Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ) - Торин Владимир

На восточной окраине района, в непосредственной близости от канала Брилли-Моу, было особенно удручающе. Экипажей не наблюдалось, прохожие исчезли, и чем было ближе к каналу, чем тише становился гул от Поваренной и Пыльной площадей — тем меньше жизни ощущалось в тесно стоящих скособоченных домах, чернеющих подворотнях и подслеповатых окнах.

На одной из пустынных улочек взвыла собака. Протяжно и заунывно, словно жалуясь на свою собачью жизнь. А может, это была вовсе и не собака…

Пробежал человек с фонарем в руке. Вылетел из мглы и вскоре снова скрылся.

В мусорных бачках у особо невзрачного дома зашуршали крысы, доедая что-то… или кого-то.

А потом улица снова погрузилась в тишину. Пока в какой-то момент во мгле не раздался звук медленно вращающегося пропеллера.

Из тумана вышли двое: джентльмен в черном пальто и цилиндре и мальчик лет двенадцати в узком сюртучке. В одной руке джентльмен нес черный кожаный саквояж, в другой сжимал ручку антитуманного зонтика: это его лопасти издавали приглушенное «шурх… шурх… шурх…», в то время как распрыскиваемая в воздух и рассеиваемая пропеллером микстура «Дефогг» испаряла мглу на пару футов вокруг. Со стороны могло показаться, что джентльмен и мальчик прокапывают кротовью нору в тумане. Впрочем, тот быстро затягивал прорехи.

Мальчик то и дело вытирал липнущий к лицу туман рукавом и временами фыркал, а еще почти все время, что они шли, держал руки в карманах, чем напоминал своему спутнику какого-то грузчика из портов, начисто забывшего о манерах.

— Прошу тебя, не делай так, Джаспер, — сказал доктор Доу, когда племянник взъерошил свои нечесаные волосы, отчего они превратились и вовсе в сущий кавардак.

— Да, дядюшка, — ответил мальчик.

Дядюшка занес в свой мысленный ежедневник запись на послезавтра: «Усыпить Джаспера “Сонным сном доктора Слиппинга”, чтобы он не мог сопротивляться, и наконец отвезти его к цирюльнику, поскольку это просто невыносимое зрелище. Вероятно, именно так выглядят огородные пугала… — подумав, что данного сравнения недостаточно, доктор добавил: — …которые не дружат с гребешком и не наведываются к цирюльнику».

Джаспер же пока что не догадывался об ожидающей его печальной участи и представлял собой саму беспечность и непосредственность.

— Почему ты решил пойти со мной? — спросил доктор, поглядев на племянника. — Если мне не изменяет память, ты собирался идти с мисс Полли в «Музей Причудливых Странностей мадам Бергмортрен».

Джаспер понуро ответил:

— Миссис Трикк взяла Полли на чаепитие к миссис Баттори. У Полли закончились отговорки, а миссис Трикк сказала, что в музей можно пойти и позже. Миссис Баттори, по ее словам, недоумевает, отчего они до сих пор не зашли к ней в гости после того, как Полли приехала.

Доктор Доу не завидовал Полли. Глория Баттори, ближайшая подруга его экономки, была крайне неприятной особой: склочной, злобной и ехидной. В личном докторском списке негодяйских личностей, без которых в этом городе было бы лучше, она занимала примерно одно место со злым гением мистером Блоххом. Полли Трикк ждало несколько часов ужасного и невыносимого… что там люди делают на чаепитиях? Натаниэль Доу был не осведомлен, так как никогда не наносил визиты подобного характера.

— Но ты мог остаться дома, — заметил доктор. — Необязательно было идти со мной.

Джаспер хмыкнул.

— И пропустить все на свете? Нет уж!

— Это просто посещение больных. Ничего любопытного не предвидится.

— Нет, это не просто посещение, — заспорил Джаспер. — Я же знаю, что ты называешь «тварями» прожорливые болезни, с которыми никто не в силах справиться.

Доктор хмуро поглядел на племянника.

— Подслушивать, прячась на лестнице, нехорошо, Джаспер. Мы с тобой очень серьезно поговорим об этом позже.

Мальчик решил сменить тему:

— Нам еще долго? — Он завертел головой, озираясь по сторонам. — Я вообще не вижу, куда мы идем… Мы вообще где? Еще в Габене?

