В эльфийской резервации (СИ) - Бунькова Екатерина
- Сколько-сколько в США?! – перебила Аня, чуть не подавившись гречкой.
- Семнадцать, - повторил Игорь, наслаждаясь результатом. – Они, правда, с нами не контактируют. Мы, мол, мрачные, пьем много и медведей на поводках выгуливаем.
- Шутишь, да? – скривилась она.
- Ну, так, чуть-чуть приукрасил, - осклабился Игорь. – Но американизировавшиеся соплеменники и правда с нами не общаются. Русских вообще мало кто любит. По разным причинам.
- Но вы же не русские, вы – йельвы, – заметила девушка. – Разве это не объединяющий фактор?
- Да как сказать… - всерьез задумался парень. – Кланы и раньше-то не больно друг с другом общались. Вот с элитой столичной – это да. Элита на всех одна была. Только вся полегла во время катастрофы: основной удар как раз по столице пришелся, так что все наши ученые мужи, великие художники и мастера, в основном, сгинули вместе с Йельвом. А на Землю успели сбежать только работяги с периферии: землепашцы, рыболовы, шахтеры, животноводы. Их и на старой планете ничего друг с другом не связывало, кроме столицы, а на новой и подавно. С вами нам, косяковским эльфам, проще, чем с теми, «забугорными». Наверное, мы и правда немного обрусели.
- Он опять движется, - прервал их Микола, и они все втроем принялись наблюдать за подозрительным мужиком, выглядывая над краем дивана. Причем, Аню замаскировали вешалкой.
Странный «вор», похоже, вовсе не пытался их обворовать. Напротив, он держал в руках какой-то предмет и все пытался его где-нибудь приткнуть: то у палисадника, то у ограды, то у старого колодца. Но, видно, нигде не мог найти подходящего места.
- А вдруг у него бомба? – прошептала Аня.
- Тс! – на грани слышимости шепнул Игорь и одной рукой зажал ей рот, а другой постучал себя по уху. Аня поняла это так, что остроухие лучше слышат, и болтать при подходящем все ближе и ближе «воре» неразумно.
Мужик снаружи и правда вздрогнул, заоглядывался, придерживая капюшон куртки. Постоял еще немного, прислушиваясь. Но тут уже спохватился Тобик: разнюхал-таки чужака и зашелся лаем. Мужик сразу скрылся в дальнем конце переулка, не дожидаясь, пока хозяйка выглянет проверить, кого это там облаивает ее пес.
- Ушел, - разочарованно протянул Игорь, убирая руки с Аниного лица. Та недовольно поморщилась и потерла нос и рот рукавом: ощущение чужой ладони горькой солью горело у нее на губах.
- Мне показалось, или он хотел нам что-то подкинуть? - спросила она.
- Не думаю, - покачал головой Игорь. – Иначе подкинул бы. Я думаю, он искал источник жизненной силы. В смысле, порошок искал. А в руках у него был, скорее всего, еще один туесок с дубом.
- Хочешь сказать, теперь к моему дому будут паломники по ночам ходить? – ужаснулась Аня.
- Ну, не самый плохой вариант, согласись? - пожал плечами Игорь. – Понаблюдаем еще. Думаю, это не последний его визит.
Повторного визита Аня ждать не стала. Точнее, она сама не заметила, как отключилась: сказалась чудовищная усталость, накопившаяся за день и усиленная отдыхом в горячей бане и сытным ужином. Закрыв глаза где-то на середине слов Игоря, открыть их девушка уже не смогла, а спустя пару секунд уже мирно сопела и даже похрапывала. Парень не стал ее за это корить: просто подставил «пенку» с расстеленным на ней спальником и помог мягко упасть в нужном направлении.
Когда утром Аня проснулась, о ночной операции напоминал только спальник, в котором ее, не заморачиваясь, переложили на диван. Комната была чиста и прибрана, ни Миколы, ни Игоря не наблюдалось, только Тобик сторожил у входа.
- А-а-а, - хрипло простонала Аня, поняв, что не может не только сесть на диване, но даже выпрямиться: три ночи сна на слишком ровных и твердых поверхностях, похоже, не прошли бесследно. А еще ее явно просквозило: по крайней мере, горло неприятно припухло, как будто обещая ангину, и хотелось срочно подышать над горячей картошкой. Что она, собственно, сразу и сделала, плюнув на доставку: похоже, сегодня ей предстояло выписать самой себе больничный. Интересно, кстати, как они тут оплачиваются? Если, как всегда, копейками, то к врачам идти нет никакого смысла: можно просто отложить работу на пару дней. Работа, конечно, накопится, но, учитывая, что ее и так невпроворот, вряд ли это что-то изменит.
