ЧОП "ЗАРЯ". Книга вторая (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57"
Аж сердце сжалось — зверек растерял весь свой призрачный лоск, помятый, весь в крови, ухо порвано, а один глаз заплыл в черноту. Белка стояла на краю стола, косилась вниз на черную волну и дрожащими лапками примеривалась к прыжку.
Ножка стола растворилась в кислоте, и столешница с хрустом накренилась ровно в тот момент, когда Белка, наконец, решилась и прыгнула. Но уже без шансов долететь до следующей опоры. Я психанул, напрочь забыл про новый навык, подтянуть стол и попробовать схватить сразу маленького фобоса. Рухнул на стол, давя склянки и больно прокатившись по старой счетной доске с толстыми костяшками. Зацепился ногой за ручку бокового ящика и в последний момент, сантиметрах в десяти от булькающий черноты, подхватил дрожащее горячее тельце.
Стол под нами просел, лишившись сразу всех ножек. А ближайший, с которого я пришел, покрылся черными пятнами и начал трескаться на несколько частей. Туман становился все выше и выше, черное озеро под ногами, и вонючие, пахнущие серой испарения под потолком, а из потайного хода появилась разгневанная Барыня. Держащая над головой черный сгусток в виде копья.
Я опять психанул. Задержал дыхание, в противовес выбрасывая вокруг себя силу ворчливого дедка. Лопнули стекла в окнах, а все еще уцелевшие стеллажи, шкафы и даже тяжелая ветвистая люстра — все рухнуло на пол. Дверь, которую мы ломали со Стечей, пулей выскочила из проема и, подняв волну брызг, рухнула мне под ноги. Прыжок, толчок и я уже на лестнице. В спину прилетел злобный окрик Барыни, но силы в нем уже не было.
Я запихнул Белку за пазуху и побежал наверх. Выскочил в помещение, по типу офисного, с невысокими перегородками между столами, стойкой ресепшена, на которой стоял кассовый аппарат и лежали какие-то папки. Не глядя снес все это, перепрыгивая через стойку, чуть не ослеп от яркого света, бьющего через раскрытые двери. Услышал крик, усиленный матюгальником: «Заря, выходить по одному! Перед дверью останавливаться, дверь под прицелом! Стволы выбрасывать, силу не применять! Шаг вправо, шаг влево — провокация, активируем магический излучатель без предупреждения».
Где-то я уже такое слышал. Голос похож на Исаева, значит, как минимум первая часть плана сработала. Хоть и криво — Барыня где-то сзади, Гидеон с Банши все еще в плену. Такое себе вышло, хотя Ларс Бейльштейн все перевешивал. Я чувствовал, что он рядом, чутка запыхался, но еще бодряком. Эх, мне бы таким быть в его годы.
Словно прочитав мои мысли, в голове пронеслось гаденькое с хитринкой: «А на черной скамье, на скамье подсудимых… слышь, шкет, давай всех завалим, а? Запихнем рупор ему в жопу, будет смешно хрюкать…»
Я приглушил желания деда, удивляясь, откуда он вообще такие слова знает. В воспоминаниях ничего такого он не показал, хотя это ничего и не значит. Про то, что делает формула, и чем он императорскому дому приглянулся, тоже ни слова не было.
Но мы его еще допросим, а пока я остановился, поправил ватник, стряхнув с плеча прилипшую паутину и гордо расправив плечи, сделал шаг вперед.
Руки поднял автоматически, закрываясь от бьющего в глаза света.
— Осторожней, в подвале Черная Барыня, — я сказал довольно громко, пока не понимая, к кому конкретно обращаться. — Она ослаблена, дожмите ее!
— А у нас тут Папа Римский, — послышался голос, в котором я узнал Пахома.
Я повернулся на голос и разглядел главаря Старой гвардии, смотрящего на меня через прицел «мосинки». Короткий диалог взглядами: «Щенок, ты покойник…» против нашего с Ларсом: «Мосинку тебе в жопу»...
Пахом дрогнул первым. Дернул спусковой крючок. Раздался выстрел, звон разбитого стекла — пуля пролетела у меня над головой и резкий всхлип Пахома, получившего прикладом по лицу. Крик Исаева: «Не стрелять», потонул в залпе Старой гвардии, но я к этому моменту был уже за стойкой регистрации.