— Разумеется, мы еще в Габене, — сказал доктор, и племянник вздохнул: кажется, дядюшка никогда не научится улавливать иронию. — Ты видишь старые рельсы, вдоль которых мы идем?

И только когда дядюшка обратил на это внимание Джаспера, мальчик заметил почти вросшие в брусчатку трамвайные пути.

— Это старая ветка, которая в прежние времена доходила до канала, шла через Ба́лковый мост и вела в Фли, — пояснил доктор Доу. — Мы на улице Флоретт. Видишь дверь с почтовым ящиком впереди? Подойди к ней и прочитай, какой там указан номер на табличке.

Джаспер кивнул и бросился исполнять поручение. Вскоре он вернулся и возвестил:

— Восьмой!.

— Нам дальше…

Улица Флоретт была очень узкой, и верхние этажи выходящих на нее домов нависали прямо над мостовой. Видимо, трамвайному вагону, когда он здесь полз, приходилось тесниться из-за вплотную подступающих стен. Ржавыми арками над головой тут и там проходили кривые изогнутые трубы, а в крошечных окнах домов жила темнота. Замусоренные тротуарчики были шириной всего в пару шагов и, видимо, никогда не убирались: на них во множестве валялись обрывки газет, консервные банки и сломанные куклы.

В стоящей кругом тишине время от времени раздавался то скрип, то отдаленный скрежет, то трубы вздрагивали, и из-за тумана, который подыгрывал воображению Джаспера, мальчику в какой-то момент показалось, будто вся улочка делает вдох, замирает на миг, а потом выдыхает. Создавалось впечатление, что вся улица Флоретт — это сонное, меланхоличное существо, и тревожить его крайне не рекомендуется.

— А почему здесь больше не ходит трамвай? — спросил Джаспер. — Это из-за того, что мост сломан?

Доктор Доу уже задумался о чем-то своем и не услышал вопрос.

— Дядюшка?

Доктор вздрогнул и поглядел на племянника.

— Да, Джаспер?

Мальчик подозрительно на него уставился.

— Ты уже раздумываешь об этом деле? — Дядюшка не ответил, и Джаспер добавил: — Ты ведь прежде не сталкивался с болезнью, о которой рассказала мисс Браун?

— Нет. Это очень любопытный случай.

Джаспер усмехнулся.

— Сколько у тебя уже побежденных «тварей» в твоем дневнике славных побед и великих свершений?

Доктор Доу предсказуемо нахмурился.

— Это никакой не дневник славных побед и великих свершений, — сказал он. — Это мой рабочий журнал. И в нем описаны девять побежденных болезней, над которыми безуспешно бились лучшие из умов Больницы Странных Болезней и даже Хирург-коллегии университета «Ран и Швов».

— И ты говоришь, что это никакой не дневник славных побед? — Джаспер рассмеялся, но его смех прозвучал вымученно и одиноко, а затем и вовсе угас. — С чего ты обычно начинаешь свою охоту на тварей? И вообще… почему именно «твари»? Болезни ведь не живые…

— Ты так уверен? — едва слышно проговорил доктор Доу, и мальчику стало не по себе. — Я начинаю с того, что собираю симптомы.

— Прямо, как сыщик, который ищет улики!

Доктор Доу продолжил:

— Симптом — это самый кончик щупальца, который врос в свою несчастную жертву. И я иду по этому щупальцу, туда, где находится основное тело твари — источник болезни. Или же очаг — если твари расплодились. И когда я выясняю, что именно это за тварь, ищу способ, как ее уничтожить… Я просто следую по щупальцу… просто следую… по щупальцу…

Дядюшка снова погрузился в раздумья, а Джаспер раздраженно засопел: по его мнению, вот так выключаться посреди разговора было очень вредной дядюшкиной привычкой, и он с удовольствием излечил бы ее при помощи каких-нибудь пилюль из дядюшкиной же коллекции. Но долго злиться ему не пришлось.

— Улица закончилась, — заметил он.

— Что?

Джаспер вытянул руку и указал на ближайший дом.

— Улица закончилась.

И правда: улица Флоретт плавно перетекала в пустырь, который, в свою очередь, выходил к каналу. Точнее, должен был выходить, но из-за тумана сказать наверняка было невозможно. Справа вдалеке в белесом мареве виднелись дряхлые фермы и стропила разрушенного Ба́лкового моста, рядом с которым чернела заброшенная трамвайная станция.