КниГАзета . - Брат
- Да-да, ты права, Алисочка, у меня занятия, у тебя работа… Приятно было с вами познакомиться. До свидания!
Произнеся это, Кривошапкин резко развернулся и практически потащил актрису к выходу, даже Сергей едва за ними поспевал. Но вскоре Лавров остановился и, схватив Вику за свободную руку, пробурчал:
- Может, ты ее отпустишь? Инна, как вас там, Васильевна, вы ведете себя неподобающим для вашего возраста образом. Потом же сами будете мучиться…
Поправив очки, Артур ехидно улыбнулся и притянул к себе Ермолаеву.
- Да ну?
Сергей сузил глаза и повторил те же действия, что и напарник – дернул Вику на себя. Та, не выдержав, застонала и вырвала обе руки, а затем прошипела:
- Прекратите оба! Ведете себя, как дети! На нас уже смотрят!
И, правда, вокруг уже собирались зеваки, а кто-то даже снимал их на телефон. Покраснев от стыда, Лавров виновато улыбнулся «Алисе» и, не смотря на Кривошапкина, произнес:
- Ладно, пошли уже…
Артур покачал головой и ехидно проговорил:
- Это ты «пошли», а мы пойдем!
Сергей дернулся, сжал кулаки и хотел уже ответить, но актриса его перебила:
- Артур… то есть, мама, прекрати немедленно! Если ты продолжишь в том же духе, то я…
- И что ты сделаешь? - руки в боки встал Кривошапкин.
Вика вздернула подбородок и, зло сверкая глазами, развернулась и пошла к выходу. До слуха грешников донеслось:
- Из квартиры выгоню, будешь спать на лестничной площадке.
Сергей согласно кивнул и, скосив глаза на Кривошапкина, поддакнул:
- Вот! Так что, теща, не шали!
И с этими словами он последовал за актрисой. Скрипнув зубами, Артур развернулся к зевакам и злобно буркнул:
- Ну, чего уставились?
И, не дожидаясь ответа, поспешил за напарниками.
В метро было так же шумно, как и на улице. Возле касс образовались длинные очереди и, судя по тому, как некоторые возмущались вслух, а не про себя – стояли они здесь долго. Слава богу, грешники успели запастись талончиками с прошлой поездки, поэтому, не останавливаясь, преодолели турникеты и спустились по эскалатору. Им повезло: не успели подойти, как тут же показался поезд. Единственное, что удручало, так это количество пассажиров: спустя несколько минут в вагоне уже дышать было нечем.
Артур, кряхтя, с завистью смотрел на тех старушек, которым уступили место. А он чем плох? Вроде тоже не молоденький, однако почему-то никто не спешил освобождать для него сиденье. Приходилось, вцепившись в поручень, терпеливо сносить толчки, стараясь при этом не разразиться бранной тирадой. Не зря он общественный транспорт всегда недолюбливал.
Кривошапкин так углубился в свои размышления, что не сразу заметил, как кто-то толкает его в спину. Спина тут же заныла – радикулит, что ли? Он, постанывая, обернулся. Это был Сергей. Он кивнул на освободившееся место и произнес:
- Присаживайтесь, мама. Вы уже старая, свой век доживаете, вам положено.
Артур хотел отказаться, но ноющая боль в пояснице решила за него – скрипнув зубами, он сел и закрыл глаза, чтоб не встречаться с насмешливым взглядом Лаврова. И сам не заметил, как заснул.
Разбудила его Вика: тронула за плечо и слегка встряхнула. Лавров тут же подхватил его под руку и потащил к выходу.
Морозный воздух после духоты в поезде был настоящей благодатью. Сергей вдохнул его полной грудью и зажмурил глаза от удовольствия. Если бы не Артур, который стоял рядом и ныл по поводу того, какая «развалюха» ему досталась вместо нормального «носителя», то можно было с полной уверенностью сказать, что жизнь в образе Котова удалась. Красавица-жена и трехкомнатная квартира в центре... Но увы, это все не его. Сергей тяжело вздохнул и сгорбился. Настроение с отметки «отлично» сразу же опустилось до «хреново». Поэтому он взглянул на Кривошапкина и пробурчал:
- Мама, хватит ныть! Если вы и дальше будете портить нам с Вик… Алисой нервы, то я вам подробно расскажу, где раки зимуют, - заметив, что напарник собирается возразить, Лавров с угрозой в голосе продолжил: - И не только расскажу, но и покажу.
Кривошапкин тут же подбоченился и, выпятив внушительную грудь, с пафосом вскричал:
- Ты не посмеешь поднять на женщину руку!
Лавров фыркнул, сдерживая злой смех, и хрипло произнес:
- На вас, мама, я не только руку смогу поднять, но и ногу! Какая же вы женщина?
Но тут Вика шикнула на Лаврова и кивком указала на людей, которые с интересом на них поглядывали.
