Тайные поручения (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Сколько времени прошло, — ударил кулаком по столу Великий Князь. — Теперь и не найти никаких следов. Вот ведь остолоп Илия, даже не понял, что произошло.

— В этом нет его вины, — спокойно ответил Марат. — Чтобы понять, что Спешницу прокляли, надо было проверять ее смерть кощеевскими хистами. В Выборге с этим не очень хорошо. Что до невозможности найти следов…

Марат мягко улыбнулся, давая понять, что все под контролем.

— Все можно решить хорошим финансированием и привлечением людей с должной степенью мотивации. Именно сейчас мы ищем этот артефакт в Тверском Княжестве. Если все получится, то связь тверских со смертью вашей подданной будет установлена. Мы сможем направить ноту протеста и… да вообще наши руки станут максимально развязаны.

— А если не найдут? — поинтересовался Святослав.

— То мы станем оперировать тем, что уже имеем. Как минимум мы знаем, что Созвездие хочет получить какой-то артефакт, про который узнала Спешница. Если они хотят убить Бедового, значит, информация об артефакте передается через хист. По всей видимости, он где-то близ Выборга.

— Наверное, эта вещица невероятно занятная, если Трепов так трясется над ней, — в глазах Великого Князя показался голодный лихорадочный блеск.

Марат знал, что Святослав жаден. И даже не видел в этом ничего дурного. Многие богатые люди обзаводятся подобной болезнью, не понимая, что истинное богатство нельзя унести в карманах. Порой жадность Князя немного переходила рамки, как в тот раз в схроне. Но если откинуть все предубеждения, у Святослава действительно не было выбора. Марат бы на месте рубежника сам предпочел Осколок, которые они так тяжело собирали.

— Я вчера был в Выборге, — негромко произнес Башка.

— И ничего не сказал!

— Потому что не было результата, Ваше Величество. Я проехал по городу и окрестностям, но, к сожалению, ничего не почувствовал. Почти опустошил промысел. Либо артефакт скрыт, либо мой хист еще недостаточно силен.

— Но это нельзя просто так оставить! Надо все выяснить.

— Я постараюсь, Ваше Величество.

— И эти записки Морового. Выясни, что в них? Почему они так нужны Бедовому⁈

— Хорошо, Ваше Величество. Я распоряжусь, чтобы их сегодня же привезли. Еще мне будет необходимо ваше письменное распоряжение, чтобы я смог поговорить с Богданом Ефимовичем.

Отношения у Башки и питерского воеводы были напряженными, если не сказать большего. Да что там, многие из старых рубежников откровенно не любили Марата. И он прекрасно понимал причину таких чувств. Для них он был выскочкой. Тем, кто появился внезапно, выпрыгнул словно чертик из табакерки, сел возле государя и теперь обладал властью, которая и не снилась остальным.

Марат сталкивался с эйджизмом, когда старые пердуны, почти выжившие из ума и мало что понимающие в текущих реалиях, рубили на корню интересные проекты. Поэтому нынешняя ситуация не стала для него чем-то новым. Напротив, Башка отнесся ко всему с пониманием. И даже с определенной долей сочувствия. Осознавать, что поезд ушел и прошлое уже никогда не вернуть, — тяжело.

Но труднее всего было сковырнуть старого пня Богдана Ефимовича. Тот сидел крепко, имел множество друзей и приятелей почти во всех ведомствах и редко ошибался для прямого отстранения. К нему порой даже прислушивался и Великий Князь. Только воевода далеко, а Башка всегда рядом со Святославом. И все время говорит ему на ухо то, что надо.

К тому же, Марат начал потихоньку менять людей Богдана Ефимовича. Не отстранять и отправлять в отставку, а «повышать» или переводить на другие должности. К слову, вариант с Печенгой был вполне рабочим. Многих рубежников отправили «руководить и наводить порядок» в места, о которых редко кто слышал.

В мире людей бы подумали, что Марат сам метит на место Святослава. Отчасти в этом был определенный смысл. В данный момент более половины государевых людей по факту оказались назначены Башкой и подчинялись ему лично. Вот только и мир рубежников отличался.

