Саймон Грин - Пути, которые не избираем
Могу я указать на то, что Посейдон совсем не справился с этим знанием?
Ну, да, но Посейдон тупой хрен.
— И очень большой, — сказала Сьюзи торжественно.
Если вы оба закончили шушукаться, — строго сказала Ливия, — могу я заметить, что мы с мужем не можем уйти из этого бара, пока не появится наша замена, или бар не опустеет?
Без проблем, — сказал я. — Сьюзи?
И спустя несколько выстрелов дробовика и одной осколочной гранаты, бар был совершенно пуст.
Что значит, мы должны ехать на лошадях? — спросила Сьюзи, зловеще нахмурившись.
Херн Охотник держит свой Суд в диком лесу, — терпеливо объяснил Марцел. — Он никогда не входит в город. Таким образом, мы должны отправиться к нему. И поскольку это предполагает долгую поездку, мы нуждаемся в лошадях.
Я взглянул на четырех лошадей, которых Марцел предлагал мне купить. Торговец лошадьми продолжал кланяться, улыбаться и говорить комплименты о моей очевидной проницательности, но я игнорировал его. Марцел и Ливия выбрали этих четырех лошадей из многих доступных, и я не собирался показывать свою неосведомлённость, говоря что–то неуместное. Все, что я знал о лошадях, заключалось в том, что они мочатся на каждом углу, и душу отдадут за кусок сахара. Лошади посмотрели на меня с неспешным высокомерием, и ближайшая ненароком попыталась наступить мне на ногу. Я пристально посмотрел на Марцела.
Как я узнаю, что торговец не обманывает меня с ценой?
Разумеется, он обманывает тебя, — сказал Марцел. — Это Темная Сторона. Но поскольку мы с Ливией имели с ним дела прежде, он готов предоставить нам этих лошадей по специальной, лишь слегка грабительской цене. Если вы думаете, что можете сторговаться лучше, то вы, конечно, вольны сделать это сами.
Мы не торгуемся, — сказала надменно Сьюзи. — Мы больше склонны к запугиванию.
Мы заметили, — сказала Ливия. — Но так как мы действительно не хотим привлечь внимание, заплатите человеку и поехали.
Неохотно, я передал большую часть монет из, казалось бы, бездонного кошелька Старца Отца Времени. Торговец удалился, кланяясь, усмехаясь и расшаркиваясь всю дорогу, и я понял, что заплатил туристическую цену. Вчетвером мы подошли к нашим новым лошадям. Я ни разу в жизни не ездил на лошади. Это был здоровый зверь, и намного выше в холке, чем я ожидал. Сьюзи посмотрела прямо в морду своей лошади, и та робко отвернулась. Моя продемонстрировала мне свои огромные зубы и многозначительно закатила глаза. Дело еще больше осложнилось, когда я обнаружил, что во времена римской империи верховая езда не подразумевала седла, стремена, или даже уздечки. Только попона на спине лошади и какие–то очень неубедительные на вид вожжи.
Я умею водить мотоцикл, — сказала Сьюзи. — Насколько труднее это может быть?
У меня ужасное предчувствие, что вскоре мы выясним это, — сказал я.
Марцел помог сесть Ливии на ее лошадь, а затем запрыгнул на спину своей,
как будто делал это всю жизнь. Мы со Сьюзи переглянулись. Спустя несколько неудачных попыток и одно очень неловкое падение, торговец лошадьми предоставил нам специальные лестницы (за дополнительную плату) и мы со Сьюзи оказались на наших лошадях, пытаясь держать поводья так словно знали, что с ними делать. Земля казалась очень далеко под нами. И вдруг защитная магия Старика Времени снова сработала, и сразу же я знал все, что необходимо знать о езде на лошади. Я выпрямился и взял слабо натянутые вожжи. Лошадь успокоилась, когда поняла, что я не полный идиот, и беглый взгляд на Сьюзи показал что у нее также все под контролем. Я кратко кивнул Марцелу и Ливии, и мы поехали.
Потребовалось довольно много времени чтобы добраться до границы города. Темная Сторона была большой, даже в свои первые дни, и, как и раньше мы вынуждены были передвигаться окружным путем, во избежание временных сдвигов и мест, где направления зачастую менялись, как хотели. Но, в конце концов, мы завернули за угол и все здания резко закончились. Впереди были только огромные травянистые равнины, простирающиеся вдаль, точно огромный зеленый океан, с темным массивом леса, выделяющимся остроконечным силуэтом на далеком горизонте, гордо возвышаясь на фоне ночного неба. Время от времени странные огни перемещались в темном массиве, мимолетные и неестественные. Воздух был прозрачный и холодный, но приятно свежий после густых запахов города.
Мы последовали за Марцелом и Ливией, когда они отправились через луга. Они установили бодрый, устойчивый темп но, хотя мы вскоре оставили город позади, травянистые равнины, казалось, растянулись в вечность, нетронутые и неиспорченные на этой новой молодой земле, которую еще даже не назвали Англией.
