Владимир Холкин - Сточное время
Ящер, разозленный тем, что кто-то проник в его тайну, начал подниматься из глубины. Длинное тело распрямлялось, словно пружина, а потом опять свивалось в тугие кольца. Враг стремительно приближался, и его гигантская пасть уже раздвигалась, как холодная бездна с клыками-утесами по краям, но Янус никак не мог собраться для решающего удара. Перед ним как будто вертелась гипнотическая спираль, разум слабел, не желая продолжать схватку, и Янус понял, что еще миг — и он исчезнет в змеиной глотке. Затухающее сознание пыталось отыскать ориентир в этом безумном водовороте и, словно за спасательный плот, уцепилось за четкие контуры пятиугольного замка. Янус вдруг осознал, что крепостная стена и звездообразное здание на другой стороне тоннеля представляют собой единое целое. Звезда идеально вписалась лучами в пятиугольник, и тогда ему показалось, что он смотрит в окуляр оптического прицела. И, как только змей попал в перекрестье, Янус нажал на спуск. Луч холодного света, возникший в неведомой глубине, пронзил дракона и вырвался из земли.
Распечатанный Колодец сиял.
Лиловое озеро превратилось в водоворот, и ядовитая энергия стремительно уходила в недра планеты. Янус понял, что больше не парит в воздухе, и почувствовал под ногами каменный пол. Он снова смотрел на Виолу со стороны. Девчонка лежала, закрыв глаза, но дыхание было ровным.
Они победили.
«Ладно, — подумал Янус, — и что же дальше?» Она проснется и окажется в мире, где император и любимая принцесса убиты, а над Храмом едва рассеялось грибовидное облако. А еще мятежники, скорее всего, успели разбомбить университет. Так, во всяком случае, предполагал ректор — перед тем, как исчез в огне.
«Нет, — сказал себе Янус, — я этого не позволю». Как там описывают побочные эффекты от раскупоривания Колодца? Искажения в пространстве и времени, нарушение причинно-следственных связей? Будут вам искажения. По полной программе, даже не сомневайтесь.
Я открыл Колодец, и он теперь в моей власти. А возможности его почти безграничны, просто надо суметь их правильно применить. Я умею. И я знаю, что делать.
Я отмотаю пленку назад.
Всего на сутки или чуть больше. Снова во вчерашнее утро. Когда еще не вспыхнул мятеж и никто не успел погибнуть. А последние сутки я просто выброшу на помойку. Будем считать, что они исчезнут в сточной воронке. Сточное время…
Правда, сутки назад я еще не знал, что на свете живет Виола. Но я найду ее снова, потому что иначе не может быть.
Замирают стрелки часов.
Ползут в обратную сторону.
Назад.
Назад.
Еще дальше…
…Снег падал крупными, изящно-симметричными хлопьями, но Янус не обращал на него внимания. Он прошел по виадуку над замерзшим каналом и даже не поднял головы, чтобы взглянуть на фасад университета, где высеченные в камне непонятные существа, похожие на подвыпивших василисков, разыгрывали очередной эпизод из своей бессмысленной жизни. На чудовищном циферблате, снабженном числами, символами созвездий и химических элементов, все четыре стрелки были направлены точно вверх — словно неведомый часовщик задумал разом обнулить время и отправить всех на новый зодиакальный круг, поскольку предыдущий был прерван по причине фальстарта. Но на часы Янус тоже не посмотрел.
Он сам удивлялся своему состоянию. Провалить зачет по предмету, который считался профильным, а главное, давался без особых проблем — это было, конечно, досадно и неприятно, но, объективно говоря, никак не могло послужить причиной той тоскливой разъедающей пустоты, которую он ощущал сегодня с первых секунд после пробуждения. Как будто нелепый сон, бессвязные обрывки которого вертелись у него в голове, вытеснил из памяти что-то безумно важное. Словно рулон цветной кинопленки раскромсали, вырезав самый интересный кусок и вклеив на это место черно-белый отрывок без звуковой дорожки.
Гулкая тишина в коридорах действовала на нервы, и Янус ускорил шаг, чтобы быстрее добраться до знакомой аудитории, где ему была назначена пересдача. Он постучал и осторожно заглянул внутрь.
— Входите, входите, Янус, — сказал магистр. Он сидел за столом и листал какую-то книгу. — Что вы там увидели интересного?
Янус и сам не знал, почему он уставился на противоположную стену, словно там должна была быть подсказка, объясняющая, что ему делать дальше.
— Ничего, господин магистр, — ответил он. — Извините, просто задумался.
— Задумались, говорите? Это уже неплохо. Это, молодой человек, бывает весьма полезно… — Судя по виду, хозяин кабинета тоже был занят собственными мыслями, которые не имели отношения к текущему разговору. — Чему обязан столь неожиданным визитом?
— Я на пересдачу, — напомнил Янус. — Вы мне разрешили сегодня.
