Алексей Котов - Чудо ты мое, зеленоглазое
Петрович перезарядил патроны серебряной картечью. Дроби он не жалел и заново снаряженных патронов получилось только девять штук. Магазин ружья вмешал шесть. Три оставшихся патрона старик сунул в карман.
Потом он долго искал фонарик, пока не вспомнил, что обронил его вчера в овраге. Пришлось мастерить факел. Петрович нашел крепкую палку, обмотал ее тряпкой и сунул в канистру с бензином.
«Что еще нужно? — думал он, осматривая двор — Ах, да!.. Спички».
Старик вернулся в дом и захватил на кухне пару коробков спичек.
Потом его взгляд замер на иконах в углу. Петрович вспомнил свою Любашу. Иконы, еще сорок лет назад поставила жена. За это время лики святых потемнели и стали строже и старше.
Петрович переложил ружье в левую руку и неумело перекрестился.
— Ты уж прости, ежели что… — тихо сказал старик. — Но без Витьки мне все равно не жить.
Только по дороге на котоферму Петрович заметил, что следом за ним снова увязалась Багира. Кошка была явно встревожена и часто оглядывалась по сторонам.
«Запереть ее забыл, — подумал Петрович. — А впрочем, ладно… Вдвоем оно и лучше. Все ж таки живая душа рядом».
Старик подождал кошку, взял ее на руки и сунул за борт куртки.
— Помнишь свое место? — чуть заметно улыбнувшись, спросил он.
Багира благодарно мурлыкнула и потерлась головой о шею старика.
— Ну-ну!.. Без нежностей.
Прежде чем войти в диспетчерскую Петрович внимательно ее осмотрел. Солнце закрыли плотные облака и окна здания казались темнее обычного.
Неожиданно за одним из них что-то мелькнуло. Старик подошел поближе. Все дальнейшее произошло быстро как удар: на стекло окна, оттуда, из темноты, упало лицо Витьки. Оно было бледным как мел. Губы племянника дрогнули и с трудом произнесли какое-то слово. Потом Витька оперся ладонью на переплет рамы. Он попытался оттолкнуться от него, но не смог, словно кто-то невидимый за спиной удерживал его. Лицо медленно сползло вниз и исчезло.
— Витька!! — не помня себя от горя и боли крикнул старик.
Широко распахнутая входная дверь протяжно заскрипела.
«Значит, действительно не Витька был нужен старухе, а я, — решил Петрович. Он мельком осмотрел ружье. — Ну что ж, если так, то давай с тобой встретимся, ведьма…»
Он смело шагнул к двери.
Глава 21
Лена вязала… Всегда, когда у нее случались неприятности, она брала в руки спицы и старалась ни о чем не думать. За редким исключением ей это удавалось, но только если ей никто не мешал.
А Светка явно нервничала… Она сидела за столом напротив и рассматривала свою ладошку. Света то сжимала ее в кулак, то распрямляла его. Иногда она громко вздыхала и искоса посматривала на Лену.
В конце концов, Лена не выдержала и спросила:
— Еще что-нибудь случилось, Свет?
Светка немного подумала.
— Отец сказал, чтобы я к тебе не приходила… А Витька твой куда-то пропал.
— С этим чертом ничего не лучится! — усмехнулась Лена. — Что еще?
— Отец взял ружье и ушел, — сказала Светка.
— Куда?
— Откуда я знаю? Лен, а вчера, когда я тебя на автобусной остановке встретила, у вас с Витькой что произошло?
Лена подняла глаза.
— Свет, у тебя муж дурак?
— Еще какой! А что?
— И у меня, представь, тоже… Витька нашу кошачью фирму прикрыть решил. А заодно Петровичу какую-то шоковую терапию устроить.
— Зачем?! — простодушно удивилась Света.
— Чтобы Петровича от депрессии вылечить.
— Какой депрессии?
— А отец разве тебе ничего не говорил?
— Нет. Он мне никогда ни на что и не жаловался…
Лена отложила в сторону вязание и посмотрела в окно.
— Короче говоря, я и сама толком ничего не знаю. Витька сказал, что хочет устроить охоту на страх. Только ты не волнуйся, Витька все патроны у Петровича разрядил. Я сама видела. Этот черт-муженек все заранее просчитал. Правда, я не знаю точно, что он там напридумывал. Я сейчас только на одно надеюсь, что Петрович хотя бы прикладом по его хамской роже треснет.
— Лен, а отец не свое ружье взял…
— А чье?
— Сережкино. Вместе с патронами. И даже ложки серебряные зачем-то.
— Серебряные ложки, говоришь? — взгляд Лены замер на растерянном лице свояченицы. — А когда он от вас ушел?
