Мария Артемьева - Темная сторона российской провинции
— А то! — воскликнул, блестя щеками, Козлов. — Все пучком! Все в полном поряде!
Он попытался изобразить пальцами «о'кей», но значок сложился, скорее, в кривую фигу — Козлов уже здорово навеселе был, и руки его действовали как бы по отдельности, озадачивая иной раз и его самого.
— А ты что, тоже сети поставил? — спросил Виталик, глядя на Валька. — В каком месте? У коряги небось?
— Да не, я все там же, где всегда. Застрял, — засмеялся Валёк.
— Ну давай к нам. Чего как не родной стоишь? Иди, выпьем! — махая руками, приглашал Козлов.
— Да не, не могу. Ждут меня, пойду я, — сказал Валёк.
Поговорили еще о погоде, о том, что давление упало, а значит, к утру наверняка сети будут полные. Под конец Валёк, застенчиво улыбаясь, пожелал мужикам удачи и скрылся в темноте.
Какое-то время рыбаки слушали, как он шуршит, пробираясь тропинкой через камыши наверх к холму, на дорогу.
Сашке Королю захотелось курить — он забрал у Козлова его пижонские «Мальборо», но пачка оказалась пустой.
— Ах ты, черт! — выругался Король. — Пойти, что ль, у Валька стрельнуть?
И он бросился за уходящим приятелем вдогонку.
Козлов с Виталиком постелили у костра спальники, рассчитывая завалиться дрыхнуть. Генка смотался к мосткам — проверить лодку, не увидел бы ее кто с воды. Потом сел, подкинул в огонь полешко…
И тут к затухающему костру вернулся Сашка Король. Вид у него был ошарашенный, чтоб не сказать убитый.
— Ну как? Есть курево? — сонным голосом спросил Виталик.
Король молча помотал головой.
— А что так? Не догнал? — Курочкин приподнялся на локте, глядя укоризненно на Короля. — Эх, блин!
— Да вы придурки! Зенки позаливали! — завопил вдруг Сашка Король, бледнея и даже зеленея на глазах у приятелей. — Так и не поняли, кто к нам приходил?!
Искры взметнулись от костра и улетели в черное бездонное небо. С озера пахнуло сыростью — и словно чья-то ледяная рука коснулась разгоряченных водкою лиц.
— Это ж Валёк. Сорока. Ну?! — добивался чего-то непонятного Король. Он явно протрезвел после прогулки по ночному берегу озера.
— Валёк, — повторил Генка. И вдруг вытаращил глаза — до него тоже дошло. — Он же утонул давно!
В ужасе они с Королем смотрели друг на друга, а потом все, не сговариваясь, уставились на Эдика Козлова.
Пять лет назад, вот так же в августе, Козлов поставил сети в заливчике, тайком от всех в деревне, чтоб рыбнадзору не донесли о его браконьерском промысле. Валёк, ничего не зная об этом, пошел купаться в том самом месте и наскочил на сеть.
Плавал он с детства плохо, да и вообще был слабак. Поэтому, запутавшись, выбраться не смог и захлебнулся в пяти метрах от берега.
— Как же мы сразу-то не поняли? — удивлялся Сашка Король. — Наваждение какое-то.
Козлов шумно глотнул — кадык его дернулся, нижняя челюсть задрожала:
— Вал…ик? Ка…ак?!
Лешка, хлопнув себя по коленке, неожиданно закрыл лицо руками и заплакал. Ему сделалось и страшно, и жалко погибшего приятеля, о котором так давно никто из них не вспоминал. Совестясь этих пьяных слез, он тем не менее не в силах был их остановить и только смахивал пальцем влагу, размазывая по щекам грязь.
Рыбалка не задалась. Настроение у всех резко испортилось. Спустя полчаса над озером стал накрапывать дождик.
Эдик Козлов, испугавшись, что по размокшей глине его джип не выберется с холма, сел за руль и, несмотря на то что был сильно под мухой, все-таки сумел вывести свою внедорожную громадину из грязи обратно на дорогу.
— Ну что, мужики, кто со мной? — предложил он приятелям. К нему вернулась его обычная хмурость, и улыбаться он перестал. — Я в обратку, до дому.
Лешка и Генка пожали плечами и сели в машину.
Виталик подумал и забрался на место рядом с водителем.
Сашка Король поглядел на них, махнул рукой: ладно, мол, поезжайте.
— За сетями присмотрю, — объяснил он, заворачиваясь с головой в брезентовую плащ-палатку. — Утром увидимся.
Но утром Эдика Козлова в деревне уже никто не видел. Он умотал в город, едва занялась заря, сразу после того, как развез по домам бывших корешей. Даже с матерью и отцом не попрощался.
Это больше походило на бегство — да это оно и было.
Только не помогло оно ему.
