В эльфийской резервации (СИ) - Бунькова Екатерина
- Вас как звать-то? – спросила девушка, получив посылку и ставя подпись в нужном окошечке бланка.
- Агнесса Марьямовна, - на автомате представилась девушка и спохватилась. – А вам зачем?
- Да вот, имя для дочки подбираю, - девушка прицепила бланк под колпачок ручки и по-простому сбросила их вниз, будто бумажный самолетик. – Агнесса – интересно звучит.
- Аней назовите! – торопливо предложила ей девушка, подбирая бланк. – Или Мариной. Катей можно, Олей, Наташей.
- Да ну, - девушка махнула рукой и мечтательно прижала «передачку» к груди. – Хочется, чтобы не как у всех. Она ведь у меня особенная. Ну, вы же понимаете, о чем я?
Аня не стала с ней спорить. Конечно, можно было бы рассказать всю историю ее жизни, начиная с «Агнесса – сраная принцесса» и «Ты чё, не русская?» и заканчивая «Девушка, ну откуда мне было знать, что ваше имя с двумя «с» пишется? Да поменяем мы ваш паспорт, не кричите так». Но зачем? Если нашпигованная гормонами молодая мать решила, что ее дочери суждена особая судьба, она ни перед чем не остановится, чтобы ее этой судьбой обеспечить – вопреки здравому смыслу и мнению самого ребенка.
Аня и Игорь пожелали будущей матери здоровья, откланялись, пообещали передать отцу ребенка, что «уши ей поправлю еще в роддоме, пусть даже не надеется забрать ее в свою дыру!» и уехали по следующему адресу. К счастью, полоса невезения в виде многоэтажек с отсутствующими получателями кончилась, и оставшиеся доставки прошли, как по маслу: старенькой бабушке с подозрительно молодыми глазами досталась подушка из перьев лесных птиц, измученному жизнью тощему мужичку – горшочек с чьим-то жиром. Письма же разносить оказалось и вовсе сплошным удовольствием: катайся себе по городу с постепенно легчающей сумкой и засовывай их в почтовые ящики.
Как они и планировали, марш-бросок по городской местности закончился подле единственного в городе торгового центра. У входа сидели на деревянных ящиках бабки и продавали семечки, домашние закатки и прочие мелочи. За долгие годы исследования рынка они здорово поднаторели в маркетинге, и теперь активно конкурировали с торговым центром, продавая зелень и цветы с огородов по меньшим ценам, нежели в торговой сети, так что почти каждый покупатель, прихвативший в магазине огурцы-помидорчики, непременно останавливался возле этих несанкционированных торговых рядов, чтобы дополнить свои покупки еще и лучком-укропчиком, а то и салатом-редисочкой. Более того, порой покупатели торгового центра за один поход обращались к бабушкам дважды: не только за зеленью в конце, но и за медицинской маской и перчатками в начале. Была у бабушек и услуга «пшикнуть санитайзером» стоимостью всего-то пять рублей. Бабушки были крепкие, загорелые, веселые и все, как одна – без масок. Гнать почтенных гражданок домой, согласно рекомендациям минздрава для тех, кому за 65, полицейские стеснялись, как и штрафовать бабулек за торговлю без лицензии.
У Ани маска была своя, а Игорь в магазин не собирался, так что мимо бабушек девушка прошествовала одна и не останавливаясь.
- Разметку нашу не стопчи, милая, - предупредила ее одна из бабушек.
Аня удивленно глянула под ноги: действительно, на асфальте цветными детскими мелками были нарисованы квадраты полтора на полтора метра – «карантинная дистанция». Аня стала шагать осторожнее, чтобы не попортить этот оплот безопасности.
- Маски, перчатки, санитайзер, - негромко, с растяжечкой, будто песню, затянула крайняя бабушка. – Девушка, маску-то поправь: узелочки надо на резинках завязывать.
- От сглаза? – недоуменно переспросила Аня.
- Типун тебе на язык! – обиделась бабушка. – От размеру лишнего: большая тебе маска-то, вон как сидит свободно. Ты узелки завяжи, она и уменьшится. И по носу надо загибать. Ага-ага, вот так, чтоб сквозь ткань дышать.
- А вы почему без масок? – поинтересовалась Аня, осваивая лайф-хак от бабулек.
- А чего нам? – пожала плечами бабушка. – Нас солнышко отдезинфицирует. Ультрафиялетом. А ежели и заразимся, ну так что с того? Глядишь, повезет перед смертью на ентом их медицинском вертолете полетать. Кажный день над нами жужжит и жужжит.
