Призрак в магазине канцтоваров - Хян Со

Он протестующее замахал руками:

– Что за ерунда? Нет конечно. Я действительно не знаю, откуда взялся этот тубус.

– Я все сказала. Никогда в жизни больше не сяду рисовать, и ты знаешь почему. Зачем так поступать…

Танби закончила пламенную речь, развернулась и выбежала из магазина, не дав отцу ни единого шанса объясниться.

Борьба за оценки

На первый взгляд школа Сечжин ничем не отличалась от остальных, но на самом деле считалась одной из самых престижных в районе. Поступить туда было не легче, чем в лицей или частную школу. Когда Танби училась в девятом классе, классный руководитель посоветовал ей на следующий год перейти в частную школу-пансион, но она отказалась в пользу своей школы, аргументируя тем, что здесь будет проще подготовиться к экзаменам в медицинский университет. Но эта причина была не единственной: Танби не хотелось уезжать от отца и жить в общежитии. Одна только мысль о том, что он останется дома совсем один, сводила ее с ума.

Школа Сечжин стояла у подножья холма, поэтому в округе всегда было тихо и уютно, несмотря на расположение в самом центре района.

Казалось, холм огибает школу, словно заключая в свои объятия.

Танби поднялась наверх и подошла к воротам, как вдруг услышала:

– Пхё Танби!

Девушка оглянулась и увидела, как ее догоняет лучшая подруга Хаын. Познакомились они в восьмом классе и с тех пор не расставались. Хаын наконец-то поравнялась с Танби и теперь стояла в попытках отдышаться. Рядом с ней легкими широкими шагами шел Хванхи. Подойдя к Танби, он улыбнулся и крепко ее обнял. Сразу было видно, что эмоции юноши идут от самого сердца.

Все знали, что Хванхи с пятого класса влюблен в Танби. Оставалась в неведении только его мама, известная излишней одержимостью сыном и гордостью за него. А Танби вообще не обращала внимания.

– Пак Хаын. Зачем ты пыталась меня догнать? Тяжело же, – угрюмо посмотрела на нее Танби.

– Чтобы вместе идти в школу, – ответила та.

– И так за целый день успеем надоесть друг другу.

В этом была вся Хаын. Она хотела делать вместе все: ходить в школу, обедать, проводить выходные, учиться на дополнительных занятиях, делиться секретами и тревогами. Но ни разу не переходила черту. Когда Танби нужно было побыть одной, Хаын видела это и уважала чужое личное пространство.

– Идешь? – поинтересовалась Танби у стоявшего рядом Хванхи.

– Иду.

– Тогда мы тебя догоним, нам с Хаын надо посекретничать.

– Хорошо. Кстати, ты ведь собираешься вступить в «Красный крест»? – спросил он.

– Собираюсь, – безэмоционально произнесла Танби.

– Отлично. Думаю, тебя точно возьмут. Обсудим позже, – Не обращая внимания на безразличие девушки, Хванхи тепло улыбнулся и пошел к школе.

Когда он отошел на достаточное расстояние, Хаын спросила:

– Что за «Красный крест»?

– Да так. Кружок, где проводят разные опыты по химии и биологии, а еще занимаются волонтерством. Туда берут не всех.

«Красный крест» был закрытым кружком, его считали самым престижным в школе. Танби он привлекал тем, что позволял заниматься самыми важными для нее вещами: научными экспериментами, докладами и волонтерской деятельностью. Кружок считался особенно важным для тех, кто собирался поступать на медицинские и инженерные факультеты лучших университетов страны. Танби не знала, правда ли это, но ходили слухи, что мамы участников «Красного креста» не только дружат между собой, но и знакомы с кем надо, благодаря чему проводить эксперименты разрешают в современных лабораториях города.

– Слышала, баллы за волонтерство больше не будут учитывать при поступлении, а значит, максимальный балл за общественную деятельность [2] понизится. Зачем тебе тогда этот кружок?

Танби с жалостью посмотрела на Хаын, в ее глазах читалась одна-единственная фраза: «Да что ты вообще знаешь о жизни?» Тем временем Хаын достала из сумки банку консервов с тунцом – она иногда подкармливала бездомных котов, обычно прятавшихся между школой и холмом.

