Юрий Иванович - Обладатель
– Евгений, ты с нами? – спросила Ольга, уже открывая дверцу автомобиля. – Может, пообедаем вместе?
– Нет, нет, у меня даже в субботу дел полно. Как-нибудь в другой раз. Рад был познакомиться, до связи! Грава, держи меня в курсе всего!
Глава двадцать вторая
Елена
Ближе к вечеру пара подъехала к больнице, где уже готовилась к выписке Леночка. Правда, за ней приехали и её родители, и оба младших брата, и ещё какие-то родственники, намереваясь сразу забрать девушку домой. Но та дождалась Ивана с Ольгой, коротко пошепталась с ними, а потом отправилась уговаривать в первую очередь свою маму. Потому что решила посетить квартиру погибшего Ильи. Но не одна, а с парой друзей. Так сказать, помянуть своего любимого среди его вещей.
Кажется, родственники поняли удручённую горем Елену правильно и не стали возражать. Родители же Резвуна, ошеломлённые смертью сына, побыли в Москве после похорон недолго и опять уехали в Рязань.
И вскоре Елена уже открывала дверь квартиры Базальта своими ключами, пытаясь сдержать слёзы и бормоча еле слышно:
– Я спокойна… Да и ничего уже не изменишь…
Устроили скромный ужин, сидели, разговаривали ни о чём, и у всех троих появилось одинаковое ощущение.
– Мне всё время кажется, что Илья либо с нами, либо сейчас придёт в нашу компанию, – сказала Ольга.
– И мне… – кивнула Елена.
– А давайте так и будем считать, что Базальт жив и даже может за нами наблюдать незаметно, – предложил Иван. – И не просто наблюдать, а и помочь иногда, подсказать что-то сумеет. Лучше считать, что сознание его не погибло, а так и обретается в окружающем нас, неощутимом нами эгрегоре.
– Ты ведь вроде неверующий? – удивилась Ольга.
– Э-э, дорогая. Я совсем об ином говорю. Мне в последнее время такие сны снятся про многогранность разумного бытия, что и религий никаких не надо… Давайте выпьем за нашего друга, который любил радоваться жизни и осудил бы наши унылые физиономии. Что бы ни случилось – жизнь продолжается! За тебя, Илья!
Он опрокинул в себя пузатую рюмку водки. Девушки тоже выпили до дна свои бокалы с мартини. Помолчали, а потом Елена скорбно улыбнулась:
– Вы его знали лучше всех моих родственников, вместе взятых, поэтому и расскажу именно вам первым. Илья всегда шутил и увиливал, когда я заводила разговор о нашей женитьбе. Я очень сердилась за это на него, порой ругалась… А вчера выяснилось, что квартира записана на нас обоих… То есть он собирался мне сделать сюрприз… но не успел… И теперь скорей всего я здесь жить и останусь…
Елена словно спрашивала у друзей совета, как ей поступить. Вроде всё здесь будет напоминать о горькой утрате, но, с другой стороны, Илья ведь успел своим поступком сделать однозначное заявление: я тебя люблю, во всём доверяю и желаю видеть своей женой.
Именно так и понимал этот поступок друга Иван:
– И правильно! Уверен, Илья знал, что делал, и очень обидится (коль за нами сейчас наблюдает), если ты вернёшься жить к своим родителям.
Елена вздрогнула, непроизвольно посмотрела на окно кухни, потом на дверь, ведущую в прихожую, и вопросительно уставилась на подругу. Та разлила остатки мартини в бокалы, подняла свой и утвердительно кивнула:
– Всеми фибрами души поддерживаю сказанное Ванюшей. За Илью!
Остаток вечера прошёл как-то вполне оптимистично, без слёз. Словно в душе у каждого и в самом деле поселилась некая уверенность, что Базальт их видит и во всем подбадривает. А так как закусок на столе было не слишком много, то девушки несколько расклеились от выпитого.
Отпускать друзей Елена не захотела категорически:
– Вы что?! Как я тут одна спать буду?! Хотя бы первую ночь со мной переночуете.
Пришлось согласиться. Ольга позвонила матери и предупредила, что они ночуют у подруги, а на съёмки она отправится прямо отсюда.
Загралов принимал душ последним. Войдя в спальню, он с недоумением уставился на девушек, лежавших под одним одеялом.
– А я где буду спать? В другой комнате?
– Будешь греть меня с другой стороны, – ответила Ольга. – Лена не хочет одна…
Иван спорить не стал и пристроился с краю. Ольга напомнила, что завтра Иван отправится на студию, поддерживать Елену. Пропуск уже заказан. Еще немного поговорили, да так чинно и уснули.
