Как приручить дракона (СИ) - Капба Евгений Адгурович
Я в совершенно благодушном состоянии, простив всех и вся, облокотился на прилавок, мелкими глотками попивал кофе и посматривал на часы — стрелка их приближалась к десяти, сиречь — к двадцати двум, а завтра с утра нужно было еще идти в школу, на совещаловку…
— Пепел? Братко? Ты ли это? Живо-о-ой! — послышался до боли знакомый голос, я обернулся и увидел чудовищно родную белобрысую рожу сержанта Олега Мельниченко — Мельника, из моего, второго отделения второй роты отдельного специализированного гвардейского его высочества цесаревича Феодора Иоанновича поискового батальона!
В голове моей раздался громкий звон, я моргнул — и…
…Пахло затхлостью, сыростью и покойниками. Ныла расшибленная коленка, из носу текла кровь, правая рука сжимала черенок бритвенно заточеной малой пехотной лопатки.
— Вали, вали его, Пепел! — орал Мельник, судорожно дергая затвор заклинившего «татаринова».
Я наотмашь рубанул острой кромкой лопатки по шее упырю, разрубая мрази позвоночник, пинком отбросил тварь от товарища и огляделся. Штурм некрополя явно захлебывался.
— Зомби засели на парапете и прыгают на пацанов! Огонь, огонь!
Катакомбы наполнились грохотом автоматных очередей, каменная крошка, осколки, мат и пороховая гарь были повсюду, весь огромный фамильный склеп Кантакузенов оказался одной сплошной ловушкой, проклятые кровососы заманили нас сюда специально!
— Где чертовы нулевки? Мне нужны спецы из Поискового! — орал полкан из десантно-штурмового. — Здесь какая-то магическая хреновина на двери!
— Давай, Пепел, давай! — я подхватил автомат, и мы с Мельником помчались по коридору на помощь десанту.
Это нам наплевать на магию крови и колдовские печати, а вот десантов покрошит со страшной силой, и никакие амулеты не спасут. Куда подевались министерские маги, когда они так нужны? Вечно мы должны разгребать дерьмо, раз за разом…
— Пепел, ты как? Говорили же, что ты погиб тогда, под завалом? Как же я охренительно рад, братко! А-а-а, дай я тебя обниму! — я моргнул и увидел, что Мельник действительно полез обниматься.
Он был такой же, как раньше — медведеподобный, небритый, белобрысый, загорелый, веселый и в легком подпитии.
— Контузило, — развел руками я. — Комиссовали. Наверное, не зря. Меня, братко, клинит порой не по-детски… А сам как?
— Да вот — протез! — он постукал кибернетической ногой по полу и щелкнул пальцами: — Да и похрен, работает на десять баллов, даже думаю вторую металлическую ногу сделать. А в сервитуте девкам на такое плевать, некоторым даже нравится! Так что давай, Барбакан, налей нам на два пальца чего-нить крепкого! У меня тут братка живой!
Тролль, которого, оказывается, звали эдак исторично-фортификационно-архитектурно — Барбаканом, с самой невозмутимой рожей поставил два широких стакана, примерился своими толстыми, как копченая колбаса, пальцами и наплескал нам по добрых сто граммов какой-то шибко ароматной огненной воды.
— Э-э-э… — я с сомнением покосился на напиток. — Мне в Вышемир еще возвращаться… На работу завтра.
— Да найдем тебе транспорт, щас посидим часок, потом забросят тебя в твою земщину, че тут ехать, восемьдесят кэмэ, час езды… Давай, выпьем за тех, кто еще там! И за победу над балканцами!
Мы звякнули стеклом стаканов и выпили. Огонь прокатился по пищеводу, мне показалось — еще немного, и у меня из ноздрей дым повалит, но — обошлось.
— Так че там тебя накрыло? — спросил Олежа, щелкая пальцами и сигнализируя троллю о добавке. — Я же понял — как меня ты увидал, так и поплыл… У меня тоже бывает: кошмары снятся. И всегда — тот могильник под Четата Сорока — аж колотить начинает, просыпаюсь весь в холодном поту, бывает — ору, как не в себя… Фу, нахрен, отстой! Так что ты вспомнил-то?
— Некрополь Кантакузенов… — признался я. — Помнишь, когда у тебя автомат заклинило?
