Юлия Сергачева - Горелом
Как бы то ни было, но на прогулки сюда не ходят не только из-за запрета властей. Зато грибы какие!
Невидимое за тучами солнце взобралось уже высоко, когда лес рассредоточился по пологим взгоркам. Круглое озеро Птичий глаз лежало в оправе деревьев, словно плоский полированный опал, отражая низкое пасмурное небо. Ни морщинки, ни ряби… В хорошую погоду вода в нем черная, а за небольшую величину и форму озеро заслужило свое название. Но сейчас вода была серой. И даже с виду очень холодной.
Ян задумался, озираясь. Желание проверять температуру воды на соответствие внешнему облику испарилось, словно утренний туман. Но не возвращаться же, отмахав в такую даль?
И как назло обещанный дуб торчит на самом виду, растопырив ветви. Дуб оказался космат, скрючен и страшен, как безумный старец. Вывороченные из земли корни, спутаны клубком толстых змей. Черные вербы на том же берегу наклонены вразнобой, словно с перепугу шарахнулись от дуба, да так и застыли, поникнув.
Ну, во всяком случае, что он не единственный псих в этом районе, Ян убедился после того, как обнаружил привязанный к одному из корней обрывок подгнившей уже веревки. Это обнадеживало. С другой стороны конец веревки как-то подозрительно лохматился, словно его перегрызли…
Темная в тени берега вода плескалась беззвучно и масляно. Под корнями дуба берег уходил вертикально вниз, в черноту, но сверху было видно, что он укреплен камнями. Ян вздохнул, стянул лишнюю одежду, и пока решимость не ушла, соскользнул в озеро… Ничего себе! В первый момент почудилось, что вода ледяная и плотная, как незамерзшее до конца мороженное, но потом стало легче. Во всяком случае, до тех пор, пока он не осознал, насколько бездонно это крошечное с виду озерцо.
Скользкая, обросшая илом стена уходила все глубже и глубже, не думая кончаться. Пальцы то и дело сдирали пласты наросшего ила, под которым прощупывалась каменная кладка. Но никаких впадин… Первая попытка прошла впустую. Стуча зубами, Ян вылетел на поверхность, поняв, что запасся недостаточным количеством воздуха. Вторая закончилась так же. И третья…
Идиот! Хватит уже купаться, иначе рискуешь остаться здесь навсегда.
Ну, в последний раз…
Плавал Ян хорошо, но одно дело бассейн или река в теплый день, и совсем другое дело — стылое осеннее озеро, воду в котором он уже взбаламутил предыдущими погружениями. Ил клубился, мешая видеть. Ян жмурился, шаря по стене вслепую… И вдруг ладонь провалилась сначала в мягкое, невесомое, пушащееся, а затем в пустоту. От радости плохо соображая, что делает, он рванул вперед. Если только сориентироваться, то воздуха должно хватить…
Сначала туннель шел параллельно берегу, потом начал задираться. Видимо, в какой-то момент он должен был подняться выше уровня воды в недрах одного из пригорков. Но в самый обнадеживающий момент Ян со всего маху влетел в каменную осыпь, с торчащими из нее металлическими штырями. Ход оказался завален. Тьма сыграла злую шутку — препятствие можно было различить, только врезавшись в него.
Проклятье!
С силой оттолкнувшись от завала, Ян поплыл обратно. Видно разочарование послужило катализатором, и неприятности хлынули валом. Повернувшись, Ян зацепился за что-то криво торчащее, перепугался и забился, вздымая горы гнили. А отцепившись, понял, что сил плыть быстро не хватает. Воздух в легких уже горел, а ледяная вода сковывала движения.
Ну, уж нет…
Чернота багровела. Огонь в груди превращался в соляную кислоту, разъедая плоть. Каждая мышца, казалось, звенела… А блеклое мерцание сверху приближалось невыносимо медленно… Когда напряжение стало нестерпимым, мелькнула малодушная мыслишка: а кто заплачет там наверху по тебе, горелом? Может, провались оно все?
А потом опалесцирующее зеркало разбилось…
Кашляя и жадно захлебываясь таким вкусным воздухом, Ян вцепился в скользкие, черные корни и осоку.
— Какое счастье! — послышался знакомый голос, как ему померещилось, с недосягаемой высоты. — Неужели ты, наконец, решил покончить с собой?
Протерев лицо, Ян увидел прямо перед своим носом изрядно поношенные кроссовки, пристроившиеся на клубке древесных корней. А задрав голову, различил и обладательницу кроссовок, которая, уперев руки в бока, насмешливо рассматривала его сверху.
— Р-руку дай! — простучал Ян зубами.
Евина рука показалась страшно горячей. Зато сил ей было не занимать.
