Александра Огеньская - Слепое солнце
Обряд… Обряд — да.
То есть — обряды. Их обнаружилось аж десяток разновидностей, один другого экзотичней. Обряды с использованием сушеных лягушек и вареных тритонов отмели сразу как дилетантские и неправдоподобные. Так же отсекли Светлые вариации. И в результате осталось всего пять описаний. И, пожалуй, в них, этих кратких, сухих инструкциях, было больше отличий, нежели сходства. Но всё же…
Составили список общего: ночное время (ну, это само собой, Темные питают естественную неприязнь к яркому дневному свету); обязательное (символическое или фактическое) присутствие четырех стихий; какая-то четко определенная дата, «день Силы»; жертвоприношение кровью, которая, понятно, катализатор всех магических процессов; четкий выбор места обряда. В общем, с «технологической» точки зрения всё прозрачно и интуитивно понимаемо. Источник по сути своей — поток энергий, хлещущих из пробоины между тонким и реальным мирами. А обряд Открытия, соответственно — пробивание дыры в «простенке» миров. Проблема в том, чтобы, не зная, где конкретно располагаются «энергоносные жилы», точно вычислить место пробоины. Ну и потом — направить, дабы энергия не расплескалась попусту, а исправно потекла куда надобно. Так что — прозрачно, да не совсем. Как определить место, время, нужную дату? Как работать с Силой?
Очевидно, ответов на эти и многие другие вопросы Верхние и ждали от Джоша. И умом-то парень понимал, что лучше — ну его к чертовой матери, пусть сами разбираются, коль такая нужда. Зато совесть Джоша будет чиста.
Ан нет — длинный язык Гауфа, а с утра — черти пана Беккера принесли. Пришел вроде как о ходе расследования осведомиться (ага, за день дело, разумеется, почти раскрыто, осталось только отчет оформить).
— Ну, как дела, ребята?
Зашел без стука, возгласил добродушно-дружелюбно, по-начальственному снисходительно, тяжело хлопнул в кресло Джоша своё грузное тело.
— Что это у нас? Отчеты? Вижу, работаете?
Переворошил с шорохом бумаги, фыркнул-чихнул.
— Стараемся, пан Беккер, — Джош ощущал себя донельзя глупо, не знал, куда приткнуться. В конце концов присел на краешек свободного дивана.
— Слышал, даже ночью сидите?
— Так получилось… Только сегодня.
Как он узнал? Мэва ключи от кабинета дежурному не сдала, очевидно. А дежурный, конечно, принялся бегать, искать… А Беккер по утру проверил журнал дежурств? Ну, мало ли… Бывают и такие чудеса на свете, что начальству стукает в голову в кои-то веки исполнить свои обязанности как должно. Он вообще обязан каждое утро принимать суточные отчеты. Но, конечно, ленится. А оперативники — бывает, и забывают ключик сдать, с каждым по разу, да случается. И это совсем не означает, что оперативник ночует на работе… Так что — камеры у них что ли понатыкали? Нужно будет поаккуратней, пожалуй.
— Полны решимости закончить дело?
— Ну… эээ…
Если уж сообщать начальству об угасшем, а совсем даже не пылающем решимостью намерении вести расследование дальше, то самый подходящий момент. Но — не успел в этот момент попасть. Пан Беккер строго оборвал невнятное мычание.
— Я надеюсь, вы помните, насколько важно Верхнему Сиянию раскрытие этого дела. Понимаете всю серьезность положения. Знаете, что обязаны сделать всё возможное — и невозможное! просто обязаны! — чтобы найти преступников! — не вопрос, утверждение. Тяжелое, опустившееся на пласт тишины. С легкости и доброжелательности — на октаву ниже? Это, надо полагать, замаскированная угроза? Он что, и про разговор с Гауфом в курсе? Или…
— Разумеется, пан Владимир, это и в наших интересах, — мягко согласилась Мэва, спихивая с Джоша напряжение. Скажем начальству. Всё скажем. Только позже. — Мы сделаем всё, что в наших силах. Просто медленно пока идет.
— Главное, чтобы шло, я полагаю, — разом подобрел Беккер обратно. А если Мэва осталась также хороша, как и два года назад была, да улыбнулась фирменно-белозубо — то еще и расцвел в ответ. — Ну, вижу, стараетесь! Давайте, ребята! Удачи!
Раз — и ушёл. Видать, в предках у пана начальника затесались англичане. Пришёл без предупреждения, ушёл, не прощаясь. Джош напряженно прислушался — шаги смолкли за плотно закрывшейся дверью.
— И зачем приходил, скажи на милость? Чего хотел? Странные вы все в последнее время.
Джош сообразил, что Мэву незапланированные визиты начальства напрягают совершенно так же, как и его самого. Почел за благо промолчать. А что тут ответишь? Осеннее обострение? Луна в Близнецах? Или какого-то идиота пытаются заставить делать то, чего идиот делать не хочет?
— Кофе пьешь?
— Позже, — потом. Сейчас тому идиоту зудело… — Сначала к Гауфу. Цезарь!