Спустя полгода Эдикова жена написала его родителям, что Козлов утонул на одном из островов Таиланда: поехал провести семейный отпуск с супругой и пасынком в чудесное место — райский уголок, тихий спокойный залив, окруженный коралловыми рифами. Море там теплое и спокойное и очень мелкое — с километр можно брести и погрузиться разве что по пояс.
Но Козлов утонул. Захлебнулся ночью в этом спокойном соленом блюдце, отражающем звездное небо. Пьян был, или сердце подвело — так и не выяснили. В райском уголке это не имело ни для кого значения.
А в родной деревне Эдика о его гибели говорили долго.
Сашка Король утверждал, что Эдикова смерть от воды была предрешена и даже прописана, как лекарство доктором, — в тот самый момент, когда Эдиковы воровские сети сгубили безобидного Валька Сороку, а душегуб Эдик, вместо того чтобы ответить за содеянное, смылся от всех заморочек по-тихому в город, строить личное счастье. Не повинился и не покаялся.
Потому-то Валёк Сорока и приходил на берег — напомнить Козлову про его забытые августовские сети с «уловом».
КОРАБЛИК
Ленинградская область
Море — необычная стихия. От него никогда не знаешь чего ждать. В старину у матросов было поверье, что огромные синие просторы, полные ветров и бурь, невиданных чудовищ, громадных волн и пугающих миражей — все это скопище чудес не просто масса соленой воды, а что-то вроде… чистилища для неприкаянных душ.
С точки зрения древних космогонистов в этом есть определенная логика. Если рай находится на небе, ад — под землей, то где же и поместить эту всемирную прачечную, где грязное отмывается добела, где познают цену настоящему, отбрасывая все фальшивое и приукрашенное?
Неудивительно, что странные истории и слухи не переводятся у моряков. Одна из таких историй — про мертвого капитана, бороздящего Балтику на небольшом ржавом суденышке. Всякий раз, когда оно появляется, у берега непременно стоит сильный туман, никто не видит его и не слышит. Но капитан — призрак это, демон или злой дух, неизвестно, — видит и слышит все. И его появление не бывает случайным…
* * *Последние двадцать минут жизни Игорь с удовольствием вырезал бы. Если смотреть на свое существование как на кино, то пару эпизодов получасом ранее не помешало бы переснять.
Например, тот момент, когда он признался Вике, что не пошел на собеседование в крутую компанию, которой рулит ее знакомый. Игорю предлагали там должность супер-пупер-мега-босса, а он наплевал. И да — ее радостные слова о беременности, которые его совсем не обрадовали… Если говорить о чувствах, то единственное, что он ощутил: ловушка захлопнулась. Пути назад нет. А вперед ему совсем не хочется.
«Тебя ничего не волнует! Ты не думаешь о нашем будущем!» Ты, ты, ты…
Как объяснить любимой девушке, что просто не хочешь становиться мудаком под началом еще больших мудаков? Тем более что она-то уверена: именно в этом состоит ее прекрасное будущее… А ребенок? Ах да, еще и ребенок! К чему он тут?!
— Ты могла бы сделать аборт?
— Что?!
Вика что-то говорила ему, ярко-багровое пятно ее рта двигалось вверх-вниз, но ветер отбрасывал звуки в сторону Финского залива, скрадывал слова. Каштановая грива Викиных волос металась то вправо, то влево, посекундно меняя галсы, и от этого сама Вика выглядела злобной древнегреческой фурией.
— Ты даже не слушаешь меня! — возмутилась Вика. Ее губы судорожно сомкнулись.
Он вдруг представил, как этот рот будет выглядеть в старости — узкий, обнесенный морщинами, словно забором…
— У тебя нос покраснел, — сказал Игорь, вытаскивая из кармана сигареты. — Иди в машину.
— Игорь! — Глаза у Вики округлились, выражение лица сделалось остервенелое. — Ты нарочно, да? Нарочно издеваешься?!
— Вика. Ты замерзла. Устала. Иди в машину, — повторил Игорь, торопливо натягивая на себя маску сильного и заботливого, КАК-ЗА-КАМЕННОЙ-СТЕНОЙ, парня. Всем женщинам это нравится. Но таскать этот дурацкий прикид на себе постоянно? Увольте! Все равно что ходить на работу в рыцарских доспехах — и нелепо, и тяжело.
Надо было ему думать раньше. Но… О боже! Разбираться в запутанных отношениях, стоя на мокром песке осеннего пляжа, на ветру, — это самая дурацкая идея, которая только могла прийти кому-либо в голову!
Торопясь, пока Вика не ляпнула что-то, способное по-настоящему взбесить его, Игорь добавил, стараясь придать хоть немного тепла дребезжащему от злости голосу:
— Подожди меня в машине, девочка. Я покурю и приду. Дай мне пять минут, ладно? Я просто… Мне надо немножко побыть одному. Я люблю тебя.