- На вертолете? – удивилась девушка. – В Город, что ли? До Алапаевска же рукой подать. На машине не намного дольше будет.
- Ой, насмешила, - разулыбалась бабушка. – Ты когда последний раз к врачам-то ходила?
- Ну, - Аня задумалась и не смогла решить, признаваться ей или нет, что недавно пневмонией болела. Еще подумают, что заразная. А бабушки – они такие: на всю Косяковку могут ославить.
- Вот то-то же, - многозначительно кивнула ей бабулька, по-своему истолковав ее молчание. – У нас тут система какая? Заболел – к фельдшеру. Ежели что серьезное, он тебя на машине в город отправит: больницы-то у нас больше нету.
- Как так нету? – удивилась Аня. – Целых две же было: детская и взрослая.
- А вот так и нету, - бабушка оживилась еще больше, явно обрадовавшись, что можно чему-то поучить молодежь. – Сказали, нерентабельно это, невыгодно. Все теперь в Город ездим: и на лечение, и на прививки, и на медосмотры. Ну, а с серьезным чем – тем более. Вот приезжаешь в Алапаевск, а там тебе говорят, мол, мы такое не лечим, поезжайте в Ирбит.
- В Ирбит? – еще больше удивилась девушка. – Это ж вообще не по пути. И он ничем не лучше Алапаевска. Почему не в область, в смысле, не в Екатеринбург?
- Централизация потому что, - важно выставила палец бабушка. – Второй уровень больниц – в Ирбите. Ежели и там не вылечат, то тогда только в Екатеринбург, во как. Но тех, у кого срочно и страшно: палец, там, пришить, али пересадить чего, - тех могут и на вертолете покатать, в обход цепочки. Так что мы к врачам не обращаемся. Что нам мотаться туда-сюда? Суждено помереть, так помрем. Глядишь, кому и на вертолете повезет полетать перед смертью.
Будто по сигналу, высоко в небе тут же затарахтело. Бабушки подняли головы и заулыбались, словно завидев ангелов-хранителей. Но вертолет пролетел мимо и с собой их не позвал.
- Перчатки брать будешь? – тут же вернулась к делу бабуля, нисколько не расстроившись.
- Нет, спасибо, у меня свои есть, - отказалась девушка. – Всего доброго. И здоровья вам крепкого.
- Спасибо, детонька, спасибо, - покивала бабушка.
- Иконки с Богородицей, святая вода в бутылках, заговоры от сглаза на вирусы, - призывно затянула третья бабушка, стоило только Ане сделать шаг и вступить в ее «зону обслуживания». – Милая, купи иконку.
- Я не крещеная, спасибо, - отказалась Аня.
- Тогда мешочек от сглазу возьми, - тут же сменила направление бабушка.
- И в чертовщину тоже не верю, - восхищаясь маркетинговым талантом собеседницы, сказала Аня и бочком-бочком миновала и эту бабушку. Но бабушка вдруг прекратила строить из себя назойливого консультанта, прищурилась и ахнула:
- Никак Анька Зеленолист? Девоньки, глядите, как вымахала!
«Девоньки» поглядели и принялись наперебой хвалить, навеливать внучков-женихов, вспоминать прошлое и прочее-прочее, что по старушечьему делу водится.
- Никак Володьку поминать приехала? – понимающе сказала крайняя бабушка, явно знавшая девушку и ее семью.
- Да вот, в доме его теперь живу, - смущенно призналась Аня, ломая голову над тем, где она вообще могла встретить хоть одну из этих бабулек и откуда они ее знают. – Наследство он мне оставил.
- Точно-точно, он же говорил, - согласно закивали бабушки.
- Так вона ты, какая, выходит, наследница Володькина, - улыбнулась первая бабка. – Ай, хороша! Кисель-то уже сварила? Ты гляди, мы ведь придем сегодня.
- Придем, а то как же? – закивала вторая. – Сорок дней, помянуть надо.
- Сорок дней? – эхом повторила Аня, чувствуя, как ей снова становится стыдно и неловко. А ведь и правда: это она всего пару недель, как узнала о смерти дядюшки, но умер-то он давно.
- Да ты, никак, и не знала? – ахнула третья, проследив за выражением ее лица.
Аня густо покраснела и покосилась на Игоря: отчего-то именно перед ним было больше всего неловко, что она, вся такая крутая столичная штучка, умудрилась забыть помянуть дядюшку.
