Битва за Изнанку (СИ) - Билик Дмитрий Александрович
— Теперь, когда я здесь, ее можно отпустить.
Что интересно, страха не было. Не потому, что я не должен бояться, а страх — это убийца разума и маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Короче, никакой подобной муры. Страх — вполне внятная и необходимая эмоция, без которой человечество давно бы уже умерло.
Просто сейчас я, ведун о восьми рубцах, у которого в загашнике Лихо, теоретически был не слабее кощея передо мной. Понятно, что Ткач — тот еще тип. И у него всегда найдется туз в рукаве, не говоря уже о прочих сюрпризах. Но если что-то вдруг пойдет не так, я поборюсь за свою жизнь.
И еще одно я понимал точно. Они сюда пришли явно неофициально. Почему они? Да просто блуд мне описал совершенно другого рубежника.
— Да-да, конечно. Сирин нам теперь не нужна. Хотя, если хочешь, я могу ее того. В смысле, убить. Я просто видел, какой проблемой может стать сирин.
— Я сам разберусь со своими проблемами. Или, если потребуется, попрошу об этом. В данный момент я ничего подобного не просил.
Было даже обидно, что нас никто больше не видит. Такое можно бы и на видео записать. «Обычный рубежник не моросит перед кощеем. Смотреть до конца» или «Не зассал и ответил» (не повторять это дома!).
При этом, я не хамил. Просто сказал, как видел всю эту ситуацию. Нет, правда расту над собой.
— Понимаю, понимаю, молодое тело требует своего. А для подобного сирин лучший выбор, — подмигнул мне Ткач.
Что я там говорил про рост над собой? Можно забыть. Потому что я сжал кулаки и чуть не сказал Михаилу, что он мудак. Хорошо, что остановила Лихо.
— Успокойся, специально сс… провоцирует.
Ткач действительно какое-то время смотрел на меня, словно ожидая реакции. А после взмахнул рукой, разрушая форму заклинания и невидимая нить на ноге сирин исчезла. Та тут же вскочила, но не торопилась удирать. Она с ненавистью смотрела на Ткача. Я даже засомневался. Как бы не кинулась на него с целью расцарапать самодовольное хлебало.
— Ерга, лети. Нам нужно поговорить.
— Ты уверен, любимый? Мне этот рубежник не нравится.
— Лети, — с легким нажимом повторил я.
И сирин, чуть разбежавшись, выпорхнула в открытое окно.
— Итак, как ты понимаешь, Матвей, я хотел с тобой поговорить относительно одного дела. И сделать это тет-а-тет.
— А ваш спутник не присоединится?
— Какой спутник?
Вроде спросил, но вместе с тем хитро прищурился.
— Здесь есть зоопарк, где работает кассиром блуд. Он довольно детально описал правую руку Великого Князя, который крутился возле дома Коменданта. В следующий раз, господа заговорщики, стоит учитывать такие незначительные нюансы.
— Вы удивитесь, Матвей, но мы их учитываем, — раздался знакомый голос, из темноты на свет вышел Марат. — Я один из попечителей данной школы для детей рубежников, поэтому часто здесь бываю. И в этом нет ничего необычного.
— Школа для рубежников? — удивился я.
— Ну да. У рубежников часто бывают дети. Да, кто-то из них не переживает своих родителей, но они имеют право знать правду об окружающем мире. К тому же, часть из них все равно становится рубежниками. Я сам ее заканчивал. Но, как вы понимаете, я здесь не по поводу обсуждения качества образования.
Я кивнул. Вообще, этих двоих рядом можно было представить в последнюю очередь. Хотя во многом они оказались похожи. Ткач тоже являлся «скороспелым» рубежником. Насколько я помню, ему нет и семидесяти, а уже кощей. Вот и Марат достиг определенных высот в скором возвышении. Только сомневаюсь, что они объединились по этому признаку.
У меня в последнее время было простое правило. Если я что-то не понимал, то не боялся задавать вопросы. Лучше выглядеть дураком, но иметь хоть какое-то представление о ситуации в целом.
— Почему вы вдвоем? — спросил я.
Марат с Ткачом переглянулись. Причем, оба не скрывали улыбки. Будто бы я сказал нечто смешное.
— Думаю, можно открыть эту тайну, если мы уж решили говорить с Матвеем на более серьезные темы, — произнес Марат, но так, словно спрашивая разрешения у Михаила.
