Проклятый целитель (СИ) - "Вьюн"

После этих слов Хана почувствовала, как маска на её лице становится тяжелее. В отражении шлема мелькнул образ рыцаря: гордый, но с тенью скорби в глазах. Она вдруг поняла, что маска дает не только силу, но и какой-то изъян, недостаток, который будет подтачивать ее волю, вынуждая следовать своей истории.

— Всегда помни, что окончательный выбор ВСЕГДА за тобой. Станешь ли ты героем, которого запомнят в легендах, либо же решишься остаться собой, пускай даже так ничего и не совершив, — прошептал голос Неньи. — В Мансусе истории пожирают тех, кто забывает свое имя, но и без маски там ты долго не проживешь. Научись балансировать или сама прыгай с головой в бездну… — загадочно улыбнулась картина, — выбор всегда будет лишь за тобой…

После этих слов Хана вновь оказалась на лестнице, вот только в этот раз она уже спускалась по ней, хотя совершенно не помнила, как вообще вернулась на эти каменные ступени. В зеркальной поверхности ее маски она видела не только своё отражение, но и тень Ланселота: вечного странника между славой и позором. Тихо вздохнув, она поняла, что ей придется нести эту ношу, если она хочет использовать силу своей маски.

Госпожа Сейлор уже дожидалась ее в зале с понимающей улыбкой на губах, вот только:

— А где К… Безымянный? — вновь она чуть не произнесла фамилию своего учителя.

— Все еще общается с Няньей, некоторые наши посетители особо интересны нашей покровительнице и им она уделяет чуть больше времени…

***

Я сидел в странной беседке, если это можно было так назвать. Стол, пара стульев и пустая кружка, будто вырванные из реального мира и брошенные в никуда. Вокруг лишь тьма и едва мерцающий свет свечей на столе, которые будто даже не горели, а просто излучали тепло. Напротив меня, уютно устроившись на старом деревянном стуле, сидела женщина в викторианском платье. Её фиолетовые волосы падали мягкими волнами по плечам, а глаза казались двумя звёздами, затерянными во Вселенной.

— Я — Няньи, — произнесла она, поднимая свою кружку. — Хотите чаю?

Я молча кивнул, не зная, как нужно реагировать, я думал, что мне придется общаться с картиной. В ответ она аккуратно налила мне напиток, чайник просто появился в ее руках, и я, осторожно пригубив, был поражен его вкусом, он был… идеален. Как будто смешались лучшие воспоминания о детстве, домашнем уюте и лете в одном глотке.

— Вам понравилось? — спросила она, слегка улыбнувшись.

— Да, — честно отвечаю. — Это невероятный вкус.

Все происходящее все больше походило на осознанный сон.

— Я тоже люблю этот напиток, — сказала она, но её кружка оставалась полной. — Хотя сама давно не могу его ощущать, лишь через вас и тех, кто порой приходят ко мне…

Её слова повисли в воздухе, а я задумался. Кто она такая? Я видел тот глаз, видел тот силуэт, возможно, передо мной сидит пришелец с других планет? А что? Это существо точно не могло появиться на Земле, если отсечь все лишнее, то получается, что оно «не отсюда». Это был даже не вопрос, а утверждение. С большой вероятностью передо мной сидел пришелец из других миров.

— Что вы такое? — наконец спросил я.

В ответ она медленно провела пальцем по краю своей кружки, не переставая улыбаться:

— В женщине должна оставаться загадка, недосказанность. Разве не так? — насмешливо заглянув мне в глаза, будто читая меня как открытую книгу.

Я немного помолчал, обдумывая её слова. Она не хочет отвечать, ладно, едва ли у меня выйдет ее хоть как-то заставить ответить, значит, нужно продолжать спрашивать, глядишь, на что-нибудь да ответит, а там уже можно будет подбить итоги и уматывать из этого места.

А потому я спросил то, что уже давно крутилось у меня в голове:

— Лис, — припоминаю, как Сейлор-химе назвала Марка. — Можно ли ему доверять? — осторожно спрашиваю у нее.

Няньи усмехнулась:

— Не больше, чем всем остальным. Вы уже знали ответ, — чуть наклонившись вперед.

