Вадим Панов - Ребус Галла
— Даже так?
— Да.
— Похоже, ближайшие пятнадцать месяцев нам придется самим оплачивать аренду офиса, — вздохнула Инга.
Яна улыбнулась:
— А Биджару придется каяться Сантьяге.
Артем обдумал слова девушек, после чего вздохнул.
— Я, пожалуй, потрачу еще пару-тройку часов на нашего друга.
— То есть?
— Похожу по округе, поговорю с народом… Ты сказала, что големы ушли сами, а вор не приближался к складу, значит, машина, в которую погрузили големов, стояла в переулке или вообще на улице. Вдруг кто-нибудь их видел?
— Не хочешь сдаваться?
— Я обещал Биджару помощь.
— Составить тебе компанию? — безрадостно предложила Инга.
Артем покачал головой:
— Это будут скучные и унылые два часа. Я справлюсь сам.
* * * Элитный дамский клуб «Кастрюля», ближнее Подмосковье, 3 ноября, пятница, 12.22Кем-кем, а вот трудоголиком Инций Свейз никогда не был, в любимом клубе не ночевал, да и спозаранок являлся нечасто.
«Работа не должна походить на каторгу, — любил приговаривать управляющий, приезжая в „Кастрюлю“ глубоким утром. — Она должна дарить радость. И возможность выспаться вволю — один из таких подарков…»
Однако сегодня Инций прибыл в родное заведение необычно рано — еще до полудня. Привыкшая к жесткому распорядку Бьяна проснулась в восемь утра и, торопливо приняв душ, отправилась по делам. Полчаса конец честно пытался снова заснуть, проклиная неуемную энергию подруги, понял, что не получится, и следующий час провалялся в ванне. Наполнил ее до краев, запустил массаж и славно подремал, наслаждаясь блаженной расслабленностью и ощущением, что жизнь возвращается в привычное русло: отвратительных покалываний в животе не ощущалось, ночь пролетела на привычно высоком уровне, а неприступная и серьезная Бьяна легко попала под действие знаменитого обаяния.
Черная полоса закончилась.
Выбравшись из ванной, Инций побродил по кухне со стаканом апельсинового сока в руках, понял, что варить кофе лень, готовить завтрак — тем более, идти в какой-нибудь ресторан одному скучно, и потому отправился на работу. Руководить.
Пока подчиненные соображали насчет еды, Инций прогулялся по залам, раздал несколько отеческих советов големам-уборщикам, заглянул в бассейн, взбодрив плещущихся красавиц парой элегантных в своей легкой скабрезности историй, после чего, окончательно утвердившись в замечательном расположении духа, вернулся в кабинет, где застал накрытый стол и голодного Мурция.
— Ночевал неподалеку, — жизнерадостно сообщил тот, налегая на хозяйскую яичницу. — Решил позавтракать в «Кастрюле», принести, так сказать, прибыль заведению, но когда узнал, что ты здесь, предпочел сделать тебе приятное. Разбавить завтрак своим обществом.
— Мог бы поесть там, где спал, — заметил Инций, без восторга наблюдая за пропадающей едой.
— У нее четкий график: сначала тренажерный зал, потом бассейн. Твой, между прочим. — Мурций поддел на вилку кусочек ветчины и дружелюбно закончил: — Но ты не волнуйся, я велел принести еще одну порцию.
И тут же, словно услышав команду «Пора!», в кабинет проник официант.
— Видишь, как хорошо все получилось?
Злиться на Мурция не хотелось совершенно. Инций плюхнулся в кресло и набросился на еду, не дожидаясь, когда официант закончит сервировать стол.
— Бурная ночь?
— Отличная.
— Приятно слышать.
— А у тебя? — Инций припомнил виденных в бассейне женщин и подумал, что у приятеля…
— Все в порядке!
Тем временем официант покинул кабинет, и Мурций, которого распирали последние новости, выпалил:
— Всеслава беременна!
— От кого? — поперхнулся Инций.
— Дурак, что ли?
— Поздравляю.
Мурций вздохнул и отодвинул опустевшую тарелку:
— Инций, я тебя не узнаю. Как ты мог подумать, что я…
— А что я еще должен был подумать?
— Ну… — Мурций побренчал цепями и ухмыльнулся: — Ну, да…
В конце концов, предыдущая королева Зеленого Дома сдалась именно ему. Сородичи об этом знали, но предпочитали помалкивать. С другой стороны, Всеслава ни разу, даже будучи совсем юной ведьмой, не поддалась на чары любвеобильных толстяков, а с тех пор как рядом с ней появился барон Мечеслав, концы и вовсе перестали пытаться увлечь красавицу. Риск — дело благородное, но связываться с крутым на расправу повелителем домена Сокольники никому не хотелось.