— Спятил? — осведомилась она, глядя, как Ян прыгает на месте, пытаясь хотя бы слегка разогнать по жилам застывшую кровь.
— К-как ты сюда поп-пала?
— Пришла по твоему следу.
— З-зачем?
— З-затем, что мне велено тебя разыскать. Телефон бросил, и думаешь, избавился от всех забот?.. — она задумчиво посмотрела на озеро. — Хотя, конечно, я недооценила твою изобретательность. Если хочешь умереть, то есть способы поэффективнее.
— Н-не сомневаюсь, что ты гот-това предложить мне их все поочер-редно.
— Заманчиво, — согласилась Ева, отступая, чтобы брызги не попадали на нее, — но не сегодня.
— Ид-ди д-домой.
— Без тебя я не вернусь. Это у тебя иммунитет, а меня порядком за шиворот потрясут, если ты тут сдохнешь.
— Твоя забота трогает меня прямо до слез.
— Взаимно. Поверь, это всего лишь осознанная необходимость.
Заниматься обычной пикировкой Яну в данный момент совершенно не хотелось. Устал слишком, раздражен неудачей, да к тому же сильно рискует лишиться языка, дрожа до самых пяток.
— Иди к черту, Ева.
— Так домой или к черту?
— Для тебя есть разница?
Даже в своем нынешнем неадекватном состоянии Ян заметил, как она напрягалась, изменилась в лице и шевельнула губами, едва успев сдержать рвущуюся наружу ответную реплику. Затем отвернулась, косо стиснув рот.
Только близкие знают наши уязвимые места. И попадают прямо туда, даже не желая зла. По привычке.
— Что ты тут делал? — другим тоном поинтересовалась она после паузы. — Искал дорогу в Замок?
Ян даже прыгать перестал, уставившись на нее:
— А ты откуда знаешь?
— Тоже мне секрет. Все знают, что тут есть ход. Только его завалило в прошлом году. И тебе, конечно, не пришло в голову спросить осведомленных людей?
— Я тут рыбу ловил, — ледяным тоном возразил Ян, принявшись одеваться. — Поутру клев хороший.
— Ну-ну. А себя вместо наживки пользовал? Так тут не то, что рыба — водяной едва ли польстится…
Про полотенце и прочие полезные вещи Ян, разумеется, не подумал. И потому одежда охотно липла к мокрой коже и крайне неохотно выполняла свою прямую функцию — согревать.
— Заболеешь, — злорадно пообещала Ева. — И умрешь.
— И не мечтай.
Она усмехнулась, но как-то неуверенно. В желто-зеленых глазах заметно «дышал» зрачок, то расширяясь, то сужаясь до точки, а иногда вытягиваясь в щель. Ева близоруко щурилась из-под челки и старалась не поворачиваться лицом к свету. Приближалось полнолуние, время неприятное для оборотня и для тех, кто рядом с ним. Тогда Евина трансформация будет непредсказуемой и неуправляемой. Обычно в такие ночи она убегала в лес.
— Ты когда… отлучишься?
Она смутилась. Она всегда смущалась, будто ее спрашивали о критических днях.
— Скоро. А что?
— Не знаю пока… — Просто предчувствие, что ты можешь понадобиться. Но по предчувствиям у них спец Пьетр, так что упоминать об этом, наверное, не стоит.
Они зашагали обратно, с хрустом ступая по листве. Усердно золотящийся, но все еще в основном зеленый, лес ожил и зашевелился. В кронах путался ветер, оббивая ветви и осыпая землю ослабевшей листвой.
— Ян… Я тут подумала… Может, ну его, этот город?
Ян споткнулся от неожиданности, остановился и снова во все глаза уставился на нее. И зубами клацать перестал.
— А кто ныл на пару с Пьетром, что жизнь налаживается?
— Ты слишком близко к сердцу принял наше пожелание. Но в последнее время ты стал таким нервным, и ведешь себя странно. Лучше уехать, а то мало ли что.
— Угу. Не выйдет. Я знаю, в чем причины твоего добросердечия. Дома нелады?
— Да какая разница… — она недовольно наморщила переносицу и непоследовательно созналась: — Дома как всегда.
— То-то ты такая взвинченная.
— Это от общения с психом, вроде тебя.
— Свекровь, что ли нагрянула с инспекцией?
Ева пренебрежительно дернула плечом. Вышло неубедительно.
— Подумаешь свекровь…
— Забеги к ней в гости в полнолуние.
— Очень смешно.
— Поверь, смешно. Оборотень, переживающий о своих неудачных отношениях со свекровью!
Спутница промолчала, засопела негодующе, но расстроено, а потому без обычного накала. Теребила пальцами кончик наспех заплетенной косы, пока не лопнула резинка.
— Хочешь, я нанесу визит твоей свекрови? — в порыве человеколюбия предложил Ян.
