Великий и Ужасный (СИ) - Капба Евгений Адгурович
— Ой! — сказала Роксана, уже не такая злая и решительная, как с утра. — Спасибо, мальчики!
Глава 16
Секрет Полишинеля
На самом деле мне с самого начала нужен был кто-то, кто разбирается во всей этой сверхъестественной мутотени. Шаровая молния и мое попадание сюда, странное и иррациональное явление — Хтонь, урук-хайские татау и мои партаки, которые почему-то работали… Нельзя было все время двигаться на ощупь, хотя, похоже, это и было свойственно оркам в целом. Нет, я не собирался искать пути возвращения обратно к себе, в свой город, свою малосемейку. Что я там забыл? Квизы вести? Родители — умерли, жены и детей — нет. Друзья… Ну, в клубе по фехтованию кто-то погрустит, куда, мол, Бабаев запропал, сплавщики-байдарочники и туристы-палаточники тоже подозваниваются пару дней перед очередным планируемым приключением — вот и вся грусть.
Мне тут было интересно. Живенько, увлекательно, нажористо. И спина не болела. И из носу не текло. Интересно — уруки вообще чем-то болеют? Наверняка же есть какая-нибудь зараза для их подвида! Тоже — тема для расспросов. Может, у нас, орков, на синтетику аллергия?
Короче — Роксана подвернулась как нельзя кстати. В ее квалификации и образованности сомневаться не приходилось: наверняка в отряд спецмедэвакуации абы кого не берут. И в опричники — тоже. Тут вообще, насколько я понял, слово «опричный» перекликалось со словом «отборный». Исключительный, особый, избранный — вот кто такой настоящий опричник. И технологии, и ресурсы, и полномочия у них тоже были исключительные и особые. Всё как при государе-батюшке Иоанне Грозном!
Я глубоко не копал, но корень всего нынешнего положения вещей в Государстве Российском как раз крылся в мрачных временах Ливонской войны, когда почти закошмаренное государевыми войсками Великое Княжество Литовское заключило с Польской короной позорную Люблинскую унию. И после того, как первый выборный король созданной державы обоих народов — Речи Посполитой — Генрих Валуа сбежал нахрен от шляхетской вольницы обратно во Францию, Сейм пригласил в качестве нового монарха некоего Иштвана Батори, трансильванского князя… Он же — Стефан Баторий, новый король Польский и великий князь Литовский. Он же — самый что ни на есть всамделишный балканский упырь наивысшей пробы! Об их семейке и в нашем мире байки страшные ходили. Про кровавую графиню Батори только глухой не слышал. Да и сам Стефан мягкосердием не отличался… А тут — всё вот так вот оказалось; по крайней мере, российские источники именно об этом писали.
Но, в отличие от нашей истории, Иван Васильевич Грозный сына своего Ивана Ивановича не прикончил, а поставил папиной милостью великим князем Литовским, Русским, Жамойтским и Ливонским на занятых российскими войсками территориях. А это -львиная доля знакомых мне Беларуси, Эстонии, Латвии и Литвы. Так что на широкие плечи царевича и великого князя по совместительству обрушился груз забот по бесконечной войне с расплодившимися в ходе боевых действий упырями, вставшими под знамена Речи Посполитой. А потом, после смерти грозного родителя, Иван Иванович по праву первородства стал государем объединенной страны. И ни Смутного времени вам, ни Лжедмитриев, ни династии Романовых. И опричнину никто не ликвидировал, потому как Девлет-Гиреево войско заманили под Серпухов князья Воротынский и Бельский и вырезали подчистую…
Короче, всё это было очень увлекательно, но — бессмысленно с точки зрения сиюминутной выгоды. Сейчас мне нужно было убедиться, что меня не выбросит обратно — в психушку, например, или в могилу заживо, или — в тот самый момент на дороге, под дождик. И вообще — следовало понять, что делать с обретенным даром Резчика. А потому…
— Роксаночка, ласточка… Ты ведь меня по какому-то поводу искала? — елейным тоном спросил я.
Девушка спешно дожевала хот-дог, вытерла салфеткой губы и сказала:
— Да! Я хотела выяснить…
— Разговор — долгий? — уточнил я, снимая передник. — Более, чем на полчаса?
