Владимир Васильев - Время инверсий
— Может, это ты сам? — еще осторожнее предположил Швед.
Рублев вяло покачал головой:
— Вряд ли. Вероятности я, конечно, прикидывать всегда умел, я все-таки немножко маг. Умел и умею. Но тут совсем другое, тут не вероятности — тут абсолютная уверенность. Вроде дежа-вю, только направленное в будущее. И оно до сих пор всегда сбывалось. И всегда — всегда! — сначала Маришка на меня глядит. И взгляд у нее при этом… как бы это сказать попонятнее… не детский, вот. Это быстро проходит, она потом балуется себе, как будто ничего не было. А я просто открываю для себя кусочек будущего. Иногда еще немного для других.
— Интересные дела, — пробурчал Швед. — Слушай, а дочь тебе ничего такого связанного с Дозором не напророчила? Может, ты поэтому и отказываешься?
— Пока не напророчила, — угрюмо сказал Рублев. — Я бы не стал врать, ты меня знаешь. Просто решил… перестраховаться. Пусть подрастет, а там видно будет.
— А жена как? — не слишком тактично вмешался Ефим. — Она ж у тебя не Иная.
— А никак. — У Рублева странно дернулась щека. — Она ничего и не знает. Даже обо мне.
— Монстр ты. — Ефим вздохнул. — Два года уже маскируешься.
— Это нетрудно, — холодно заметил Рублев. — Будь я просто оборотнем — тогда да. Но я же маг. Метаморфоз у меня вот где. — Рублев продемонстрировал весьма убедительный крепко сжатый кулачище. — Я уже и не помню, когда в последний раз перекидывался. Да, честно говоря, особо и не тянет. Вон, с собачками иногда по траве поваляюсь, порычу, за загривки их потреплю, и довольно. Они-то все как надо понимают, не то что люди…
Швед залпом допил чай и в упор поглядел на Рублева:
— Ну, что же… Мы все поняли. Займемся тогда офисом. Так, Ефим?
— Нет проблем. — Ефим пожал плечами. — Риэлтор у меня на поводке. Правда, уйдет какое-то время на расселение, это к бабке не ходи. Да и денег, не знаю, хватит ли? Там больше десятка квартир, а Гоголевская — это центр, считай…
— Хватит денег, — буркнул Швед. — Нам за старый офис положена компенсация, Прага оплатит.
— Тогда и думать нечего. — Ефим на глазах повеселел. — Есть шансы управиться за неделю. Главное, чтобы квартиры для аборигенов быстро нашлись. А там — всем плюс одна комната, и выметутся как миленькие. Переезды я им опять же организую, концы остались. А вот дальше — ремонт, и это, братцы, такая гнусная штука, что любая магия бессильна: месяца три-четыре, никак не меньше. Пошли, шеф.
Швед молча встал.
* * *— Ты чего машину-то не стопоришь? — Швед отвлекся от размышлений, в которые поневоле то и дело погружался, и легонько пихнул Ефима локтем в бочину.
— Ща, — сонно ответил тот. — Через шесть минут хороший «бээмвэ» проедет.
— А другие машины тебя не устраивают, что ли? — искренне удивился Швед.
— Не-а, — вздохнул Ефим. — Ну, нравятся мне «бэхи», что делать?
— Чудак-человек, — проворчал Швед. — Не все ли равно, на чем ездить?
Ефим поборол сонливость и с интересом воззрился на Шведа:
— Конечно, не все равно! Ты ж на «Баварии» у себя не ходишь?
— Не хожу, — подтвердил Швед, который уже все понял. — «Дюфур»! Только «Дюфур»!
— Вот видишь!
— Вижу… Понял я, понял. Вон она, твоя «бэха», тормози.
«А шести минут-то не прошло! — подумал Швед вскользь. — Просчитался напарничек!»
Ефим с непривычно серьезным лицом заработал, однако автомобиль и так уже начал притормаживать и жаться к обочине. Глаза у водителя, конечно же, были стеклянными.
— Все-таки твоя аналогия не совсем уместна, — продолжил Швед уже в машине, когда тронулись. — Яхта — это тот же дом, он должен быть своим в доску. Крепким, надежным и все такое. А что до машин — так мы на ней сейчас подъедем, выйдем и скорее всего никогда больше не увидим. Подъехать можно и на «Запорожце».
— Можно и на «Запорожце», — лениво согласился Ефим. — Но лучше все-таки на «бээмвэ».
— А если бы мимо «мерс» хороший проехал, ты бы его тоже не тормознул? — продолжал допытываться Швед.
— Не, «мерсы» тормозить нельзя, проблемы могут быть, — сказал Ефим совершенно серьезно.
— Проблемы? — несказанно удивился Швед.
— Мало ли кто там внутри? — пожал плечами Ефим.
— Погоди, — не унимался Швед. — Проблемы у нас? У Иных?
