Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ) - Торин Владимир

— Чай все никак не желал завариваться.

Хозяйка повернулась к Полли.

— Не могу дождаться, когда вы его попробуете, мисс Трикк. Это очень редкий лист — думаю не совру, если скажу, что в Габене его больше нет. Ни с чем не сравнимый аромат и… — Она вдруг замолчала и глянула на внучку — та стояла, не шевелясь, словно у нее вдруг сел завод. — Скорее налей нашей гостье чай, Китти! Чего же ты ждешь?! Или ты думаешь, что я должна и это за тебя делать?

Полли покоробило от тона миссис Браун: старуха обращалась с внучкой, как с нерадивой служанкой. Девушке захотелось вступиться за подругу, но она понимала, что, если озвучит слова, вертевшиеся у нее на языке, ее тут же выдворят вон.

Китти между тем встрепенулась и засуетилась с чайничком. Разлив чай по чашкам, одну из них она протянула Полли.

На ощупь чашка была холодной — не удивительно, что чай заваривался так долго. И тем не менее от него исходил странный темно-зеленый пар. Аромат и правда было трудно с чем-то сравнить: пряный, цветочный и… у Полли просто не нашлось нужных слов, чтобы описать его в полной мере.

— Не нужно стесняться, мисс Трикк. — Ободряюще кивнула ей хозяйка. — Такого чая вы прежде не пробовали. В вашем Льотомне он уж точно не водится.

Бабушка Китти глядела на нее не моргая, и Полли вдруг подумала, что совершенно не хочет это пить.

Словно в ответ на сомнения девушки, миссис Браун картинно выгнула руки, и внучка вставила в них чашку. С поистине королевской неспешностью бабушка Китти отпила и даже зажмурилась от удовольствия.

И все равно что-то не позволяло Полли последовать ее примеру. Она нерешительно поглядела на подругу — Китти, не поднимая взгляд, смотрела в свою чашку.

— Прошу вас. — Миссис Браун улыбалась — весь ее вид выражал нетерпение. — Это действительно вкусно.

Полли осторожно поднесла чашку к губам. Чуть отпила. Чай был холодным и невероятно горьким. Лицо гостьи едва не скорчилось в гримасе отвращения, но вдруг она с удивлением поняла, что вся горечь неожиданно растаяла — во рту расплылась приятная терпкость.

— Что скажете?

— Очень… своеобразный вкус. Мне нравится. Я бы угостила этим чаем тетушку: уверена, она смогла бы его оценить.

— Я узнаю у мамы, — сказала миссис Браун. — Быть может, она позволит передать вашей тетушке несколько листиков.

— Вашей мамы? — удивилась Полли.

— Она очень ценит свой чай. Мы не угощаем им кого попало. Верно, Китти?

По прежнему глядя в свою чашку, Китти кивнула.

— Прабабушка не угощает своим чаем кого попало, — словно эхо, пробубнила она.

Полли ничего не понимала. До сего момента она была уверена, что Китти живет только лишь со своей бабушкой.

Она недоуменно оглядела гостиную, словно ожидая, что прабабушка ее подруги с минуты на минуту обретет плоть, как старое семейное привидение.

— Мама наверху, — сказала миссис Браун, подняв взгляд в потолок. — Она очень больна и не спускается вниз. Но я уверена, она будет рада гостю. Быть может, вы поднимитесь к ней, мисс Полли?

— Вы хотите, чтобы я поднялась наверх? — дрогнувшим голосом спросила Полли.

Китти вдруг оторвала глаза от чашки.

— Не думаю, что стоит будить прабабушку, — торопливо проговорила девушка. — Она, наверное, уже спит и…

Миссис Браун наделила внучку испепеляющим взглядом.

— Что за глупости? Ты ведь прекрасно знаешь, что прабабушка еще не спит. Она будет рада познакомиться с твоей подругой, Китти.

— Но…

— Никаких споров, дорогая.

Миссис Браун коротко кивнула, указав внучке на кекс.

Китти вздохнула и взялась за нож. Скругленное лезвие с чвяканьем взрезало шоколад…

Полли вдруг стало жарко. В какое-то мгновение перед глазами все поплыло, кровь застучала в висках и… странное недомогание прошло так же внезапно, как и появилось.

Не осмеливаясь глянуть на подругу, Китти пододвинула к ней блюдце с треугольным кусочком кекса.