Я кивнул. Она права. Где-то глубоко внутри я понимал, что Марк не тот человек, которому стоит доверять безоглядно, но и другого пути я пока просто не вижу. Он знает больше, чем говорит, и, возможно, именно поэтому я должен держать его рядом, чтобы видеть, что он натворит.

У меня был соблазн спросить о «нерожденной королеве», но своим внутренним чутьем я понимал, что есть вопросы, на которые ответ ты должен найти сам. Очевидно, что загадка Оленьей Двери имеет философский, мистический подтекст. Получив ответ, я могу не понять, как к нему нужно было прийти, отчего в следующий раз я угожу в туже ловушку. Так что спросил я совсем не о том, о чем собирался изначально:

— А маска? — спросил я. — Та, что вы мне дали. Что она собой представляет?

— Это мой вам подарок, господин Безымянный, — снова улыбнулась Няньи. — Пока вы не найдёте свою историю, вы можете использовать её. Она сделана из дерева Первородного Леса и частично копирует силы пути Мотылька. Вы сможете присваивать чужие истории, но помните: они будут влиять на вас. Чем чаще будете использовать силу чужих масок, тем больше будете подвергаться соблазну выбрать чужой путь, а не найти свой… — с предостережением посмотрев мне в глаза.

Благодарно кивнув, я подумал, что все эти маски не так просты, как можно подумать. Просто называясь, скажем, Ланселотом, твой собеседник уже примерно представляет с кем имеет дело. Люди пишут истории, чтобы они потом влияли на людей. Иногда человек может взять чужую «маску» и с ее помощью написать уже свою историю. Если так подумать, то весь этот маскарад был не прихотью, а будто частью некого невидимого мной механизма.

Задумчиво проведя пальцами по своей маске, которая ощущалась второй кожей, плотно прилегая к лицу, почти как живое существо. Теперь я понимал, почему меня назвали Безымянным, поскольку моя история стерта, я вправе сам назвать ЛЮБОЕ имя. Я даже могу пройти по чужому пути, но тогда МОЯ история навсегда будет забыта. Сжав свою каменную ладонь с едва слышимым скрипом, я подумал, что проклятие червей КУДА коварнее, чем просто окаменевшая рука.

— То есть, если я назовусь именем другого героя, то я смогу стать им? — все же уточняю, что все правильно понял.

— Почти, — кивнула Нянья. — Вы сможете использовать их силы, их знания, даже их память. Но вы не станете ими полностью. Вы всё равно останетесь собой… или почти собой. Но со временем вы начнете терять границы между собой и историями, которые вы используете. Это опасно. ОЧЕНЬ опасно, но вместе с тем дает вам невероятное преимущество.

— Опаснее, чем даже быть ключником? — хмыкнул я.

— Возможно, да, — ответила она серьезно. — Путь Стука позволяет видеть двери, открывать их. Но когда ты становишься частью истории, ты рискуешь потерять себя. Ты начинаешь верить в неё, жить ею. И однажды можешь забыть своё настоящее имя, что страшнее всего, забудешь его не только ты, но и весь остальной мир. Все будут думать, что ты всегда был кем-то другим.

Я поежился. Слова Няньи заставили меня вспомнить предупреждения Айко и даже самого Марка. Мансус — это не просто место, куда можно попасть, о нет, это пространство, где мысли и слова становятся реальностью. И если ты не будешь осторожен, ты можешь потерять себя в чужих образах и мыслях.

— Значит, эта маска не просто защита, — проговорил я. — Это инструмент или даже оружие?

— И то, и другое, — согласилась она. — Но главное тебе ВСЕГДА стоит помнить, кто ты. Даже если ты будешь использовать тысячу историй, ты должен оставаться собой. Потому что как только ты забудешь своё имя, ты перестанешь быть человеком. Ты станешь частью легенды, в легенды не имеют права выбирать, они лишь следуют своему пути.

Мне стало не по себе. Я вспомнил Хану и её маску — шлем рыцаря. Она уже начала меняться. Я видел это в её движениях, в том, как она смотрела на мир. Если я не буду осторожен, маска изменит и меня.

— Есть ли способ остановить метаморфозу? — все же решаю спросить. — Чтобы не стать частью чужой истории?