Сергей Лукьяненко - Участковый
— Женя!!! — вскрикнула за спиной Вера, но дозорному было точно не до нее.
Сжав в ладони до отказа заряженный жезл, он использовал «пресс» — удар чистой энергией Сумрака. Гепард чуть сместился, но «пресс» все же зацепил его. Задев бедро оперативника хвостом — будто оглоблей врезал! — оборотень по инерции пронесся еще несколько шагов, развернулся и вновь приготовился к прыжку. Теперь получалось так, что он стоит очень опасно — между Евгением и Верой, но повернуться спиной к дозорному, чтобы напасть на девушку, он все же не рискнул. Светлый маг скатал в ладонях «снежок» файербола, гепард оскалился, вздыбил шерсть на загривке, и тут в проулке появился четвертый персонаж.
— Добрый вечерочек, товарищи Иные! Добрый вечерочек, гражданочка! — голосом лейтенанта милиции Денисова произнесла темная фигура, возникшая со стороны оживленной улицы, куда так стремилась попасть Вера.
От неожиданности Угорь промазал, файербол зашипел в снегу правее цели. Гепард, приседая на задние лапы, попятился, занимая такую позицию, чтобы держать в поле зрения обоих Светлых.
— Ну-ну, киска, не дури! — спокойно, с некоторым укором произнес Денисов. — Гражданочка, вы свободны. — Потом, будто опомнившись, торопливо проговорил: — Чудесная у вас вышла сегодня прогулка с Евгением Юрьевичем, да? И снежок такой приятный пошел, и звезды — ну алмазы и алмазы! — и собеседник Женя интересный, а что на чай он к вам домой не заглянул, хоть вы и приглашали, так энто не его вина. Служба, что ж поделаешь? Он завтра к вам зайдет, не сомневайтесь!
Вера, вытаращив глаза, замедленно кивнула и улыбнулась. Лицо ее расслабилось, кулачки разжались. Похоже, в ее воспоминаниях о сегодняшнем вечере теперь останется только то, о чем сказал деревенский участковый.
— До свидания, Женя, до завтра! — смущенно сказала она и, к радости дозорного, покинула поле боя.
— Не дури, кисонька, — раздумчиво повторил Денисов, — да и ты не торопись, р-руководитель. Нам лишние жертвы не нужны. Потом объясняться, рапорты писать, ответ держать перед областным начальством… К чему все энто?
Евгений знал, что оборотень сейчас понимает человеческую речь через слово. Он чует угрозу, он видит перед собой двух ненавистных Светлых, испытывает ярость хищника, разгорячен охотой и стычкой, взбудоражен запахом крови, капающей на снег, он готов обороняться, но все же осознает и то, что пожилой незнакомец не хочет сражаться. Значит, он слаб. Значит, нужно напасть первому.
— Ты чичас в моей власти, киса. Я могу раздавить тебя, как букашку, а могу отпустить на все четыре стороны, — скучным казенным тоном продолжал участковый. — Не веришь? Я лишил тебя всех сил, а ты, дурачок, и не заметил! Ну-ка, попробуй войти в Сумрак!
Евгений видел, как напрягся Пардус. Гепард показал клыки и мотнул вытянутой, почти собачьей мордой, будто стряхивая с нее что-то. Можно было поклясться, что он озадачен, но все еще готов к бою.
— Я тебе больше скажу, киса: ты теперича и человеком стать обратно не сможешь, пока я не позволю. Слышал ли ты, Евгений Юрьич, что придумывают про себя вервольфы? Они, мол, не люди, обращающиеся волками, а волки, которые изредка перекидываются в людей. Не знаю, есть ли такие же легенды у пардусов, но у энтого нашего друга будет возможность подтвердить легенду вервольфов, ибо останется он в таком облике на веки вечные… Что, киса, не получается?
Угорь был уверен, что участковый намеренно провоцирует оборотня: сейчас тот решит проверить, перекинется в человека — тут-то они его и схватят! Но, к его изумлению, Пардус лишь жалобно взмявкнул и затрясся, поджав хвост меж крепких задних лап.
— Не выходит! — убежденно кивнул Денисов и пошевелил густыми бровями. — Ступай, киса, и в другой раз с Ночным Дозором не связывайся. Уразумела? Я тут случайно вовлечен оказался, а со мною шутки плохи, ты запомни. Да и некогда нам скоро станет такой мелочью заниматься, провокации друг другу устраивать… Ступай, киса, надоела ты мне, едрить твою редиску! Евгений Юрьич, пропусти!
Угорь посторонился, и гепард, подрагивая песочной шкурой на боку, прошмыгнул мимо него. Они взглядами проводили оборотня до пустыря, и лишь после этого дозорный плюхнулся в сугроб, а участковый отер взопревший лоб.
— Что это было, Федор Кузьмич? — вопросил оперативник сипло. — Откуда вы здесь взялись? Почему отпустили Пардуса?