Марат понимал, что ему никогда не стать во главе княжества. Захожего, а он был именно им, не примут на царство. Тогда как род Никитинских является древним и почитаемым. Лучшим вариантом существования для Башки был симбиоз. Он часто думал, что случись с Великим Князем что-то плохое, его сразу постараются убрать подальше. И вероятность, что ставленники Башки встанут на его защиту, была невелика.

Потому получалось, что Марат действительно был самым преданным подданным Его Величества. И когда шла речь о рубежнике, который мог изменить текущее положение дел, Башка не лукавил.

Что до Матвея, Марату он искренне не нравился. Тут даже играть не приходилось. Башка задавал себе вопрос — почему? Ответ лежал на поверхности.

Наверное, потому, что тот был невероятно похож на него самого. Молодой, меняющий реальность под себя. Больше созидающий, а не приспосабливающийся. Плюющий на все правила и придумавший новые. Вся разница между ними была в том, что Марату приходилось прилагать для этого неимоверные усилия. Каждую толику нынешнего положения он добивался долго и упорно. Тогда как Бедовому все давалось будто шутя. Словно даже издеваясь над своей невероятной везучестью, он взял себе самое неподходящее прозвище, какое только могло быть.

Само то, что приходилось заниматься делами, связанными с Матвеем, раздражало Марата. Он старался абстрагироваться и мыслить рационально, но получалось с большим трудом.

Потому когда они с Великим Князем перешли на текущие дела, которые касались нынешней инспекции, Башка с облегчением выдохнул. В бытовых моментах он чувствовал себя намного увереннее и спокойнее. Это было царство, полностью подчиненное ему.

Он почти даже забыл про то несчастие, которое именовалось выборгским рубежником, когда в дверь постучали. И Марат, и Святослав удивленно подняли головы, потому что в нынешний час никого не ждали. И каково же было их изумление, когда там обнаружился смущенный кощей, сопровождающий Бедового.

— Ваше Величество, тут этот, который был, говорит, что забыл куртку. Требовал вернуться, буйствовал. Говорил, что потом вам скажет, а вы нас накажете.

— Не этот, а Матвей, — протиснулся сзади рубежник.

Получилось это с большим трудом, потому что его пытались задержать, как того требовал протокол. Но тщетно. Марат для себя сделал пометку провести позже с охраной разговор. Менять — нет смысла, новых придется учить дольше.

— Здрасьте еще раз, Ваше Величество, извините за нечаянное вторжение, — сказал Матвей, у которого на руках уже висело по ведуну. — Я тут у вас куртку забыл. Вышли на улицу, решил покурить, сунул руку в карман за портсигаром, а кармана нет, представляете? В смысле, куртку у вас оставил.

Бедовый улыбнулся, отчего его откровенно некрасивое лицо стало более неприятным. По крайней мере, так показалось Марату. А еще ему очень не понравились изменения в поведении рубежника. Недавно тот дерзил Великому Князю, словно разговаривал с равным. Теперь же старательно хотел показаться белым и пушистым. Такие метаморфозы произошли явно не случайно.

Великий Князь меж тем перевел взгляд на диван. Где действительно лежала куртка, оставленная рубежником. Святослав жестом дал знак, позволяющий подойти и забрать вещь. Бедового сразу отпустили, после чего он приблизился к дивану и взял куртку.

— Прошу еще раз прощения за беспокойство. До свидания, хорошего дня.

Вот теперь Бедовый сделал и вовсе немыслимое. Пятясь к двери, он внезапно поклонился. Да еще два раза. А затем юркнул на лестничную клетку. Марат нахмурился, обращаясь к хисту. Способность, полученная на рубеже ведунства, у него была еще слабая, к тому же, работала не постоянно. Но сейчас он прощупал оставленную куртку и обнаружил там именно то, что и искал — артефакт. По форме тот действительно напоминал артефакт.

— Постой! — приказал Марат, когда дверь почти закрылась. — Матвей, можно вас на минутку⁈

Конечно, это была не просьба. Поэтому рубежника буквально заволокли обратно.