— О, да! — решительно кивнула волшебница. — И ты не сможешь сбежать на сей раз, уж я об этом позабочусь!
— А я и не думаю сбегать. Я сейчас тоже кофе выпью, переоденусь — и мы с тобой прогуляемся… — эта мысль была спонтанной, но по-своему прекрасной и замечательной. Где б я еще нашел себе такую тяжелую артиллерию для намеченной миссии? — Мне надо забрать кофе-машину тут, в нескольких кварталах…
— На своей машине я не поеду, — заявила Роксана. — Мне подвеска дорога.
— Ой, ради всего святого. Главное — твое принципиальное согласие. Пешком пойдем, тут недалеко!
Кофе в турочке запенился, и я мигом выхватил ее из песка за деревянную длинную ручку. Плеснул в чашечку, принюхался — о, да-а-а! С таким допингом можно было и погодить со сном часа четыре. Кофе был черный, крепкий, горячий и злой — как настоящий урук! Так что я выцедил его мелкими глотками, сделал Роксане успокаивающий жест рукой, мол — я щас! И пошел надевать орочий национальный костюм.
Сраный богомол двух метров ростом, честно говоря, привел меня в замешательство. Не бывает таких насекомых! У них эти, как их… Трахеи вместо легких! Кислород по телу диффузным образом распространяется! Он задохнуться бы должен, с таким росточком!
Но думать было некогда: огромные передние конечности чудища уже вознеслись для удара и — дац! дац! — клюнули в асфальт — туда, где секунду назад стоял я. Хрена он меня достал, я уже кувыркался у него в подбрюшьи, подсекая задние лапы. Я думал, атакую его тыл — мягкий и беззащитный — но ни разу не угадал: за огромным богомолом уже торопился целый выводок богомолят! Какого лешего, они ж вроде одиночные существа? Хтонь, как есть — хтонь!
Ну, эти мелкие зеленые паскуды с горящими глазами хотя бы мечу поддавались на ура: зеленая жижа брызнула в стороны, отрубленные конечности, недоразвитые крылышки, треугольные бошки отлетали только в путь. Размером с крупную собаку, но резкие и опасные — инсекты атаковали агрессивно и неожиданно. Но — вахмистр Перепелка был куда как более агрессивным и неожиданным, так что я вполне справлялся — нарубил то ли пять, то ли шесть тварей и весь заляпался лимфой и прочей гадостью, с ног до головы!
А с гигантской мамашей-богомолихой, похоже, неплохо справлялась Роксана. За моей спиной повеяло горячим дыханием ветра, а потом огромная туша грянулась на асфальт парковки, задергала длиннючими конечностями…
— Руби ее, Бабай! Руби! — закричала Роксана. — Я схлопнула твари ауру, ей сейчас не хватает воздуха…
Так я был прав! Дело — в кислороде! Я ринулся в сторону поверженного насекомого-исполина, поскольнулся на зловонной жиже, проехался на заднице и, уткнувшись пятками в башку гадины выдохнул:
— Н-на! — и воткнул острый крюк своей кочерги в самый глаз чудовища. А потом во второй: — Н-на!
— Идиот! Это мантис гигантис, она и слепая может тебя… — запоздало попыталась предупредить меня магичка.
Я едва успел вздернуть меч, защищаясь: неестественно выгнулась одна из передних, сабельных лап насекомого и резким ударом едва не покончила с одним самонадеянным орком-полукровкой. Левую руку ожгло болью — острые шипы разорвали даже прочнейшую урукскую кожу, кровь хлынула потоком.
— Стерва! — я отмахнулся мечом, разрубая сочленение у самого основания хитиновой шипастой сабли.
А потом вскочил на ноги, размахнулся и отсек твари голову.
— Придурок какой, кто так воюет⁈ — заорала Роксана.
Я почувствовал, как меня поднимает в воздух и шмякает о тротуарную плитку у ног магички.
— Руку дай сюда! — поврежденный бицепс тут же похолодел, в воздухе запахло озоном, засверкали искорки… — Ненормальный, идиотский идиот!
Так-то она была права, орочий стиль боя — это вам не тактика со стратегией, это только и исключительно по-суворовски: глазомер, быстрота, натиск! Ну, и слабоумие и отвага, это понятно. А рука там оторвалась или, скажем, голова — это пустяки, дело житейское. Разберемся после победы!
