лишком, лысина и внушительное пузо в близком соседстве с офицерским поясным ремнем.
— За шестьдесят, — в свою очередь предположил Сэм. — Длинные подкрученные усы, до кучи волос, которые он каждую субботу подстригает у местного цирюльника. Да, а еще он тощий, как скелет. Ну, из тех ребят, которые лопают куриные стейки по три раза в день и хоть бы полкило набрали.
— Ветеран Вьетнама. Типа как Баффорд Пуссер из «Широко шагая»[19].
— Из «Освобождения»[20]. Цитаты гражданских прав по всему столу.
— Сын потерял ногу в «Буре в пустыне»[21]. Тайком завидует парню.
— Мухлюет с налогами, — подхватил Сэм, распахнув дверь в участок. — Души не чает в жене.
Дин фыркнул:
— Носит женское белье. С вырезом. Ну, которое…
— Чем я могу вам помочь?
Винчестеры застыли, а потом одновременно развернулись. Сэм первым обрел дар речи:
— Мы… эээ… ищем шерифа. Джека Дэниэлса.
Женщина в облегающей коричневой униформе кивнула:
— Я Джеклин Дэниэлс.
Она подошла чуть поближе, стуча каблучками кожаных сапог по кафелю. Шериф была не так молода, как встреченные на улице девушки (Сэм прикинул, что ей немного за тридцать), но карие глаза и полные губы показывали, что энергичности ей хватит еще надолго.
Дин тем временем никак не мог оторвать взгляд от ее значка, такого же начищенного и сияющего, как автомобиль у обочины.
— Так вы — шериф Дэниэлс, — он с некоторым усилием взял себя в руки. — Я агент Таунс, — он показал удостоверение. — А это агент Ван Зандт.
— Таунс? — переспросила шериф. — Ван Зандт? Это шутка такая?
Сэм приподнял бровь:
— Прошу прощения?
— Я про ваши фамилии.
— Слушайте, если вы думаете… — набычился Дин.
— Или вы меня дурите, — засомневалась женщина, — или у вашего начальника кривое чувство юмора.
Дин вздохнул:
— Ага, а вас, должно быть, называют Джеки, угадал?
— Меня называют шериф Дэниэлс, — сухо отозвалась она.
Тут затрезвонил телефон, и шериф оглянулась на стол (который, по крайней мере, издалека, тоже выглядел прибранным и чистеньким). Из общего порядка выбивалась только металлическая пепельница, наполненная чем-то, похожим на смятые обертки от жевательной резинки.
— Извините. Моя секретарь приболела, так что я тут немного занята.
— Конечно, не беспокойтесь, — Дин наблюдал, как она отходит за телефоном, и Сэму даже не нужно было смотреть на старшего брата, чтобы понять, куда прикипел его взгляд. — Слушай, как думаешь, она… Прекрати, — перебил Сэм. — Просто прекрати.
— Ладно тебе, чувак! Про это даже песни пишут.
— Про тюрьму тоже песни пишут, — заметил Сэм. — И давай постараемся не загреметь туда в первые же десять минут, ладно?
Шериф положила трубку.
— Хорошо, — сказала она, оставшись стоять около стола. — Давайте к делу.
Не успели братья рта открыть, как шериф продолжила:
— Скажу прямо. Если вы не заметили, у меня сейчас расследование в разгаре, и если я не потороплюсь с ответами, разгорится скандал. — Телефон снова ожил, но женщина даже не взглянула в его сторону. — Так что, если вам что-то от меня нужно, поторопитесь.
— Всенепременно, — пообещал Сэм.
— Ну?
— Начнем с этого парня, Дэйва Волвертона, который… — Дин изобразил неопределенный жест. — Как вы их называете? Ряженые?
— Они называются реконструкторы, — отозвалась шериф. — А если вы их назовете ряжеными, они вам, скорее всего, начистят морду.
— Отлично. Простите. Реконструкторы. В отчете сказано, Волвертон играл реального участника Гражданской войны по имени Джубал Бошам, правильно? И что он на поле битвы убил другого ряж… реконструктора из макета ружья.
Дэниэлс коротко кивнула:
— Модифицированная модель классического мушкета Спрингфилда. Стреляет холостыми патронами.
— А откуда вы знаете, что оружие не было настоящим?
— Я могу различить на глазок, — шериф указала на ружье, прислоненное к стулу. — Вот такое.
— Можно? — попросил Сэм.
— Валяйте.
Младший Винчестер поднял оружие и взвесил его в руках:
— Кажется настоящим.
— Естественно, оно кажется настоящим, — фыркнула шериф. — Это точная копия реального оружия. Реконструкторы стремятся к достоверности до последнего винтика. Они увлеченные.
— Да, мы уже слышали, — проговорил Сэм. — А что с теми мушкетом и штыком, которые использовал Волвертон?
— Они в лаборатории.
— Ладно, — сказал Дин. — Может, он просто немножко увлекся и решил, что война все еще продолжается? Может, он был, ну, знаете, малость не в себе.
Дэниэлс вздохнула:
— А может, вы не слушаете, о чем я тут толкую? Мы говорим про адвокатов и программистов, которые по доброй воле натягивают колючую шерстяную форму и подбитые гвоздями сапоги и во всей этой амуниции делают многокилометровые марш-броски в тридцатиградусную жару. Ради забавы. Такая у них идея хорошего времяпровождения. Они не «немножко не в себе», они с крышей давно распрощались. Но, тем не менее, оружие у них не настоящее. Я не против, если вы возомнили себя призраком Ли Харви Освальда[22], потому что холостыми вы никого не пристрелите.
