Владимир Васильев - Время инверсий
Стоящий ближе всех Инквизитор, кажется, вслушивался в их перешептывания, и Завулон так красноречиво умолк, что Швед не решился развивать тему. Но на душе сделалось еще гаже, чем было раньше. Снова его бросили с шашкой на танки. Не живец, так испытатель новых заклинаний. И коллег мог положить, и сам полечь…
Тем временем около дома наметилось оживление и шевеление: подкатили два больших фургона без окон — не чета Витиному крохе. Инквизиторы-охранники методично грузили туда все, что осталось от чужаков, а Совиная Голова и Светлые ушли в подъезд. Несомненно, решили подняться на третий этаж за Денисом. Завулон с Юрием демонстративно отказались сопровождать Инквизицию и остались на месте. Там же, где недавно открывались порталы, задержались и Шиндже с Хеной — они сидели на раскладных креслицах, какие часто видишь в коротких репортажах с рублевских пикников, только урн с клюшками для гольфа не хватало для полноты картины. Хена, склонившись к самому уху Шиндже, что-то тихо и доверительно шептал. Швед почему-то был уверен: сколько ни вслушивайся, не уловишь ни словечка.
— Может, мы поедем? — хмуро справился Швед и покосился на свою команду, построившуюся около Витиного фургончика.
Завулон лениво поглядел на Шведа.
— Да ты охренел, братец! — хмыкнул он. — У тебя в городе такая делегация, а ты смыться норовишь? Хорош начальничек!
Швед хотел в сотый раз заявить, что в начальство не набивался, но в итоге решил не повторяться и промолчал. Но лицо у него, видимо, сделалось выразительнее некуда, потому что Завулон неожиданно смягчился и практически человеческим голосом посоветовал:
— Да не трясись ты, Темный! Ничего особенного прямо сейчас не воспоследует, разве что Дункель… в смысле Совиная Голова намекнет, чтобы вы никуда из Киева не наладились. Коллегию, что хочешь ставлю, назначат на завтра. Там и проведут разбор полетов. Но к коллегии мы тебя подготовим, ночь длинная.
Завулон немного помолчал и добавил ворчливо:
— Давно мечтал провести ночь на дебаркадере!
* * *Как оказалось, сюрпризы сегодняшнего вечера еще не закончились. Перед трапом дебаркадера Швед издали заметил одинокую человеческую фигуру. Это оказалась Рита, насупленная и злая. На дебаркадер ее не пускало заклинание, а уйти мешало врожденное упрямство, не иначе.
Юрий, завидев ее, даже с шага сбился на мгновение:
— Ого, какая киска! Наша?
— Она не Иная, мог бы и взглянуть, — снисходительно проворчал Завулон.
Он вообще сегодня весь вечер ворчал.
— Но ты прав, практически наша, — добавил Завулон. — Я ее даже помню. Так нарывалась на инициацию, аж подпрыгивала.
Ефим, вывалившись из фургончика и увидев, кто ждет у трапа, тихо взвыл.
— Между прочим, она боком по нашему делу проходит, — сообщил Швед. — И с трупом нашим ожившим знакома — труп ей денег должен.
— Когда денег должен труп, — заметил Завулон философски, — кредитору не позавидуешь.
— Мне оставаться или как? — осведомился из кабины Витя.
Рублев тоже не спешил выходить, он явно намеревался уехать вместе с Витей.
— Вынужден вас огорчить. — Юрий отвлекся от Риты. — Сегодня все ночуем на дебаркадере. И нечего морщиться, целее будете.
Рублев был недоволен и не собирался этого скрывать.
— А за малышку свою не беспокойся, сегодня ее прикроют, — добавил Юрий и отвернулся.
Конечно же, о безопасности дочери Рублев предпочел бы позаботиться самостоятельно, но по всему чувствовалось: с москвичами лучше не спорить.
Подошли к трапу. Рита молча глядела на приближающихся Иных.
— Юра, — тихо сказал Завулон, — займи ее. Да и остальных тоже.
А потом повернулся к Шведу и уже не сказал, как Юре, а приказал:
— Где тут кабинет? Веди. Говорить станем.
Швед обреченно ступил на трап и повел.
Чем занялись киевские коллеги, москвич Юрий и упрямица Рита, Швед, естественно, не знал. Потому что с Завулоном действительно состоялся долгий, далеко за полночь, и неожиданно информативный разговор. Во всяком случае, раньше Иные высших рангов с ним так не откровенничали.
Завулон без лишних церемоний расположился в хозяйском кресле. Швед, словно гость, — на диванчике. Да и если подумать, успел ли Швед стать хозяином сегодняшнему неожиданному подарку? Морально — скорее нет, чем да. Кабинет еще не стал его домом, не говоря уж обо всем дебаркадере с его заявленными десятью спальнями, двумя залами, камбузом, столовой, техзоной и душевыми.