Ночь была необыкновенно тихой, и нигде не было никаких признаков других живых существ, но все же я не мог отделаться от ощущения, что за нами следят невидимые, недружелюбные глаза. То и дело мы проезжали длинные курганы с захоронениями, выделяющиеся среди высоких трав. Насыпь камней отмечала могилы некогда важных персон, уже давно забытых, даже их имена теперь утрачены для истории. Вдруг мне пришло в голову посмотреть вверх и там, в ночном небе, были только обычные звезды и нормальное полнолуние. Мы оставили позади Темную сторону.
Темный лес постоянно увеличивался, простираясь по всему горизонту, пока не заполнил все наше поле зрения. Лошади нервничали, пока мы приближались, и к тому времени, когда мы достигли опушки леса, они громко фыркали и мотали головами, и нам пришлось через силу заставить их переступить через границу леса. Они были умнее нас. Как только мы въехали в дикий лес, я понял что мы оказались в чужеродном месте, не предназначенном для смертных. Деревья были больше и выше, чем я когда–либо видел, огромные и массивные за многовековой рост. Это был старый лес старой Великобритании, древнее первобытное место, мрачное и грозное. Медленное перемещение между высокими деревьями походило на то, чтобы снова оказаться маленьким ребенком, потерявшемся во взрослом мире. Единственный проторенный путь вел между плотно стоящими деревьями, часто прегражденный низко висящими ветвями, которые мы должны были отстранять в сторону.
Никаких мечей, никакой вырубки — прошептала Ливия. — Мы не хотим пробудить деревья.
Было все еще невероятно тихо, как на дне океана. Ни звуков животных, ни птиц или даже насекомых. Воздух был насыщен резким мускусным ароматом земли и растительности. И время от времени порыв легкого ветерка доносил до нас невероятно богатый аромат какого–то цветущего ночного цветка. Лучи мерцающего лунного света падали между деревьями, или свет исходил от некоторых естественных лесных просветов, так или иначе всегда предоставляя достаточное количество света, чтобы мы могли следовать по неровной тропинке.
Здесь живут какие–нибудь люди? — тихо спросила Сьюзи.
Они бы не осмелились, — также тихо ответила Ливия. — Это дикое место. Это то, от чего мы строим города.
Тогда кто наблюдает за нами? — спросила Сьюзи.
Лес, — ответил Марцел. — И люди, Херна, конечно. Они знали о нас с тех пор, как мы пересекли границу леса. Единственная причина, по которой они не напали, заключается в том, что они помнят меня и Ливию. И они любопытны. Они видят, что с вами двумя что–то не то.
И вдруг, без всякого предупреждения, нечто стало перемещаться между деревьями. Перемещаясь тихо и изящно, под лунным светом и вне его, на границе вашего поля зрения. То, что перемещалось вместе с нами, бросалось вперед или отставало, но всегда двигалось наравне. Время от времени это нечто останавливалось в луче света, показывая себя, дразня нас. Здесь были медведи и гигантские кабаны, и те и другие давным–давно исчезли из окультуренных лесов, оставшихся в современной Англии. Огромные олени, с массивными ветвистыми рогами, и серые волки, здоровенные, поджарые и суровые. Животные перемещались вокруг нас, следуя вперед в сверхъестественной тишине, медленно приближаюсь к нам, пока внезапно я не заметил, что мы покинули проторенный путь и неслись в каком–то новом направлении. Я быстро взглянул на Марцела и Ливию, но они, казалось, не тревожились и даже не удивились. Сьюзи достала свой дробовик. Я жестом предложил ей сохранять спокойствие, но она оставила оружие на коленях, подозрительно оглядываясь по сторонам.
В темноте перед нами показались сверкающие пятна света, яркое и частое свечение, которое словно танцевало в слишком сложных для человеческого глаза узорах: блуждающие огоньки без тела или структуры, просто живой момент свободного света, а также, угрозы, злости и просто сумасшествия. Они сладко пели нечеловеческим языком, зазывая нас. Птицы стали петь, кричать и завывать, но опять же это не напоминало мне ни одно птичье пение, которое я когда–либо слышал. Это был легкий, насмешливый, опасный звук, четко предупреждающий, что мы были на вражеской территории. А один раз, на залитой таинственным ярким светом поляне, я увидел группу эльфов, танцующих в тихой гармонии, движущихся элегантно в строгом порядке, который был совершенно мне не понятен, или настолько сложен, что человеческий разум не мог проследить за его настоящим значением. Вереница барсуков пересекла наш путь, а затем остановилась понаблюдать, как мы проезжаем мимо своими мудрыми, проницательными глазами. Я чувствовал, что дикий лес ожил вокруг нас, показывая нам различные формы жизни, мимо которой мы не осознавая следовали. Формы жизни, которые скрывали себя, до тех пор, пока для нас не станет слишком поздно вернуться или убежать.