Шлейку в нетерпении прицепил кривовато, пришлось перецеплять. Ругнулся. Собственно, не знал, куда так торопится и зачем спешит — чего хочет от пана Эрнеста? Руководства к действию? Мгновенного разрешения сомнений? Окончательно вправленных и поставленных на место мозгов? Подпитки уверенностью? Это всё лихорадка утомленных ночным бдением мыслей. Не знал, но нетерпение подгоняло.
— Идем, Цез!
Метров тридцать по коридору вглубь здания.
И пришли. И Цезарь нетерпеливо погавкал под дверью — дескать, чего стоим, неужто не рады? Постучаться и ждать. Не ответили. Постучать громче. И снова — тихо в кабинете. Подергать ручку. Закрыто. Черт! У кого бы…
Мимо торопливо топали, едва успел вцепиться в чей-то рукав, останавливая.
— Джозеф? Доброе утро, — по плохо замаскированной досаде вопроса понял, что Эжен, и что у Эжена глобальный загруз.
— И тебе доброе. Ты Гауфа не видел? Кажется, он куда-то вышел.
— Гауфа? Я его сегодня вообще еще не видел. Спроси в дежурке, ага? — Торопится, так и норовит перепихнуть привязавшегося коллегу-калеку кому ещё и бежать по делам.
— А кто там сегодня?
— Эля. Я побегу, извини.
Джош пожал плечами. У всех свои дела, и лучше у серьезных людей под ногами не путаться. Что ж, пойдем в дежурку. Элеонору Барскую Джош зрячим уже не застал, познакомился всего две недели назад, когда она вышла из отпуска. И запомнилась она крепкой смесью мускуса, душистого перца и цитруса (духи воистину убойного свойства), низким грудным голосом и по-мужски крепким рукопожатием широкой ладони. Кавалерист-девица.
Вот и сейчас — тесный закуток дежурки благоухал апельсиновой рощей и сосновым бором одновременно, бормотало радио, хрипел электрочайник. Только самой дежурной оперативницы не слышно.
— Элеонора? Вы здесь?
— Здесь, где ж мне еще быть. Мне еще двенадцать часов здесь мариноваться. — Басовито отозвалась дежурная оперативница. — Заходите, Джозеф. Чего хотели? Ключ сдать?
— Нет, я…
— Зря. — А дама-то не в духе. — Вчера не сдали, а сегодня пан Владимир проверять взялся. И как раз в моё дежурство! И вот я должна стоять и оправдываться, как школьница!
— Извините, не хотел причинять вам неприятностей, — по крайней мере понятно, откуда Беккер мог узнать об опрометчивой ночевке. Или не мог? Ладно, потом. — Просто вылетело из головы. Я сегодня обязательно сдам. А сейчас я всего лишь хотел узнать, пришел ли уже на работу пан Гауф.
— Гауф? Его же вроде вчера вечером в срочную командировку отправили? Не знали?
— Нет. А надолго? — Трижды — черт! Это что, это уже и поговорить спокойно с человеком нельзя? Или совпадение? Учитывая, что в совпадения Джош давно не верил… Беккер опасается, что пан Эрнест собьет «овцу» с пути истинного? И сегодня — ходил проверять, насколько мысли «овцы» смущены речами коллеги? Ещё раз черт! За кого ни Джозефа Рагеньского держат? За совсем уж дебила? Но — контрольный вопрос. — Элеонора, а Корчев? Богуслав?
— Дня три, как уехал. Он же в закопаньский отдел перевелся окончательно. Говорил, понравилось там работать. Вроде платят больше.
— Ясно. Я просто не знал. Спасибо.
Можно считать, на контрольный вопрос ответ положительный. Джоша аккуратно изолируют от «неблагонадежных». Зарплата выше, надо же. Понравилось работать — ну кто бы сомневался. Конечно, Богуславу просто безумно понравилось работать на «помойке» полгода. Как же. Ловко, что тут скажешь.
— А телефона Богуслава у вас нет?
— Нет. Тут где-то был номер отдела в Закопане. Нужен?
— Нет… — хотел было отказаться, да мало ли. — А впрочем — давайте.
— Сейчас… Так, погодите, а как вам дать? Записать на бумажку? Вы ж не увидите? Нет, погодите…
— Запишите. Ничего страшного. Напарница прочитает. — Шорох снующего по бумаге то ли карандаша, а может, ручки или фломастера. — Спасибо. Я вечером обязательно занесу ключ, вы уж извините.
Ушел из искусственных ароматов садов и лесов. В коридоре набрал номер Гауфа. Естественно, абонент был «временно недоступен». Захотелось швырнуть телефон о стену что есть мочи — стерпел. Сжал зубы, зато разжал судорожно стиснутые кулаки. Убираем, значит, неугодных. Корчева обратно в Закопане, Гауфа — забыл спросить, куда. И оперативно-то как! Буквально вчера вечером. Ничего. Поглядим, кто кого еще переиграет, пан Владимир. Раз уж вы изъявили желание играть. Рагеньский бросает копаться в бумажках, сопли на кулак наматывать. Это не вам нужно, пан, это мне. Узнать, что за штучка ваш Источник, если его с легкостью обменяли на жизни троих и исковерканную судьбу четвертого мага. Узнать — и что? Пойти начистить виновным морды?