Сварив себе картошечки и вдоволь надышавшись, а заодно проведя пару косметических процедур с распаренной кожей, Аня поняла, что ее опять подташнивает.
«Долгоиграющая оказалась колбаска», - подумала было она и вдруг похолодела, будучи озаренной новой мыслью. Тошнота по утрам… Нет. Нет-нет-нет! Только не беременность, только не дети, только не сейчас!
В панике раскидывая свежеприбранные вещи, она принялась искать телефон, которым не пользовалась уже несколько дней. По закону подлости, тот, разумеется, разрядился. Пока шла зарядка до минимального порога, необходимого для включения, Аня вся взмокла от волнения. Ее бросало то в жар, то в холод, мысли вихрем вертелись в голове. Ну как же так! Она всего разок это сделала – давно, еще в прошлом месяце. И вроде бы, они предохранялись. Неужели порвался, неужели… Вот тебе и прощание с бывшим, вот тебе и «секс по дружбе». О, телефон включился!
В бешеном темпе пролистав странички с приложениями, которым как будто не было конца, Аня, наконец, нашла нужное, еще две секунды потупила, пытаясь понять, что значат все эти цветные значки, а потом взвыла на всю улицу:
- Не-е-ет!
У нее была задержка в один день.
Глава 15. Соглядатаи
Микола заходил в дом дважды: один раз утром, по хозяйству, и еще один – в обед, узнать, не нужно ли приготовить покушать. Аня повернулась к нему, и великан от неожиданности даже шарахнулся: волосы у девушки стояли дыбом, глаза были бешеными. Она грызла ноготь, будучи не в состоянии остановиться, и, казалось, ни на что не реагировала. Вещи снова были разбросаны, в комнате наблюдался полнейший бардак.
- Хлебушек тут оставлю, - Микола смущенно положил на стол краюху. – С огурчиками скушай. Солеными.
- Что?! – взвыла вдруг Аня, моментально из полусонной моли превратившись во взбешенную фурию. – Какими еще огурчиками?!
Великан не нашел ничего лучше, кроме как торопливо ретироваться, захлопнув за собой дверь.
Больше в дом никто не заходил: оттуда доносились странные молитвы, бормотание, грохот, завывание и прочие звуки, обычно являющиеся явными признаками наличия в помещении привидений. Соседи по улице стали чаще проходить мимо по несущественным делам, нарочно замедляясь возле заросшего палисадника – якобы, шнурки завязать или передохнуть – и прислушиваясь: что там за крики с утра пораньше у молодой соседки? Уж не намечается ли новый повод для сплетен? Но разобрать, что же происходит внутри, не мог никто. Зато все старались, так что Миколе пришлось найти себе дело в палисаднике перед домом, чтобы взглядом отгонять от дома всех желающих подействовать хозяйке на нервы.
Аня не вышла из дому ни до обеда, ни в обед, ни после. Она не стала развозить посылки, не сходила в магазин, не заглянула в баню и совсем не удивилась, куда пропал вездесущий Игорь (а тот, между прочим, даже солнечным зайчиком ее с утра пораньше не порадовал). Это было так на нее непохоже, что к двум часам не на шутку встревоженный состоянием хозяйки великан, бросил свои фиктивные занятия в палисаднике и заглянул за помощью к соседям – в двухэтажный дом напротив. Поговорил с его обитателями через окно, вернулся. А спустя десять минут из дому показался пропавший было Игорь и торопливо пошел за Миколой в фельдъегерское логово, поправляя груз на плече.
- Есть кто дома? – осторожно спросил парень, заглянув в окно, но не пытаясь запрыгнуть на подоконник: а ну как она с психу бросится? Микола подставил ему ладонь под кед и слегка приподнял, а потом и сам наступил на скребок для обуви, чтобы проверить, как оно там, внутри. Внутри было все так же: никем не убранное постельное валялось на диване, отдыхал у стены опрокинутый стул, заветривал хлеб на столе. Хозяйка сидела на полу у дивана, низко опустив голову и уткнув ее в согнутые колени. Нет, такая работа была совсем не по плечу старому-доброму Миколе. Вот за коровой ходить, мед качать, овец колоть – это всегда пожалуйста, это сколько угодно. А лечить душу этим молодым и современным – увольте. Пусть вон мальчишка эльфийский лечит, у него хорошо получается.