Полли развернула его срезом к себе и увидела, что внутри что-то ползает и изворачивается. Что-то длинное, коричневое и тонкое, будто слепленное из влажных колец. С каким-то совершенно странным безразличием она подцепила это нечто ложечкой. Нечто оказалось дождевым червем. А еще кекс был полон полусгнивших листьев.

Полли глянула на хозяйку. Миссис Браун с улыбкой поднесла ложечку с собственным кусочком кекса и извивающимся червем ко рту и, не пережевывая, проглотила его.

В этот миг Полли просто обязана была рухнуть в обморок. Ее должно было стошнить. Она должна была хотя бы застыть от ужаса. Но ничего из перечисленного не произошло. Ее всего лишь посетило легкое удивление — да и оно быстро развеялось.

Равнодушно, словно все происходящее было для нее чем-то совершенно нормальным, Полли отделила ложечкой кусочек кекса, засунула его в рот вместе с дождевым червем и принялась жевать. На ее вкус — можно было чуть-чуть подсластить. Прожевав сухую, скрипучую на зубах землю, она проглотила ее и сделала глоток из чашки.

Где-то в глубине ее души крошечная перепуганная Полли в этот миг истошно визжала и кричала во тьме: «Не-е-ет! Не ешь это! Не-е-ет!», но Полли-на-чаепитии лишь с вежливой улыбкой кивнула пристально следящей за каждым ее движением миссис Браун.

— Очень вкусно. Вы сами отлавливаете червей?

— Разумеется, нет, дорогая! Мистер Горли из второй квартиры добывает перегной на полях за городом. Черви включены. — Полли кивнула, а миссис Браун продолжила: — Прошу вас, дорогая, допейте ваш чай до конца. Все самое вкусное… на дне…

Полли снова кивнула и, машинально поднеся чашку к губам, опустошила ее одним глотком. Ничего особенно вкусного она не обнаружила, но что-то на дне все же было. Что-то крошечное и твердое, словно крошка. От нее запершило в горле, и Полли закашлялась.

Китти глядела на нее со слезами на глазах. Она хотела что-то сказать, но бабушка резко вскинула руку, запрещая внучке встревать, и Китти не осталось ничего иного, кроме как снова опустить взгляд в чашку.

Полли прокашлялась и неловко улыбнулась.

— Прошу прощения.

— Ничего, дорогая. Вы проглотили сердцевину. В каждой чашке чая по рецепту моей мамы есть сердцевина.

Полли ничего не поняла, да ее все эти «сердцевины» сейчас не особо и заботили. Она поглядела на подругу.

— Ты мне совсем не рассказывала о своей прабабушке, Китти…

— Видимо, она просто забыла, — сказала миссис Браун.

— Ничего я не забыла, — буркнула Китти. — Я просто не хотела…

Бабушка нахмурилась.

— Ты себя очень плохо ведешь, Китти, — сказала она строго. — Это неприемлемо!

— Я же ничего такого не сказала!

— Не смей со мной спорить!

— Я и не спорю! Я просто говорю, что Полли, наверное, не захочет…

— Мое терпение лопнуло, юная мисс! — пророкотала бабушка, и Китти сжалась. Она так резко дернулась, словно ожидала, что ее сейчас ударят.

Полли никак на это не отреагировала, но маленькой Полли в глубине души вдруг стало невыносимо, непередаваемо мерзко.

— Ты наказана! — продолжала миссис Браун. — Немедленно отправляйся в свою комнату!

— Я больше не буду! — захныкала Китти. — Не отправляй меня в комнату!

— Ты портишь всем чаепитие. Вон из-за стола, я сказала!

Китти глянула на Полли со смесью стыда и отчаяния, включила свои ролики и покатила прочь из гостиной. Напоследок обернулась и, в отчаянии закусив губу, скрылась в коридорчике. Хлопнула дверь комнаты.

Полли и миссис Браун остались наедине…

Часы на стене начали отбивать десять вечера. Полли уставилась на них во все глаза. В горле засвербело, и она снова закашлялась. Заныли виски. К лицу подступил жар…

— Вам дурно, мисс Трикк? — с лживой заботой поинтересовалась миссис Браун.

— Да… в смысле, нет… не совсем…

— Это, вероятно, из-за чая. Он довольно крепкий.

Полли помассировала переносицу и потерла веки. Легонько качнула головой — та тут же отозвалась болью и странным гулом. Комната будто стала меньше… и еще темнее. Девушка ощутила во рту странный привкус: кислый, гадостный. Что это скрипит на зубах? Она что-то съела? Что произошло? Что происходит?