Дикий папочка (СИ) - Вечер Ляна

Из магазина я вышла с батоном. Конечно, я не заплатила за него — просто выдрала из рук продавщицы и ушла. А она, зараза, пожаловалась на меня тому, кто в этой деревне за порядком следит. До дома дойти не успела — он меня догнал. Николай зовут. Привёл в какой-то дом, где много комнат и пахнет сыростью. Неуютно там.

Николай оказался одним из наших. В смысле — оборотень. Волк всю жизнь с людьми прожил и точно лучше меня разбирается, что можно, а что нельзя. Оказывается, за то, что я взяла хлеб в магазине бесплатно, мне светит угловатая ответственность. Или уголовная? Я не запомнила.

Батон пришлось вернуть, а перед продавщицей извиниться. Бред. Но зато Николай отпустил меня домой. Пришла без хлеба и в отвратительном настроении. Вася спросил, почему так долго, а я что-то ему ответила, и понеслось. Поругались.

Чтобы хоть как-то успокоиться, пришлось топать в лес под проливным дождём. Я ушла на несколько километров от деревни и, вопреки обещанию, которое дала Яну, обернулась. Но я даже не охотилась. Просто лежала на ветке и смотрела, как с неба льётся вода. Лучше бы меня молнией убило…

Я не знаю, как буду жить с людьми. Они сумасшедшие! Хлеб за деньги, а если не заплатил — в клетку отправят. Что ещё? Представить страшно.

Захожу во двор и шлёпаю в дом. Надо перед Васей извиниться. Я на него нарычала конкретно, а он вообще ни в чём не виноват. Хороший парень, добрый. Мне бы характер другой, может, и получилось бы у меня с ним… А так — нет. Только изведу его своими заскоками.

— Вась? — стою на веранде, смотрю на моего благодетеля.

Он сидит за столом — взгляд стеклянный, в руке металлическая кружка. Не откликается. И вообще Вася будто не здесь. Подхожу к нему, тереблю за плечо — вздрагивает.

— Пришла… — выдыхает и одним глотком допивает содержимое кружки.

— Прости меня, пожалуйста, — занимаю свободную табуретку. — Я не хотела тебя обидеть.

— Я и не обижаюсь, — пожимает плечами. — Нагулялась?

— Не очень, — признаюсь со вздохом и отжимаю влажную косу. — В лесу мне лучше.

— Уйти хочешь, да? — Вася поднимает на меня глаза, и в них такая тоска, что сердце колет.

— Это неважно, Вась. Некуда идти, — поджимаю губы.

— Я бы хотел, чтобы ты со мной осталась. Только не потому, что некуда идти, а потому что тебе со мной хорошо.

Мне с ним хорошо. Но по привычке в лес тянет. И люди идиоты. Все. Кроме Васи, конечно.

— Было бы плохо с тобой, я бы не вернулась, — отвожу взгляд и чувствую, как щёки наливаются жаром.

У меня в жизни была одна любовь — вожак. Теперь он с человечкой, и похоже, это надолго. Больно, да. Но ещё есть Вася. Тех чувств, что я испытывала к Яну, к нему нет — сердце не взрывается боем, не хочется порхать бабочкой, но… Мне хорошо рядом с ним.

— Ты мне нравишься, Поль, — выдаёт парень. — Я за тобой ухаживать буду. Правда, не знаю как. Если ты знаешь — подскажи.

О, луна! Он безумно милый. Не могу сдержать улыбку, а на душе тепло.

— Я тоже не знаю, — беру Васю за руку, — у нас в стае волки особо за волчицами не ухаживали. Родители договаривались о свадьбе, потом пара женилась… Ну и всё.

— Жениться надо? — смотрит на меня серьёзно. — Давай.

— Ты чего?! — у меня глаза, как блюдца. — Разогнался, ага, — отстраняюсь. — Мы с тобой даже не целовались ни разу…

Договорить я не успеваю. Вася понимает мои пространные размышления вслух слишком буквально — двигается ближе на табуретке и совершенно неожиданно прижимается губами к моим губам. Я только пискнуть и успеваю. Почти детский поцелуй — первый для меня. По телу бегут мурашки, а сердце упорно пытается выломать рёбра.

— Теперь можно жениться? — Вася улыбается.

Я слова сказать не могу. На губах вкус первого поцелуя, и голова кругом. Я ещё ни одному мужчине такого не позволяла. Конечно, были в стае желающие, но я, вся такая влюблённая в вожака, даже не помышляла с кем-то ещё целоваться. Мечтала, что первым во всём у меня будет Ян. Дура была, признаю.

— Наверное, можно, — выдыхаю шёпотом в шоке. — Я не знаю.