Кивок Ткача подтвердил мое предположение.
— Все дело в том, что меня редко представляют полностью, — ответил Башка. — Давайте исправим это досадное недоразумение. Марат Михайлович Писарский.
Я ошалело переводил взгляд с одного рубежника на второго, с отца на сына. К явному удовольствию Ткача. Тот, видимо, любил подобные театральные действия.
— Я обычно не афиширую свое происхождение. Даже наоборот применил немало сил, чтобы все считали меня захожим. Поэтому часто представляюсь просто как Марат. Хотя все рубежники меня знают благодаря прозвищу.
Я едва смог взять себя в руки. В жизни все порой происходит веселее, чем на канале «Домашний».
— Хорошо. И что вы, господа, Писарские, хотите от меня?
Марат с Михаилом опять переглянулись. Сказать по правде, подобное начинало немного подбешивать. На этот раз ответил Ткач:
— У нас почти нет союзников для того, что мы задумали. Поэтому и пришлось обратиться к, так сказать, захожему варягу. Мы хотим, Матвей, чтобы ты помог нам остановить Великого Князя.
Нет, с офигеванием я поторопился. Прежде было незначительное удивление. А вот теперь эти рубежники меня окончательно и бесповоротно ошеломили.
— Рассказывайте, — смог выдавить я.
Глава 19
Я зарекался больше ничему не удивляться. Прилетит завтра метеорит прямиком в мою квартиру (а куда ж ему еще лететь?) или высадится отряд инопланетян возле Смольной набережной, я и глазом не моргну. К тому же, там частенько можно встретить существ, которые имеют весьма посредственное представление о текущей реальности.
Однако из дома Коменданта я вышел словно пыльным мешком ударенный. Осколки, Оси, Князь и его план, заговор Башки — все это пока с трудом укладывалось в голове. Благо, Писарские — что один, что второй — события не форсировали, в отличии от того же Лео. И не торопили с необходимостью подписания договора. Точнее, рукопожимания. Хотя Марат и обмолвился, что это будет нужно, если я все же решусь.
Врал ли Башка? Не знаю, такого, наверное, не придумал бы даже бес с перепоя. Чтобы человек попытался использовать силу Оси. Я видел лишь могущество одного Осколка на примере обычных рубежников и связанные с этим последствия. А что будет, если запитаться от Оси, которая состоит из сотен Осколков — даже представить страшно. И что самое интересное — как это все контролировать? Если вдруг рванет, то Чернобыль покажется детским садом.
К тому же, сам факт сказанного очень серьезно подставлял, что самого Марата, что Ткача. Даже в том случае, если это являлось провокацией. Башка действительно выдал мне множество карт, хотя мог играть в темную. Но ему было нужно мое участие. Поэтому он и поступил неожиданно для рубежника — говорил открыто, на мой неискушенный взгляд.
Еще Марат рассказал много интересных деталей о Башне Грифона, волоте-охраннике и, самое главное, о ценном артефакте. Помимо Осколка, понятное дело. Это на тот случай, если я не буду знать, что потребовать за свои услуги со Святослава.
Вся сложность с этим артефактом заключалась в том, что это он оказался «паразитирующего» эффекта. Признаться, я никогда прежде не слышал, что бывают такие. Выяснилось, что вполне себе существуют. Этот вывод сделал сам Башка, опрашивая рубежников и систематизируя информацию от тех, кто уже на его веку пытался пробраться в Башню.
Получалось, что сам по себе волот — обычный. Ну, насколько может быть обычным здоровенный великан, который пару веков провел под землей без еды и воды. Все зависело от рубежника, который пытался вторгнуться в лабиринт Аптекаря.
Не зря артефакт называли «паразитирующим». Он, можно сказать, подстраивался под того, кто проникал в его владения. После чего делился лишним промыслом с волотом. Иными словами, рубежники сами участвовали в собственной смерти, когда входили в Башню.
Но самый важный нюанс — для чего им нужен я? Этот вопрос мне нельзя было не задать. Оказалось, что все гораздо проще, чем я мог подумать. Я должен был выступить приманкой, пока Писарские обносят сокровищницу Князя. Правда, как признался Башка, он еще не знал, что делать с одной из Печатей. Проникнуть извне в сокровищницу без дозволения Святослава было нельзя. Либо пришлось бы пожертвовать кем-то из рубежников. По той причине, что армии сторонников у нас не оказалось, ситуация казалась патовой.