Но если девушки дышали ровно всю ночь, то Загралов частенько просыпался и, стараясь не ворочаться с боку на бок, просматривал мысленным взором врезавшиеся в память строки. Он не уставал поражаться, что так хорошо всё запомнил: каждую цифру, каждую букву, что в зашифрованном, что в расшифрованном тексте. Но больше всего думал о его содержании.
Первая страница давала общие понятия о сигвигаторе, вторая – о способах его перенастройки на нового владельца. Третья начинала раскрывать возможности того, кто обладает этим прибором. И заключались они в следующем: обладатель мог создавать двойников других индивидуумов, экипировать их как угодно и отправлять на выполнение любого задания. При одном обязательном условии, которое программа расшифровала так: «Созданного двойника обладатель должен ощупать собственными руками и иметь в подспудной памяти данные о копируемом теле. Иначе говоря, иметь запечатлённую в памяти матрицу естества». В сути этого условия Загралов пытался разобраться, лежа в темноте:
«Что-то тут не сходится… Пусть сигвигатор дал мне некие умения, которые я спонтанно, призывая к помощи или горя жаждой мщения, использовал так, как указало моё подсознание. Создал спасителя. Но почему явился именно дед Фрол?! Откуда он взялся, если я его тело ну никак не мог ощупывать? – И вдруг понял: – Так он же меня нёс на спине! И долго нёс! Чем не удобный момент для занесения данных в ту самую «подспудную память»? Да и сам он мне вывих вправлял, прикасался ко мне… Наверняка это тоже как-то откладывается и суммируется. Плюс ко всему у меня на всю жизнь осталось преклонение перед этим сильным, несокрушимым человеком. Пожалуй, лучшего ангела-хранителя, чем Фрол, и придумать трудно. Такой боец кого угодно в бараний рог скрутит и напоследок вывернет наизнанку. Так что мне радоваться следует и благодарить провидение… Если бы не Фрол, пришлось бы туго…»
В последнем расшифрованном абзаце говорилось:
«Обладатель должен выбрать образец для первого двойника, подойдя к этому вдумчиво. Потому что этот двойник остаётся номером «один» навсегда. И пока не накопится в теле обладателя достаточно сил, второго двойника создать он не сможет ни при каких обстоятельствах. Второй двойник может быть только противоположного пола. Это чередование распространяется на всех последующих двойников. Следует также каждый раз учитывать расход силы обладателя на формирование…»
На данном слове расшифрованный текст обрывался. И пока оставалось только догадываться, как там следовало рассчитывать собственные силы. Но обмороки, в том числе и самый продолжительный, на трое суток, стали понятны. Чем энергичнее и дольше действует двойник, тем интенсивнее уходят силы из тела обладателя. Появившийся в притоне бандитов Фрол не просто всех убил, а ещё и сделал по три контрольных выстрела, а подобные действия по энергозатратам превосходили все мысленные накопления бренного тела Ивана Фёдоровича Загралова. По сути, он мог бы и сам умереть от истощения всех сил. Так что со своими просьбами о помощи следует всегда быть осторожным и сдержанным…
Рано утром Иван выскользнул из-под одеяла и поспешил на кухню готовить завтрак. А пока, стараясь не греметь, возился с посудой, продолжал думать о самом главном: как перенастроить сигвигатор на себя?
Судя по тексту, на перенастройку уйдёт не менее пяти минут. И то следовало бы сначала потренироваться быстро нажимать выпуклости. Но где взять эти пять минут, если со спины на тебя в любой момент могут прыгнуть автоматчики или сам Безголовый? И пусть даже удастся сделать нужные движения за такой короткий срок, но где потом прятаться? Интуиция подсказывала, что может случиться нечто кошмарное, если прежний владелец сигвигатора почувствует, что его силам скоро наступит конец. Он в таком случае пойдёт на любые крайности, не считаясь с гибелью невинных, оказавшихся поблизости людей.
Что придумать? Делать это в метро? Перескакивая на станциях из поезда в поезд? Или лучше вообще уехать из Москвы? А то и улететь? И провести перенастройку прямо в самолёте?
Но одна только мысль о хрупкости воздушного транспорта и об известной конечной цели его прибытия заставляла от такого отказаться.
«Поезд лучше, – решил Иван, выливая взбитые яйца на сковороду. – Там остановки есть, можно выйти, когда захочешь…»
Он вспомнил о кривом ключе, используемом проводниками для открывания дверей вагонов. Причём ключ этот находился неподалёку, на столе, где Загралов не так давно отыскал нужный ему для отвода глаз конденсатор. Он ещё тогда подумал, что приятель в молодости наверняка проводником подрабатывал. Сейчас же понимал другое: похоже, у Базальта можно найти очень и очень интересные, вроде и не нужные большинству людей вещи. Что лишний раз доказывало: ох как не прост был господин Резвун! Очень не прост!