— Много вопросов, Евгений Юрьич, а подрал он тебя, между прочим, знатно. Давай-ка держись за руку, да поковыляем потихоньку, а как подлечим тебя в конторе твоей — вот тогда и спрашивать начнешь. А я, стало быть, отвечу.
Глава 5
Денисов поднял с пола пальто Евгения, расправил на весу, сокрушенно поцыкал зубом — дорогой серый кашемир в районе левого плеча был изодран в клочья.
— Выбрасывать придется, — прокомментировал он и потряс пальто. — Потом не забудь в карманах проверить, вдруг что ценное завалялось… Жаль вещицу, нарядная… Ну, да будь у тебя даже жена-рукодельница, и то навряд спасла бы, а так…
Угорь, смирно лежащий голым животом на кожаном диване в кабинете, покосился на него.
— Федор Кузьмич, а что это вы там говорили про свидание, про чай, про то, что завтра я к Вере в гости загляну? Ничего подобного у меня и в мыслях не было!
— Ну, у кого не было, а у кого и было. — Денисов, сопя, прошелся по кабинету, пошевелил бровями, затем широко улыбнулся. — Так вот, значит, какой вопрос тебя больше всего интересует!
— Да просто к слову пришлось! — попытался оправдаться дозорный, но участковый, казалось, его не услышал.
— Хорошая девочка, не испорченная, добрая, — сказал он так, будто похвалил выбор, которого Евгений и не думал делать. Или думал?
— Давайте лучше к делу перейдем! — попросил Угорь, поерзав на диване.
Лицо и верхняя часть спины горели изрядно — хоть Евгений и использовал заживляющие заклинания, деревенский участковый настоял на том, что раны необходимо обработать перекисью и зеленкой, которые вместе с бинтами неожиданно нашлись в одном из шкафов. Поза, состояние и подсыхающая спина веселенького цвета казались оперативнику несколько унизительными, но сопротивляться бывалому, умудренному житейским опытом, искренне готовому помогать и ухаживать пожилому человеку он не смел. На более серьезные восстановительные меры у дозорного просто не было сил: наступил тот самый откат — расплата за беготню по Сумраку и схватку с Темным.
— К делу? Можно и перейти, — согласился Денисов, пожав широкими плечами. Мимоходом он взял книжку с мифами и легендами, раскрыл на середине, внимательно прочел пару строк. — Ишь ты! «Поднял камень, прожевал его до искры…» Впечатляет. Так что ты спрашивал-то, Евгений Юрьич?
— Как вы здесь оказались?
— Оказался? В городе? — удивился участковый. — Так я в райотдел приезжал, бумажки разные привозил — отчеты, рапорты, протокола́. Я тут кажный месяц — как штык! Вообще-то кажную неделю полагается отчитываться, но мне скидку делают по причине возраста и образцовости участка.
— А что, райотдел круглосуточно работает? Или вы в дежурную часть свои бумажки сдали? А как обратно добираться планировали? Рейсовые-то уже не ходят!
— Да ты меня допрашиваешь, что ли? — осерчал Денисов. — Так тогда ты неправильные вопросы задаешь!
— А у меня слишком много вопросов, — буркнул в ответ Угорь. — Теряюсь, с каких начать.
Они помолчали, думая каждый о своем. Оперативник с досадой вспоминал свой не самый лучший в жизни бой и беготню, которая ему предшествовала. Неизвестно, как все повернулось бы, не явись Денисов в самый ответственный момент. С другой стороны, появление это действительно было слишком подозрительным, да и преступнику он позволил беспрепятственно уйти, а Угорь его почему-то послушался. Федор Кузьмич же думал о том, что оперативник и впрямь абсолютно не соответствует фамилии — слишком прямолинеен, совсем не гибок и мир воспринимает так, будто, кроме Темных и Светлых, в нем, в этом мире, ничего больше нет. А ведь это только кажется, что, разделив на черное и белое, заживешь проще. Ничуть не проще, ежели тебе для того, чтобы что-то понять, нужно сперва подозревать и мучиться, а после — чтобы еще и разжевали, и в рот положили, и по головке погладили.
— В город я приехал ишшо днем, — неторопливо заговорил Денисов. — Разобрался со своими делами, обратно хотел с последним рейсом отправляться. Времени ишшо было достаточно, ну, я и решил походить по рынку. Тем более что Людмила просила… Да не важно! Гляжу, рядом с рынком суетится Темный, из сугроба что-то тяжелое выволакивает, ящик какой-то железный. Заинтересовался я, поглядел через Сумрак — а от ящика Светлыми заклятьями так и фонит, так и семафорит! Вспомнил я про твой сейф — ну, думаю, совсем интересно!
— Погодите! — Евгений, шипя от боли в спине, зашевелился, кое-как поднялся и сел. — Значит, сейф действительно был в сугробе? Впрочем, это ничего не значит… Может, они в своей резиденции держать его побоялись — вдруг кто прознает? — вот и спрятали там до поры до времени.