- Прекратите собачиться! - сделала она внушение обоим. - Давайте, наконец, дойдем до квартиры и там устроим разбор полетов.
Спустя пять минут они оказались около «своего» подъезда. Двери радовали свежей покраской. Увы, это касалось только дверей – само здание, кажется, не ремонтировали лет десять, а может, и больше. Видимо, серая облупившаяся краска и желтоватые кирпичи должны были напоминать жильцам о тех временах, когда эта пятиэтажка была построена. Вид «хрущобы» расстроил не только Артура, но и Вику. Она-то считала, что раз дом находится практически в центре, то должен быть элитным. Лишь один Сергей, похоже, пребывал в хорошем расположении духа, что-то насвистывая себе под нос. Но, подойдя к входной двери, он остановился в растерянности и, наконец, оглянулся на Вику.
- Эй, солнышко! Ты знаешь код?
Разозлившись, Ермолаева пихнула Лаврова локтем в бок и произнесла:
- А ну подвинься!
И, достав бумажку, полученную от Светлого, она сверилась с цифрами, написанными на обороте, и быстро защелкала по кнопкам. После чего открыла дверь и хмуро заметила Сереге:
- И не смей звать меня «солнышком».
Сергей удивленно округлил глаза и почесал затылок.
- Почему? Разве мы не муж и жена? Я всех своих девушек или «зайкой» называю, или «солнышком».
Вика презрительно сморщила нос.
- Да ну? Могу поспорить, что с тобой никто больше месяца не задерживался! Если б ты знал, недотепа, как нас тошнит от этих ваших «зайчиков» и «солнышек»! - и, достав ключи, она направилась к лестнице.
Оказавшись в квартире, Вика первым делом выбрала себе комнату. Увы, ни одна не пришлась ей по вкусу. Складывалось ощущение, что, переступив порог, она попала в сороковые–пятидесятые: ковры на стенах, деревянный шкаф, видавший виды диван и большой круглый стол в зале. Единственное, что было новым – телевизор в гостиной. Поэтому ее, скорее всего, займет Лавров. Хотя… какая ей разница, где будет спать эти двое! Самое главное, что она займет спальню с широкой кроватью. Кстати, сейчас, когда Лавров с Кривошапкиным вновь пререкаются, самое время принять душ. Вика хихикнула и зажмурилась от удовольствия. Как хорошо быть вновь живой!
Глава 3
На следующее утро Ермолаева пожалела, что жива. Сначала в шесть утра ее разбудил громкий трезвон будильника. От этого звука, наверно, проснулся бы и мертвый! Затем, когда она решила привести в себя в порядок, оказалось, что ванная комната уже занята Артуром. И судя по запаху, который шел из-под двери, у «мамы» были проблемы с желудком. Черт бы побрал совмещенные санузлы! Пришлось краситься в спальне, а вместо зубной пасты использовать жвачку с термоядерным ментоловым вкусом. Такой минимальный туалет Вика позволяла себе только в юности, когда с затянувшейся до утра вечеринки надо было бежать на пары.
Но добило ее не это, а гардероб Котовой. Безвкусица. Дешевка. Ширпотреб с рынка. Что может быть ужасней для актрисы? Еще и Сергей добавил негатива своим брюзжанием: видите ли, Ермолаева, как примерная жена, должна приготовить ему завтрак. У Вики хватило «примерности» лишь на то, чтобы послать его куда подальше и выскочить за порог. Когда же она, наконец, добралась до больницы, адрес которой нашла у Алисы в сумке, то от злости чуть ли не шипела на каждого прохожего. Слякоть, грязь, огромное количество народа в метро стали последней каплей для ее хрупкой психики.
Устало вздохнув, Вика, наконец, остановилась перед входом, рассматривая здание, где ей придется работать недели две–три. Невысокое – всего лишь в три этажа – белое, с окнами, обрамленными красной кирпичной кладкой. В таком не грех и самой рожать. Эта мысль всколыхнула ее воспоминания о том дне, когда она рожала в общежитии: видение небольшой комнаты с пожелтевшими обоями до сих пор преследовало ее в кошмарах. Так что, если Федоровой предстоит рожать в таком заведении, то ей, можно сказать, повезло.
Кстати, а как выглядит Федорова? Ведь Светлый никакого описания не дал. Сказал только, что она состоит на учете в этой женской консультации и все… Хм-м, интересно, и как она Анну узнает? Вика задумчиво закусила губу и нерешительно открыла дверь. Внутри оказалось так же прохладно, как и на улице. К тому же очень сильно пахло – да что уж там, воняло - хлоркой. Зажав нос рукой, Ермолаева осмотрелась. Узкий коридор заканчивался регистрационной стойкой, которая сейчас пустовала. Если не считать лавок вдоль серо-зеленых стен, то из мебели здесь ничего не было. Это мало чем напоминало холл больницы, поэтому «Алиса» в нерешительности застыла.