Один ствол телекинезом удалось отвести, да еще нос Пахому сломать прикладом, но больше лезть на рожон не хотелось. Я покосился на дверной проем, на серые испарения, поднимающиеся из подвала, и потянулся к Белке. Уже вполне ожившей на дармовой силе. Сверился с ним, что он знает направление, и отправил к Гидеону.
— Матвей, выходи и не делай глупостей, — прогремел рупор, когда выстрелы стихли. — Это Исаев. Сдавайся, дом окружен! Стрелять никто не будет.
«Вы че беспределите? Горбатого он нам тут лепит, волчара позорный…» — в голове проклюнулся Ларс, похоже, считывая мешанину из моей копилки посмотренных в детстве фильмов. И в чем-то я с ним был согласен. Исаев нормальный мужик, а из-за каких-то чертей такая непонятка получилась.
Я подобрал белый лист бумаги, почти не исписанный доходами и приходами, поднял его над стойкой, набрал побольше воздуха в легкие и заорал.
— Поединок! Ринг, бой, махач! Как оно, млять, тут называется?! Взываю к кодексу Ордена! Исаев! ЧОП «Заря» вызывает Старую гвардию на поединок!
Сначала ничего не произошло. Послышались разговоры, кто-то усмехнулся, потом еще кто-то, потом Пахом заржал, вбивая гвоздики в мою треснувшую уверенность, что поединок — это отличная идея.
— Хорошо, вызов принят! Я подготовлю арену. Можешь выходить, — наконец, откликнулся громкоговоритель, а потом уже тише. — Освободите их.
Вот это «их» как-то прям сильно меня вдохновило. Я осторожно выбрался из-за стойки, подошел к дверям, замерев за косяком и, наконец, смог осмотреться.
Городская площадь, средней руки промышленного города. И по местным меркам современного с поправкой на климат. С одной стороны богато украшенные гербами кирпичные дома, среди которых дом Львовых. Может, показалось, но в маленьком подвальном окошке мелькнула черная тень. С другой стороны домики попроще — не выше двух этажей, толстые стены, маленькие окна — сразу и магазины, и мастерские, и жилые дома работяг. Улица расходится, в одну сторону ведет к складам и какому-то заводу с большими трубами, в другую к дому с колоннами и памятнику неизвестного рудокопа.
На площади полно народу. Толпятся местные стражники, незнакомые охотники из ордена и Исаевская гвардия в одинаковых шинелях, среди которых Пахом с красным платком у носа.
Вдоль тротуара стоят моторки. Броневик с гербом Исаева, укрепленные броней фургоны и видавшие виды грузовики местных. И, о чудо! Наша «Буханка»!
Волна радости мурашками пробежала по шее, не только от вида уазика, но и от ощущения Мухи с Мэйном. А значит, Захар не просто жив, но и смог сохранить наши вещи.
Исаев, глядя на меня недоверчивым, холодным, даже обидно презрительным взглядом, сам проводил меня к «буханке» и дал нам пять минут на подготовку. Туда же привели, предварительно сняв наручники, Стечу и Захара.
— Надеюсь, у тебя есть план, — улыбнулся Захар без лишних слов, хотя и в улыбке и коротком похлопывании по плечу было скрыто столько радостных эмоций, что мы живы и, наконец, вместе, что и слова-то не нужны. — Пахом сильно обновил команду.
— План ничто, импровизация — все! Душелов давай, и есть ли чем закинуться?
— Держи, только не увлекайся, а то захмелеешь, — я получил две фляжки, заветный душелов и небольшую миллилитров на двести плоскую серебряную карманную. — И в кузове возьмите себе что-нибудь, у нас пока не все изъяли.
— Аааагонь! — внутри будто огнем все поскребли, а из глаз искры посыпались всего лишь от маленького глотка. — Это что за адская смесь брусники с клюквой?
— Семейный рецепт, — Захар быстро выхватил у меня свою фляжку и протянул Стече. — Гидеону только ни слова. На черный день берег, сейчас уже все ингредиенты не найти.