— Ладно, не ты, так не ты… — Инций тщательно дожевал яичницу и вытер губы салфеткой. — А с чего ты взял, что королева залетела?
— Все говорят, что будет свадьба.
— Кто все?
— Самые надежные источники.
— Сплетники?
— Когда шепчутся повсюду, это уже не сплетни, а неофициальные новости.
— Да, конечно. — Инций благодушно рыгнул. — Ой!
Проклятая боль, оказывается, не исчезла. Она, зараза, просто выбирала подходящий момент. Дождалась, паскуда, когда из головы конца окончательно выветрятся печальные мысли, и…
— Ой!
— Что случилось?
— Сейчас… — Дрожащей рукой Инций дотянулся до бокала с водой и сделал пару жадных глотков. — Сейчас…
— Заболел?
Инций уныло вздохнул:
— Вроде того.
— Чем? — тут же поинтересовался Мурций.
Он трепетно относился к своему здоровью и не желал подвергать его опасности. Инций потер живот и, коря себя за несдержанность, тихо осведомился:
— Слушай, у тебя ведь был контингентированный выползень?
— А что? — насторожился Мурций, машинально отодвигаясь подальше от зараженного сородича.
— Вырезать его больно?
— Смотря чем. Если попробуешь сам…
— Я не идиот.
— Ты из моей тарелки не ел случайно?
— Выползень не возвращается, — напомнил Инций. — Ой!
Управляющий «Кастрюлей» прослезился. То ли от боли, то ли от общего расстройства.
— Лучше не рисковать. — Мурций скомкал салфетку. — Вообще-то у меня масса дел…
— И с чертовой Риткой проблемы, — простонал несчастный Инций.
Предательский удар заставил огорошенного конца вспомнить все навалившиеся беды. Ему нужно было выговориться, пожаловаться хоть кому-нибудь, и Мурций показался Инцию вполне подходящей жилеткой. Тем более что другой поблизости не наблюдалось.
— Ритка, Ритка… — Мурций почесал затылок, одновременно изучая нетронутый кофе. — Каштановая такая? Крашеная?
— Угу.
— Дура человская.
— Угу.
— И какие с ней могут быть проблемы? — Мурций все-таки решился: взял чашечку кофе и сделал маленький глоток. Не забыв, правда, тщательно обнюхать содержимое. — Заразился чем?
— Чем?
Эрлийцы справлялись практически с любой напастью, а их метод экспресс-анализа не требовал ни крови, ни длительного ожидания. Если появлялись сомнения насчет новой пассии, концам было достаточно незаметно прихватить со стола бокал и отлучиться на пару минут в кабинет.
— Кто тебя знает, чем? Может, свинкой.
— Мы с ней поругались.
— И что? Клянусь жизнелюбием Спящего, что в этом плохого? Я вообще удивляюсь, что у тебя до сих пор это имя ассоциируется с этой физиономией.
— Оно у меня еще долго будет ассоциироваться, — признался управляющий «Кастрюлей».
— В честь чего?
Инций вытащил из кармана человский паспорт и швырнул его на стол.
— Вот!
Мурций полистал книжицу, после чего удивленно вытаращился на приятеля:
— Ты серьезно?
— Нет, пошутил, — саркастически отозвался Инций, поглаживая больной живот.
— Ты на ней женился?
— Угу.
— Зачем?
— Пьян был.
— И что?
— Неделю не мог ее уломать!
— И что?
— Хотел.
— Понимаю, — сочувственно отозвался Мурций. Однако припомнил старую истину, что женская неприступность увеличивает не только желание, но и последующее разочарование.
— А она сказала: сначала жениться.
— Глупость какая… — Мурций вновь полез в затылок. — А как же наша семейная тайна? Как могла она думать о чем-то, кроме тебя?
— Не знаю, — проныл Инций. — Ничего не знаю.
— Дела…
Мурций повертел в руке паспорт.
Знаменитая семейная тайна концов осечек не давала. Если конец кого-то хотел, он получал желаемое, вопрос заключался исключительно во времени.[8] Однако, как это всегда бывает, не обходилось без исключений. Редчайшая комбинация генов приводила к появлению на свет «мегер», как ласково называли их концы, — женщин, имеющих врожденный иммунитет к знаменитой семейной тайне.
— То есть ты не можешь справиться с этой Риткой?
— Угу.
— И думаешь, что она — мегера?
— А кто еще?
— Зачем же ты с ней связался?
— У нее такое тело!
Мурций припомнил Риту и согласно кивнул:
— Ну, да… Хотя у жрицы Снежаны…