— А-а-а, как ты сраных кровососов лопаткой мочил? Просто гребаный мясник! — Мельник явно оживился и рубал воздух ребром ладони весьма энергично. — Они, суки, рядом с нами всегда как обосранные… Ни хера понять не могут, че, как… Потому что — магия! Мертвая, кровавая, черт знает, какая… А нам — похер! Мы — нулевки, братка, мы всю эту магию — лопаткой по шее, а?
Парня как-то сильно разобрало со ста грамм, может быть, потому, что он начал пить уже без меня? В любом случае Мельник относился к тому типу людей, у которых от выпивки развязывается язык — и я был совсем не против его послушать. Все-таки узнать больше о жизни своего реципиента, можно сказать — местного альтер-эго — это неплохой шанс разобраться с прошлым Гоши-здешнего. Хаотично всплывающие в памяти подсказки — это так себе подспорье, а здесь — вон какой источник.
И этот источник вывалил на меня просто гору довольно шокирующих фактов из нашего общего прошлого. Мне оставалось только поддакивать и не давать волю воспоминаниям, которые, как видео в ускоренной перемотке, мелькали перед внутренним взором. Поисковый батальон тут тоже занимался захоронениями, как и у нас, в Беларуси. Только мы там жертв войны искали и перезахоранивали, а тут… Местные поисковики работали в основном в некрополях, склепах, могильниках, гробницах. А еще — в катакомбах, подземельях, хранилищах темных артефактов… Этот список можно было продолжить многими, многими другими подобными объектами. Все они очень часто оказывались просто напичканы убийственной магией против воров и грабителей, там водились ожившие агрессивные мертвецы, спали вампиры, и поджидали своих жертв мумии.
Но при этом в таких проклятых местах можно было найти древние магические вещицы, свитки с заклинаниями и старинное колдовское оружие…
Для их поиска и потрошения и была создана отдельная специализированная воинская часть из нулевок. Очень изящное решение, позволяющее обходиться без магов. Не всегда доверяли магам представители семьи Грозных, даже несмотря на свои сверхъестественные ментальные способности.
Нулевки — по большей части — простые парни из земщины, за редчайшим исключением, в этом плане оказались гораздо предпочтительнее: мы банально не имели ни малейшего понятия о магической ценности той или иной вещи, не было у нас такого органа, или — чувства, чтобы с этим разобраться, да и магии хотя бы в теории не обучались. При этом — мертвяки и монстры всех видов нас игнорировали до последнего, пока по горбу не получат…
А фраза про «в основном лопату в руках держал», которая мне досталась в наследство от Гоши, была абсолютной правдой. Стрелял он, то есть я, откровенно дерьмово, что в той, что в этой жизни. Однако с лопаткой здешний Гоша Пепел внезапно сжился и в ближнем бою был страшен. А я, понимаешь ли, с ножом хожу… Надо будет к Рыбаку зайти, прикупить инструмент. У него там точно на стенке висела до боли знакомая штуковина с чехлом на штыке.
Так или иначе — мы с Мельником выпили еще два раза по «на два пальца», меня сильно развезло, и я засобирался домой.
— Да нормально все, Пепел, нормально… Щас с моста тебя заберет машинка, там пацан как раз в Гомель едет, закинет тебя до Вышемира, я уже набрал ему. Давай, на таксо вместе до моста, а там я тебя оставлю и поеду уже к Светке своей… — Мельник, что называется, не вязал лыка, но все еще излучал уверенность, решительность и безграничное дружелюбие по отношению ко мне. — Доедешь шикарно!
— И сумочку свою забери, рыжий… А я дедушку не бил, а я дедушку лю-у-у-уби-и-и-ил! — глубоким оперным басом пропел тролль, явно довольный собой и своим чувством юмора.
— В Древней Греции, — сказал я, включая менторский тон и воздевая палец к небесам, — В Афинах, то бишь, сажали на первые ряды в театрах лысых. А на вторые знаете кого?
— Просвети, ну-ка? — заинтересовался пьяный Олежа.
— Ну, ну, — синий толстый тролль по имени Барбакан тоже с интересом навис над нами.
— Одноруких! — заявил я. — И знаете, зачем? Чтобы аплодировать они могли.
— О! ХО! ХО! ХО! — обрадовался тролль.
— Хы-хы-хы! — заржали ордынцы хором.
Шутка была тупая и бородатая, но местной непритязательной публике зашло.