— Даже у нас. Ты не забывай, это столица. У нас, у Иных, правительство офис отобрало, понимаешь? И мы это схавали. Тебе охота встревать туда, где Лайка и Наримановну мигом с доски убрали? Только честно?
Швед нахмурился. Ему нечего было ответить. Совсем нечего.
— Вот и мне неохота, — подытожил Ефим. — Лучше скажи, куда тебя везти, потому что я лично поеду риэлторов ловить.
— Сейчас? — снова удивился Швед. — Вечером?
— Самое время, — хохотнул Ефим. — Сейчас обработаю, а утром как раз будут во всеоружии.
Швед задумался — а куда ему действительно ехать? Офиса больше нет, «Виктории» тоже.
— Слушай, а что с квартирами в Параджановском доме? Они еще наши или тоже отобрали?
— Куда они денутся? Их же я оформлял! — хмыкнул Ефим. — Дать ключ?
— Давай! Тем более ночью Симонов грозился подъехать.
Ефим покопался во внутреннем кармане и выдал три ключа на витом стальном колечке.
— Держи! Это от двери на этаж, а квартирные скорее всего не заперты. И кстати, можешь взять себе, у меня еще есть. Ты ж теперь шеф как-никак…
— Спасибо, — буркнул Швед. — Только я их лучше внутри оставлю, неохота с собой таскать.
Ситуация, когда Иные годами не пользовались ключами, была весьма распространенной. Дверь просто никогда не отпиралась, а домой и из дому ходили в Сумраке.
— Да как знаешь, — беспечно вздохнул Ефим. — Твои ключи, как нравится, так и поступай.
Швед вышел на площади Победы, около цирка. Ефим помчался дальше. Швед даже не ожидал, что тот вот так вот, с ходу и очень рьяно впряжется в работу, но в целом это было вполне в духе Ефима — заниматься делами без оглядки на время суток. Прежний глава Дневного Дозора ценил его в том числе и за это.
У спуска в подземный переход Швед невольно покосился направо, в сторону поворота на улицу Дмитриева. В двухстах метрах отсюда на ней располагалась квартира Лайка. Сколько там всего происходило еще совсем недавно… А парой кварталов дальше находилась та самая Гоголевская улица, на которой стоял Кошкин дом, будущий офис Дневного Дозора. С ним тоже было кое-что связано, но не в таком объеме, как с квартирой исчезнувшего шефа.
Отогнав воспоминания, Швед перешел через проспект и направился к Параджановскому дому. Он нашел в себе силы не повернуть головы, на этот раз налево, туда, где мерцал подсвеченный вход в ресторан — раньше это был вход в «Викторию», неофициальный клуб киевских Темных. Бывший клуб, разумеется.
Кто живет одним лишь прошлым, обычно не имеет будущего — напомнил себе Швед с грустным пафосом.
Доехать удалось только до седьмого этажа — на нажатие кнопки с восьмеркой лифт почему-то не реагировал. Вскоре Швед понял почему: вся площадка верхнего этажа для посторонних была недоступна. Лестница упиралась в монументальную металлическую дверь. Бряцая ключами, Швед по очереди отпер замки, шагнул через порог и сразу почувствовал, что в одной из квартир кто-то есть. И этот кто-то ждет именно его, Шведа.
Швед нерешительно замер. Что там Рублев ему пророчил? Что первым делом его, желторотого главу Дозора, попытаются отпрессовать Светлые. Как-то слишком уж быстро, елки-палки!
— Да входи уже! — донеслось из-за приоткрытой двери. — Топчешься, как грешник на сковородке.
В квартире было практически темно, но едва Швед ступил через порог в прихожую, в одной из комнат вспыхнул свет. Дверь Швед на всякий случай не стал запирать, просто притворил. Сумрак Сумраком, а так как-то спокойнее…
В комнате на широком диване перед огромной плазменной панелью сидел неопределенного возраста мужчина в серых брюках, серых носках и серой рубашке. Рядом с ним на диване лежал небрежно брошенный серый пиджак, а у входа в комнату Швед заметил пару туфель, для разнообразия черных.
Человек отложил газету, которую перед этим читал (между прочим, в полной темноте), снял старомодные прямоугольные очки и сунул их в нагрудный карман рубашки. Плазма была выключена и не включалась довольно давно — обычно Швед отчетливо чувствовал нагрев недавно работавших электроприборов. Сейчас он не чувствовал ничего.
— Здравствуйте, — осторожно поздоровался Швед.
— Здравствуй, здравствуй, — проворчал Завулон. — Заждался я тебя уже. Проходи, садись, говорить станем.
«Ну, хоть не Светлые», — подумал Швед, опускаясь в кресло напротив дивана.
— Меня, я вижу, ты узнал, — сказал Завулон. — Тебя я, в общем, тоже помню. Это ведь ты Ямайца по темечку отоварил?
— Было дело, — сознался Швед. — Но это случайно вышло. Я растерялся… Ну и саданул. Не думал, что получится.