Швед вообще сейчас о подобном не думал. Он слушал.
— Значит, так, друг Темный, — заявил Завулон. — Ты, конечно, хочешь знать, что на самом деле происходит. Имеешь право. Да и время пришло. Что ж, знай. Только учти: многие знания чреваты многими печалями. По-моему, ты прожил уже достаточно, чтобы это понять. Рассказывать дальше? Или предпочтешь оставаться разменной мелюзгой?
— Рассказывайте, — упрямо ответил Швед. — А то обидно будет: разменяют, а я даже не узнаю, ради чего.
— Молодец, — похвалил Завулон, как показалось Шведу — искренне. — Ты, конечно, салага, но хотя бы не трус. В очередной раз убеждаюсь.
В дверь постучали. Не дожидаясь, пока войдет дежурный матрос (а это был именно он, любому Иному нетрудно было это понять), Завулон громко заказал:
— Мне кофе, хозяину чай! Черный, без лимона и с сахаром!
Из-за двери раздалось невнятное мычание: матрос-стюард дал знать, что понял, и бросился исполнять. Кажется, он уже начал новых хозяев побаиваться.
Какой именно он любит кофе, Завулон почему-то не объяснил, вернулся к разговору со Шведом:
— Ну, слушай, Темный. Первым делом ты, конечно же, захочешь узнать: а что, собственно, мы знаем о чужаках? Отвечаю: да ничего. Почти. Знаем, что они существуют. Знаем, что они иногда орудуют в нашем мире, но только в обычном, не в Сумраке. Знаем, что они пользуются магией, но это не наша магия. Теперь знаем, что наша магия на них точно действует, и это знание, между прочим, твоя заслуга. Да, мы понятия не имели, подействуют ли на них заклинания, которые теоретически должны были. Теперь очевидно: действуют.
— Я использовал только одно, — угрюмо сообщил Швед. — Больше просто не успел.
— Да без разницы, они все однотипные, на динамический удар, просто энергетически разноплановые. У нас не было возможности проверить их в деле раньше. А в этот раз, кроме тебя, и послать было некого. Вот реально — некого! Кто послабее — тех смысла нет. А сильных не пустили бы в Киев Инквизиция и Светлые.
— Даже вас с Юрием?
— Нас — в особенности. Нам даже портал разрешили открыть, только когда Инквизиторы и фон Киссель уже прибыли на место, где вы сегодня воевали. А до того — была директива отказывать в регистрации Темным от второго уровня и выше. Видишь, как просто работают? На Украине Иные сильнее тебя есть, но они вне игры, им наша возня неинтересна. А приезжим не дают регистрацию, стало быть, любое магическое воздействие будет незаконным. Простенько и неубиваемо. Но у нас был ты, и хвала Тьме, что накануне подвернулся убедительный предлог выдернуть тебя в Москву хотя бы на полсуток. Собственно, предлог этот обеспечили чужаки, я уж такие хитроумные комбинации начал было просчитывать, Юра с Колей от смеха чуть не померли. И тут бах — удар по вашей гостинице. Как нельзя кстати.
— Я-то до удара выехал, — проворчал Швед.
— И чудесно, что выехал, спасибо малышке-пророчице. Ею уже плотно занялись, будь спокоен. Проворонили мы ее, честно признаю́, но оно и неудивительно — Дозоры по всей Украине прибиты, сам знаешь. А нам из Москвы следить не шибко удобно. Вот и проворонили. Ну, ничего, теперь ее обучат и наставят как положено.
— И потом в Москву? — Швед осмелился на осторожную иронию.
— Там видно будет.
Завулон иронии то ли не заметил, то ли просто проигнорировал ее.
— В итоге что же мы имеем? Инквизиция действительно использовала тебя фактически как смертника, постоянно вынуждая контактировать с чужаками. Но ты справился. А раз так, мы под шумок провели свою собственную операцию. И ты снова справился, послужил Тьме. А Тьма службу помнит, учти.
Швед непроизвольно скривился: он прекрасно знал, что кроется за подобными громкими словами.
— Зря рожу морщишь, — холодно заметил Завулон. — Думаешь, мы потому и Темные, что каждый сам за себя? Да хрен там! В каждом из нас сокрыта частица Тьмы. Ей мы и служим. Я тоже служу, можешь не сомневаться. И спасая себя, ты всякий раз спасаешь частицу Тьмы в себе, и вот это действительно важно.
— Где-то я уже это слышал, — вздохнул Швед. — Причем практически дословно, только вместо Тьмы был Свет, а еще тот, кто тогда вещал, был Светлым.
— Тебя это до сих пор удивляет? — Завулон, похоже, и сам поразился наивности Шведа. — Тьма и Свет — разные стороны одного и того же. Было бы странно, если бы они сильно отличались.