– Сегодня я принесла им тунец другой марки. Посмотрим, какой больше понравится, – сказала Хаын.

– Да котам без разницы, какую рыбу есть, – проворчала Танби.

– Ты не понимаешь, они все чувствуют. В обед проверим.

Внезапно Танби остановилась, посмотрела на подругу и сказала:

– Пак Хаын, нельзя так ко всем привязываться. Понимаешь, рано или поздно все закончится, и тебе будет очень тяжело.

– Да нет, я просто… – Хаын сразу поникла.

Увидев это, Танби обняла ее и произнесла:

– Не хочу тебя ни в чем переубеждать. Но кормить котов не пойду.

– Да, понимаю. После экзамена ты обязательно попадешь в тройку лучших учеников школы. Тебе надо много заниматься.

– Тише, вдруг кто услышит? – оглянулась Танби, закрыв ладонью рот Хаын.

– Прости, прости. Но я не понимаю, зачем переживать? Будешь лучшей ученицей в параллели. У меня постоянно спрашивают, почему ты осталась в обычной школе, хотя могла бы перейти в специализированную.

Танби глубоко вздохнула и выпалила:

– Слушай, Пак Хаын. Я собственным трудом добилась высоких оценок. В старшей школе все иначе, это тебе не девятый класс. Слышала про ботанов, помешанных только на одном предмете? Свободно говорят по-английски, но не могут решить задачу по математике для восьмого класса; прекрасно разбираются в истории, представляя себя героями какой-нибудь книги; целыми днями решают задачи по математике, при этом игнорируя другие предметы; в девятом классе знают всю школьную программу по химии и физике; выучили японский благодаря увлечению аниме. Быть лучше других тяжело именно из-за подобных людей. Первым станет лишь один.

– У меня от твоих рассуждений мозг кипит, – покачала головой Хаын.

Тем временем Танби продолжала:

– Все говорят, надо просто хорошо сдать тест. Но в этом и проблема. Твою судьбу решают несколько баллов. Поэтому я не могу ничего игнорировать. А вообще, система тестирования просто абсурдна. Смотри. В нашей школе триста двадцать шесть десятиклассников. На первый уровень [3] могут сдать только четыре процента, или тринадцать учеников, на второй – одиннадцать процентов, то есть следующие двадцать три человека. Это я округлила в большую сторону.

– А на третий уровень?

– Не знаю, не считала. Если получу третий уровень – конец.

– Не говори так! – воскликнула Хаын.

Танби ненавидела систему вступительных экзаменов в университет и экзамены в целом. Между первым и тринадцатым человеком на первом уровне огромная разница, но между четырнадцатым и тридцать шестым на втором – пропасть еще больше, из-за чего Танби считала нечестным определять всех людей на один уровень. Однако систему изменить невозможно, поэтому она решила не ныть, а сосредоточиться на том, чтобы получить больше баллов за достижения в спорте и искусстве. Девушка очень хотела поступить в медицинский университет, а еще больше – показать маме, что у нее это получилось.

– Кстати, а почему ты хочешь именно в медицинский? Помню, раньше мечтала о художественной академии, – внезапно спросила Хаын.

– Так написано в «дневнике Танби».

– Прямо так? «Поступи в медицинский университет»?

– Нет конечно, но знаю, что мама именно это имела в виду. И вообще, а почему бы и нет? Оценки позволяют, – ответила Танби.

– Верно. Буду молиться за тебя, – произнесла Хаын, глядя на нее блестящими глазами.

– Спасибо. Всегда хотела послушать молитвы дочери пастора.

Танби никогда не спрашивала, но знала, что имя «Хаын» означает «Божья благодать». Ее судьба была удивительна. Танби вспомнила, как они познакомились.

Группа детей, куда входили всем известные хулиганы Ильчин и Ли Кичжун, постоянно издевалась над Хаын, когда та читала молитву перед обедом в школьной столовой. Танби наблюдала за этой картиной уже третий день. С каждым разом насмешки становились все сильнее, и Хаын, хоть и делала вид, что все в порядке, совсем раскисла.