— На пересдачу? — Магистр наморщил лоб. — Янус, голубчик, вы ничего не путаете?
— Так что, сегодня нельзя? Значит, после каникул? А я специально остался, вчера домой не уехал…
Магистр порылся в своих бумагах.
— Ну вот, пожалуйста, взгляните. Зачет проставлен. Да я и сам прекрасно помню. Сразу было видно, что тему вы усвоили на «отлично». Как же вы могли перепутать?
Янус потер виски.
— Сам не знаю, — сказал он. — Действительно, глупо. Ну, я пойду тогда?..
Магистр вышел из-за стола и внимательно посмотрел на него.
— Подождите, молодой человек. Что-то вы мне не нравитесь. Вы хорошо себя чувствуете?
— Не знаю, — признался Янус. — Странное какое-то ощущение…
— Ну-ка, ну-ка, присядьте. Позвольте на вас взглянуть. — Магистр усадил его в свое кресло, формируя перед собой линзу какой-то замысловатой конструкции. — Я вижу, вы в последнее время активно использовали Колодец? Даже сверхактивно, я бы сказал. Знаете, усердие в учебе — это похвально, но так вы просто сгорите. И хорошо, если это будет просто метафора…
— А что вы увидели?
— Ваши природные контуры перегружены. Или, лучше сказать, крайне истощены. Как будто через вас пропустили целый каскад энергии. Вы что, какой-нибудь замок с землей сровняли? Нет, надо поговорить с коллегами. Если так нагружать студентов…
— Может, не надо? — вяло возразил Янус. — На занятиях ничего такого, кажется, не было.
— А где же тогда? Не помните? Впрочем, такая встряска могла и память нарушить. Нет, голубчик, вами надо заняться всерьез…
Магистр прошелся по кабинету. Янус, чувствуя странное равнодушие, продолжал сидеть за его столом, на котором были в беспорядке навалены раскрытые книги, таблицы и какие-то графики, нагоняющие скуку уже одним своим видом. В полусфере «зрачка» мерцала карта Предлесья. Точнее, это был энергетический слепок, выполненный с низкой орбиты. Белые щетинки Колодцев и лиловые язвы сточных воронок. Одна из них привлекла внимание Януса, хотя вроде бы ничем не отличалась от остальных. Ему показалось, что от него ускользает какая-то очень важная мысль.
— Извините, — обратился Янус к магистру. — У вас тут карта открыта, я случайно увидел. Можно спросить? Я по поводу этих сточных воронок. Вот в них сливается отработанная энергия и уходит к центру планеты. А дальше что происходит?
Магистр посмотрел на него с интересом.
— Интересуетесь программой старшего курса?
— Не знаю. — Янус пожал плечами. — Пришло почему-то в голову.
— Это хорошо, — похвалил магистр. — То, о чем вы спросили, — одна из главных загадок современной науки. Да и не только современной. Люди веками пытаются разгадать, что там происходит с отходами.
— И как успехи?
— Ну, гипотез сколько угодно. Самая примитивная — отходы просто-напросто сгорают в ядре. Но есть и весьма экзотические теории…
— Какие же? — спросил Янус.
— Ну, например, отходы попадают в неизвестное измерение.
— В другой мир?
— Да, вот именно. И, конечно, те, кто додумался до такого, сразу начинают гадать — а что, если в этом мире тоже кто-то живет? И каково приходится местным жителям? Ведь наши энергетические отходы, по этой логике, вываливаются к ним.
— То есть туземцы принимают на себя все, что мы спускаем в канализацию?
Магистр усмехнулся:
— Вы с нашим ректором не общались? Это его излюбленная метафора — сточная канава, канализация. По-моему, слишком неаппетитно. Я предпочитаю несколько иной образ — выхлопная труба. Но суть от этого не меняется.
— С ректором? — переспросил Янус. — Ну что вы, я его только издалека видел.
Он помолчал, потом задумчиво произнес:
— Действительно — как же они, в другом мире, все это разгребают? Идеи, которые мы отбросили, дурацкие общественные модели… Получается, этот выхлопной мир — просто изнанка нашего? Антипод? Если у нас хорошо — у них плохо?
— Вряд ли столь однозначно, — сказал магистр. — Ведь в канализацию, пользуясь вашим сравнением, спускают иногда и ценные вещи. Просто по недосмотру. Или по недомыслию. Вот, например, двигатель внутреннего сгорания. Мы его изобрели, но использовать почему-то не стали. На общественном транспорте у нас паровая тяга. Никто же не считает, что она — идеал? Просто привыкли и уже менять не хотим. Ну а в социальном плане тоже. Мы, например, отбросили идею абсолютного равенства, чтобы построить меритократию. И совершенно об этом не пожалели. И парламента у нас нет, хотя кое-кто предлагал. Но, наверное, и в этих идеях, от которых мы отказались, можно найти какие-то рациональные зерна. Если хорошо покопаться…
