Надя Яр - Мордред
— Как полагаешь?
— Полагал бы — я бы не спрашивал.
Артур вздохнул. Он смотрел в окно и следил за солнцем.
— Только не говори, что как раз перед теми выборами ты наконец решился творить добро — сделать то, для чего тебя выбирали, — сказал Герт. — Лет двадцать трусил, а тут решился.
— Герт, когда ты пришёл… Помнишь, что я сегодня сделал?
— Меня невидимкой. И что?
— И кто я?..
— Маг. Ты колдун. Или, как говорят, экстрасенс, неважно. Их это не устраивает, что ли?
— Устраивало, — сказал Артур. — Пока я в этом плане ничего не делал. Серьёзного, разумею. Всё было в порядке до предыдущей весны. Четыре года назад. Помнишь, что там случилось?
— …Да ничего.
— Не совсем у нас.
— …Секунду, — Герт копался в памяти, но она ничего не выдавала. После обморока он ещё плохо соображал.
— Это было нам выгодно, — уточнил Артур. — Страшное дело — однако нам на руку.
— Тогда было два страшных дела. Гибель Роше с командой… и Кодо.
— Кодо. Это тоже. Да.
— Стоп. Стоп. Ты хочешь сказать, что ты это сделал? Прикончил Роше силой колдовства? Утопил целый остров?
Артур кивнул.
— Во всяком случае, я пытался. Может быть, просто совпало.
— Остров. Кодо. Там было сколько миллионов человек?
— Восемнадцать. Почти все успели спастись.
Герт что-то вспомнил.
— …Елена Клири. Она говорила что-то такое. Она же безумна. Ты шутишь? Да?
— Елена всё правильно угадала. Вычислила.
Правильно. Вероятность, статистика. Елена Клири вычислила ряд. Это её работа…
Край солнца вспыхнул над листвою и погас.
— Я единственный человек на земле, — сказал Артур, — который мог бы причинить вред Богам, если бы захотел.
V
— Что ж это получается, — размышлял Герт. — Всё это время ты мог убить меня в любой момент, просто меня коснувшись?
Артур не посчитал нужным ответить.
— Почему ты этого не сделал? Ни тогда. Ни в мае. Почему ты позволил мне…
…причинить тебе столько зла.
— Я никогда не хотел твоей смерти, — сказал Артур. — И Роше, этого трупоеда. Не хотел зла Кодо. Просто в их случае мирный ресурс был исчерпан. Ты… другой вопрос.
— Вот оно что. — Герт решил подвести черту и высказал вслух свой вывод, чтобы получше его оформить. — Итого, имеем. Правление Царствующих Богов над нашей землёй и миром доводит дела до логического конца — разрухи. Любые ресурсы и шансы тают — где медленнее, где быстрее. Их регулятору в Городе, между тем, надо делать свою работу, которую он, — Герт взглянул на Артура, — честно пытается выполнять двадцать лет, в условиях, рамках всё худших и худших и оставаясь верным Богам. Когда политические, административные и силовые возможности по паре линий наконец исчерпываются, а давление нарастает, этот человек прибегает к собственному тайному ресурсу — магии. С ошеломительным, пугающим успехом. Боги пугаются… Почему? Потому что они, например, не знали, на что он способен. Он раньше такого не делал. Тогда наши Боги, ссыкливые мрази, выносят ему приговор. Не проходит и года, как этот человек теряет всё и оказывается на дыбе, в коме, а потом за Городом, на правах живой тени. Ему ещё повезло…
Герт чувствовал себя — нет, не просто злодеем. Клиническим идиотом, который позволил себя использовать злейшим врагам.
— Я сам не знал, что могу, — уточнил Артур. — А попробовал — получилось.
— Вот. Ты не знал — не знали и они. Они не всеведущи, паразиты, в отличие от Отсутствующего Бога.
— Может, и знали, — сказал Артур. — Но доверяли мне. Думали, я не буду стулья ломать. Я взял и утопил остров… Знаешь, я не хотел. Просто врагов хотел припугнуть — небольшое землетрясение, что ли. Не умею вес рассчитывать.
— Вес?
— Это ощущается как вес. Масса. Будто бы моя душа — буёк, а к ногам на цепи пристёгнут якорь. Тяжёлый — невероятно.
— Уран.
— Плутоний. Ядерный, — вымученно улыбнулся Артур. — Я могу как бы поднять его, если надо — …
— Артур. Тебе не приходило в голову поднять эту бомбу как есть и ебануть по Царствующим Богам? Не уничтожить, так вышвырнуть их из нашего мира. А?
— Почему, приходило.
— И?
— Я боялся.
— Ха!
— Я бы сам умер.
— От чего?