— Час назад…
— Кажется, теперь я понимаю, — Лена потерла лоб. — Мой Витька решил «в ведьму» сыграть. Там, на котоферме… Он мне как-то раз рассказывал, что еще в детстве, он однажды пьянчужку — ночного сторожа — так пугал.
— Боже же мой, что же теперь будет?! — охнула Света.
— Беда будет, вот что! — повысила голос Лена. — Беги домой к отцу и объясни все ему!
Света бросилась к двери. На пороге она оглянулась.
— А если отца уже дома нет?
Лена взглянула на свою перебинтованную ногу и кивнула на телефон.
— Дай-ка мне его.
Взяв телефон из рук Светы, Лена быстро набрала номер.
— Алло… Это Михаил? Здравствуй, очень хорошо, что я тебя застала, — Лена прикрыла трубку ладонью и посмотрела на Свету. — А ты что стоишь?! Беги быстрее!
Света выбежала из комнаты едва не опрокинув табуретку.
— Да это я… — продолжала Лена в телефонную трубку. — Вот именно случилось… Да, беда… — она попыталась объяснить Михаилу суть происходящего, но собеседник ее плохо понимал. — Ладно, я тебе потом… Потом все расскажу. Мишка, если возможно, приезжай быстрее… Нет, полчаса это много… — Лена назвала адрес. — Ради Бога, не задерживайся, пожалуйста!
Света вернулась через пять минут. Она тяжело дышала.
— Отца дома нет, — прямо с порога выпалила она. — Лен, а ты уверена, что они оба на вашей котоферме?
— Да. Витьке больше негде разыгрывать свой идиотский спектакль. Сейчас за нами заедет один человек и мы с ним поедем туда на машине. А так, — Лена кивнула на свою забинтованную ногу. — Мы с тобой туда и за два часа не доберемся.
— Боже мой, что же теперь будет?! — тихо застонала Света.
За окном снова пошел дождь. Женщинам оставалось только одно — ждать…
А Петрович спешил. Он быстро поднялся на второй этаж, по пути отыскивая в кармане ключ. Но дверь в коридор оказалась открытой. Старик остановился и перевел дыхание.
Тучи чуть рассеялись и косые солнечные лучи, падающие из дверных проемов на стены коридора, стали ярче. Петрович довольно четко увидел дверь в конце коридора. Вокруг стояла полная тишина…
Старик переступил порог. Стараясь идти как можно тише, он заглянул в комнату справа. Это была та самая комната, в которой Лена устраивала «гнезда» кошкам с котятами. Все кошки были на месте. Услышав движение в коридоре, кошки грозно зашипели, стараясь прикрыть телами крошечных котят. Поведение животных сильно изменилось. Раньше все обитатели котофермы безбоязненно подходили к людям.
Старик вернулся в коридор. Следующая комната была пуста. Те животные, которым ничто не мешало покинуть котоферму, просто ушли через открытую дверь.
Вторая дверь справа была заперта. Петрович припомнил, что Витька так и не нашел времени для того, что бы открыть ее. Места для кошек хватало и так…
Старая кошка за отворотом куртки Петровича глухо зарычала. Старик опустил Багиру на пол. Коротко размахнувшись, он ударил прикладом в дверь. Та неохотно поддалась… По коридору пробежало гулкое эхо. После четвертого удара, нанесенного уже телом, дверь распахнулась. Почувствовав сладковатый запах гнили, Багира попятилась и снова глухо зарычала.
Петрович вошел в комнату. Она была примерно такой же по размеру, как и все остальные. Справа громоздились старые книжные шкафы со стеклянными дверцами до предела заполненные папками и рулонами карт. В углу слева чернело отверстие хорошо знакомой старику трубы. Пол покрывал толстый слой пыли, разрисованный странными следами.
Старик присел на корточки. Следы были похожи на кошачьи с той лишь разницей, что были в три раза крупнее. Петрович встал и заглянул за дверь. Там лежали останки кошки и нескольких котят. Почувствовав приступ тошноты, старик быстро отвернулся.
«Значит, здесь и жил уродец старухи, — решил он. — Чем питался тоже понятно. Не понятно другое, что там, в подвале случилось? Неужели сама старуха из гроба встала и в гости пришла?»
Петрович подошел к окну. По стеклу ползли первые дождевые капли. Ветер морщил лужи и раскачивал из стороны в сторону чахлые деревца. Просветы между свинцово-серыми тучами стали похожи на густой молочно белый туман. Дальше, к западу, просветов уже не было видно и облака сливались в единую серую, неподвижную массу.
Старик еще раз осмотрел комнату. Следы оставленные гигантским котенком были действительно очень большими, но, как решил Петрович, все-таки не настолько, что бы животное оставившее их, представляло опасность для человека.
Багира стояла на пороге и, не отрываясь, смотрела на темный лаз в углу. Хвост кошки нервически подергивался.