А Вася довольный, сгребает меня в охапку, и мы сидим на веранде слушаем сверчков и молчим. Никогда ещё я не чувствовала себя так странно и хорошо одновременно. Меня посещали мысли о замужестве, только на месте супруга я представляла Яна. А сейчас… Эти фантазии уже не кажутся мне привлекательными. Когда я рядом с Васей, что-то во мне неуловимо меняется. Я думаю по-другому, веду себя иначе и хочу совсем не то, чего хотела раньше.

***

Ни о каком интиме или сне этой ночью даже речи не шло. Маша рядом, а мы с Яном на каждый шорох в детской кроватке подскакивали. Жар, слава богу, не вернулся, но спала дочь беспокойно. Зубки они такие, да.

Под утро я окончательно вымоталась и почти провалилась в сон. Но тут в дело вступил дикарь. Он по-хозяйски сгрёб меня в охапку и намертво прижал к себе, решив, что сон в такой романтичной позе — хорошая идея. Нет. Дикий папочка горячий, как печка, а дома душно и воздух ужасно влажный.

Кому я вру?..

Когда у нас с Глебом появилась Маша, он перестал высыпаться. Но решение проблемы муж нашёл оперативно. Организовал покупку дорогущего дивана, который в разложенном виде не хуже комфортной двуспальной кровати. Поставил его в зале и, можно сказать, переехал туда с концами. Я просто отвыкла спать рядом с мужчиной.

В итоге Ян осознал глубину проблемы, вздохнул и отправился накачивать надувной матрас. А мне достался диван. Весь! Не скажу, что я стала от этого счастливее, но сон в тот момент мне требовался больше всего. Жаль, длился он недолго…

С трудом разлепив веки, я шарю рукой по дивану в поисках сотового, чтобы посмотреть время. Телефона нет. И дамочки моей в кроватке тоже нет. Её весёлый лепет доносится из кухни, а дикий папочка шепчет: «Тише, маму разбудишь». Не разбудит. Мама уже сама проснулась.

Зеваю, потягиваюсь и понимаю, что поспала бы ещё часа так двадцать четыре. Но надо вставать. Во-первых, проверить, как Маша себя чувствует, а во-вторых, серьёзно поговорить с Яном. Ночью я поймала нехилый ступор. Усталость, шок и присутствие сильного мужчины рядом сбили меня с толка. Я не взяла ситуацию под контроль, и эта мысль теперь не даёт покоя.

Я могу понять Шуру, которая раздела Машу и завернула её в тонкий плед, чтобы температура ещё выше не поднялась, и совершенно не понимаю Яна. Ничего не имею против народных методов лечения, но всё же таскать ребёнка по огороду — это не самый надёжный способ сбить температуру.

— Доброе утро, — завязывая пояс халата, я вползаю в кухню.

— У-у-у… — дикарь с Машей на руках смотрит на меня с нежным сочувствием. — Может, тебе ещё поспать? Маша в полном порядке.

— Ты уверен? — щурюсь с сомнением и прижимаюсь губами к лобику дочери.

— Ма! — она хватает меня за волосы и смеётся.

В порядке Маша. Отцепляю детские пальчики от локонов и чмокаю её в нос.

— Клык прорезался, — сообщает дикий папочка. — Теперь можно жить спокойно до следующего зуба.

— Можно… — хмурюсь. — Ян, я хотела с тобой поговорить.

— Да? Я тоже хотел с тобой поговорить, — усаживает дочку в стульчик для кормления. — Лера, нам с тобой надо кое-что обсудить, — дует щёки.

Ну уж нет! Не знаю, какую тему хочет обсудить дикарь, но я первая.

— Ян, я хочу попросить тебя больше никогда не поступать, как вчера, — присаживаюсь за стол.

— В смысле? — дикарь не понимает, что он сделал не так.

— Я доверяю тебе Машу… — собираюсь с мыслями. — Только не надо больше использовать прогулки по огороду в качестве жаропонижающего, ладно? И вообще, почему вы с Шурой вчера не давали мне взять дочь на руки? — меня прорывает. — По-вашему, я недостаточно опытная мать или что?..

— Стоп! — выдыхает дикарь. — Об этом я и собирался с тобой поговорить. Лер, вчера я делал то, что должен был делать. Тебе не стоило смотреть на это.

— Ты о чём? — теперь я не понимаю.

— Понимаешь, мы с Машей не совсем люди…

Невероятно интересное начало срывает трель телефона в кармане дикого папочки. Он, тихо ругаясь, достаёт смартфон, смотрит на экран и ругается чуть громче. Ему наш участковый звонит.