— Ты осёл, малыш. Разве не помнишь, в каком я был виде, когда ты пришёл? А это было небольшое дело — отвлечь от тебя глаза мира. — Он покачал головой. — На магию тоже нужен ресурс, энергия, определённая сила. Когда вы меня пытали, сил у меня почти не было с предыдущей весны и лета. Не было ни на что, только держаться и ничего тебе не сказать, никого не выдать. Попытайся я разразить вас молнией, например, я бы сдох.
— Но ты не умер тогда, весной. Когда — Кодо.
— Тогда у меня был щит, — сказал Артур.
— ?..
— Любовь людей. Она была моим щитом, хранила от отдачи. Город давал мне силу, я её и использовал для ударов. Мой щит и меч. Любовь — огромная сила, Герт.
— …Они тебя до сих пор любят. Нам на Управлении граффити мажут: «Артур, вернись, мы всё простим!»
Граффити появились около года назад, когда Герт Лайт скомандовал ва-банк и началась война с мафией. На улицах стреляли, бросали коктейли Молотова, гранаты и «апельсины». Смертельной ловушкой могло стать любое кафе. Город как будто бы провалился на четверть века назад и очутился в разгаре Делириона. «Артур, вернись, мы всё простим»…
— И ты вернулся, выторговал нам мир, в дерьме меня вымазал с головы до ног, — сказал Герт. Воспоминание было уже почти тёплым. — Я это заслужил. — Но мэр, скотина, ещё мне ответит за трусость.
— А помнишь, с какой радостью тебя встречали? Песни и флаги, подарки, цветы… Внеочередной день рождения. Чем не щит?
— Это не та любовь. Её мало. Они ностальгируют по годам, которые кажутся им почти золотыми с похмелья вашей «свободы». Поностальгировали и разошлись, меня проводили опять сюда. Разве это идёт в сравнение с тем, что было… Нет, щит мой пропал с тех пор, как один молодой наглый волк убедил довольно большую часть горожан, что я преступник, лодырь и враг народа, заслуживающий примерной кары. — Артур покосился на Герта. — Помнишь, кто был тот волк, малыш?
Это больно ужалило Герта в сердце. Артур воспринимал его — клеветническую войну — критику как нападение зверя. Герт понимал, что иначе и быть не может, и всё равно был ранен — если не самим фактом, то тем, что Артур так об этом заговорил.
— Не дуйся, — сказал Артур, увидев выражение его лица. — Надо смотреть в глаза правде, ты сделал то, что сделал. Но даже лет десять назад, с прекрасным щитом, я не замахнулся бы на Богов. Это потребует больше сил, чем Кодо — не знаю, насколько больше. Даже и с наилучшим щитом я скорее всего сгорю от таких энергий, как лист в костре.
— Ты не думал, что оно того стоит?
— Нет. Если бы они вдруг решили нас всех убить, я сделал бы это. Но зачем им?.. Их питает доверие, поклонение, вера людей. Мы даём им ресурс и плацдарм. Взамен получаем — что получаем.
— Кучу всего, — зло засмеялся Герт. — Только никто не знает, что именно. Артур, развития же нет. Ни в чём, нигде, тут одни дизайнеры наркоты цветут и мафия пахнет.
— Это я уже слышал.
— Так это правда.
— Я жить хочу. Точнее, я хотел жить, пока не попал к вам в камеру пыток.
Артур устало прикрыл глаза и оттянул плед с груди, чтоб было легче дышать.
— Хотел? А чего ты хочешь теперь?
— Чтобы боль прекратилась, — ответил Артур.
Герт сжал зубы в отчаянной злости. Потом он сказал:
— Хочешь, я прекращу твою боль?
Злость, должно быть, проникла в голос, потому что Артур резко взглянул на него и напрягся. Герт сам не до конца понимал, что он имел в виду, собирался ли он задушить Артура, если тот скажет «да», зарыдать, молить за него Богов — договориться за него с Богами, выменять что-то — покорность — на его жизнь — или же сделать что-то другое — невероятное — что-то…
Он вдруг понял, что делать, и, резко встав, направил на мага указательный палец, как пистолет.
— Вот что. Спасу я тебя, Артур.
— Как?
— Это моё дело. — Герт подхватил с пола свою рубашку. — Я скоро вернусь. Не умирай.
VI
К задуманному надо было подготовиться. Герт вспомнил всю релевантную информацию из сетевых выжимок основополагающих трудов по магии, которые читал в предшествующие дни, и зашёл в библиотеку, где, как он помнил, на столе стояла глиняная миска подходящего размера. Он исследовал миску, взвесил её на ладони, чтобы удостовериться, что это действительно глина, а не какой-то промышленный материал, сделанный под неё. Нет, глина. Потом он пошёл на кухню, нашёл и надел перчатки и взял рулон упаковочной плёнки. Выбрал подходящий нож, проверил на остроту, остался недоволен и несколько минут орудовал точильным камнем. Уходя, сложил всё в сумку, прихватив ещё и рулон бумажных салфеток.
![Ольга Ларионова - Солнце входит в знак Близнецов [Страницы альбома]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
